– Сеня, – окликает он меня с такой угрозой, которую различаем только мы с Лёнькой. Поворачиваюсь к нему, остановившись. – Домой придешь, поговорим.
Неуверенно киваю и выхожу за забор. Вот блин, и почему они вернулись именно сейчас?..
15
Зоря несет корзинку с угощениями, а я тащу колышки и черенок. В рюкзаке лежит портативный проектор со сложенными простыней и пледом и зажатым между ними молотком. Мы тратим больше времени на дорогу, чем рассчитывали, но не жалуемся.
Я кладу все на землю, облегченно выдыхая. Руки устали и напряженно подрагивают. Обычно я не держу что-либо так долго. Пожалуй, когда вернусь домой, начну заниматься с папиными гантелями…
– Давай сначала положим плед, – говорит Зоря.
Протягиваю его ей.
– Возьми за один конец, я отойду, потом встряхнем его и опустим на землю, – командует она. Я киваю. – На счет три. Раз, два…
Мы делаем все синхронно, словно для нас это привычно.
– Отлично, – она улыбается. – Теперь колышки.
Мы подходим к ним. Я поднимаю одну деревяшку.
– Давай я буду забивать, я выше, – предлагает Зоря.
Становится досадно, ведь я хотел показать ей всю силу, на какую способен.
– А откуда у тебя эти колышки? Дедушка сделал? – спрашивает она, постукивая по верху колышка, пока я его держу.
– Нет, я сам.
– Вот видишь, Сень, резать овощи ты только сегодня научился, а колышки взял и сделал. Я вот так не смогу.
Меня охватывает гордость, и я едва проглатываю желание похвастаться, что и колышки сегодня тоже впервые обтесал. С большими усилиями мы устанавливаем колышки. Руки Зори замедляются, видно, что устали. Кладем на колышки палку и накидываем сверху простыню.
– Осталось протестировать проектор, а потом побежим, – говорит Зоря.
Она подключает проектор, запускает какой-то старый романтический фильм. Потом поворачивается ко мне и протягивает руку.
– Что? – удивляюсь я, доставая ладонь из кармана шорт и дотрагиваясь до ее ладони.
Загадочно улыбаясь, Зоря ведет меня к полотну, по которому бегают кадры из фильма.
– Хочу запечатлеть этот момент. Фотку сделать, – она достает телефон, не отпуская моей руки, и включает камеру. – Подойди поближе. И улыбнись.
С колотящимся сердцем встаю к ней боком и пытаюсь выдавить улыбку. От волнения она выходит кривой. Зоря смеется, глядя на меня через фронтальную камеру.
– Расслабься, Сень. Мы хорошо постарались и можем выдохнуть.
Киваю. Мышцы лица расслабляются словно сами по себе. Зоря делает несколько снимков и отпускает мою руку.
Забрав улики, которые могли бы нас выдать, мы отходим к лесу. Отсюда удобнее наблюдать за подготовленной нами сценой. Зоря садится на землю, я опускаюсь рядом с ней. Мы молчим, дожидаясь взрослых.
– Уф-ф… – Зоря судорожно выдыхает, потирая ладонями колени.
– Ты чего? Замерзла?
– Нет. Страшно.
– Почему?
– А вдруг их не устроит наш сюрприз? Может, мы зря это затеяли, и они друг другу не нравятся? А я надумала…
Накрываю руку Зори своей. Она поворачивается и взволнованно смотрит.
– Зорь, – зову ее успокаивающе и негромко, – им все придется по душе. Когда еще для них устроят романтический вечер?
– Ну, не знаю… – она сжимает пальцы, обхватывая мою руку.
– Тебе бы такое понравилось?
– Думаю, да. – Зоря пожимает плечами и встряхивает головой, отчего косички шлепают ее кисточками по лицу. – Давай просто дождемся, пока они придут, ладно?
Киваю, продолжая держать ее за руку. Почему-то, когда она волнуется, хочется ее защитить и утешить. Быть рядом, чтобы она чувствовала себя в безопасности. Я скашиваю взгляд на наши руки и ее тонкие пальцы, которыми она то и дело сжимает мою ладонь. Это чувствует папа, когда берет маму за руку?
– Идут, идут! – Зоря стискивает мою ладонь.
Тетя Люба и дядя Макар подходят к назначенному месту с разных сторон почти в одно и то же время. Радушно здороваются друг с другом и осматриваются.
– Ух-х, страшно, – Зоря подсаживается ближе, вжимаясь плечом и бедром в мои плечо и бедро. Меня охватывает жар, хоть солнце уже и не так ярко светит, а скоро и вовсе закатится.
Зоря поднимает мою руку, все еще глядя на взрослых, и обхватывает ее уже обеими руками, начиная щупать ее, словно антистресс-игрушку. Я не могу отвести взгляда от Зори. Ее эмоции такие яркие, естественные. Кажется, весь мир сейчас размылся, и в фокусе только она одна.
– О, включили кино и еду достают, – Зоря оживляется и поглядывает на меня. А я даже глаз от нее не отвожу, потому что мне интереснее смотреть на нее. – Так мило, дядя Макар им шампанское по стаканчикам разливает…
Пока она комментирует происходящее, я наслаждаюсь моментом. Легким прохладным ветерком, освежающим запахом шампуня, исходящим от волос Зори, ее теплом и улыбками. И прикосновениями. Пусть и случайными, вызванными приступами волнения, но все же…
– Все, Сень, – она резко поднимается, потянув меня за руку. – Пойдем отсюда. Пусть взрослые наслаждаются долгожданным свиданием.
– Хорошо.
Мы пригибаемся, стараясь уйти незамеченными, а потом, отойдя подальше, выпрямляемся. Зоря ведет меня домой с сосредоточенным видом, ничего не говорит и не оборачивается. Словно меня тут и нет. А вдруг она больше обо мне не вспомнит? Вдруг я ей совсем не интересен? Сердце тревожно подрагивает.
– Дошли, – объявляет она, отойдя в сторону и остановившись.
Прохожу на участок и выкатываю ее велосипед через калитку, понурив голову.
– Сень, – Зоря ловит меня за руку. Поворачиваюсь к ней. – Спасибо, что помог. Для меня это правда было очень важно.
Я сдержанно улыбаюсь, чуть кивнув. Уже собираюсь уйти, как Зоря говорит:
– Подойди ближе.
Подступаю, думая, что она хочет что-то сказать. Зоря смотрит мне в глаза несколько волнительных секунд, а потом склоняется и целует меня в щеку. Ее губы касаются моей кожи всего мгновение. После она торопливо разворачивает велосипед, забирается на него и уезжает, а я остаюсь смотреть ей вслед раскрытыми глазами. Душу наполняет прекрасная легкость.
Захожу в комнату и торопливо плюхаюсь на свою кровать лицом в подушку, чтобы скрыть улыбку, наверняка чересчур сияющую.
Зоря меня поцеловала. Поцеловала! Выходит, я ей тоже нравлюсь? Или же это была благодарность?
Поворачиваюсь на спину и замечаю, что раскладушка, раньше стоявшая посреди комнаты, пропала.
– А что, Руслан больше не придет? – спрашиваю у Лёньки.
– Сказал, пока дела дома есть, времени не будет тут торчать, – отвечает он.
– А Тёмка где?
– Над тобой теперь, как обычно.
– Понятно…
– Че, думал, сможешь от меня избавиться? – доносится сверху мрачный смешок. – Не дождешься.
Напрягаюсь. Вот только разговора с Тёмкой сейчас не хватало. Я хочу думать и писать о Зоре, а не ругаться.
– Сеня, ничего рассказать не хочешь? – продолжает давить Тёмка.
– Не хочу, – сопротивляюсь я.
– Ты почему с нами не поехал сегодня?
– Я же говорил, что бабушке помогаю.
– А точно не потому, что тебя девчонка куда-то позвала?
– Чего ты прицепился, Тём? Я закончил с делами и пошел с Зорей, потому что вы были в городе.
– Ну да, наверное, поэтому ты нас с собой не позвал, когда мы с вами пересеклись?
Кошусь на Лёньку. Он отвечает напряженным взглядом. Чувствует приближающуюся бурю. Мы оба знаем, как Тёмка распаляется.
– А ты бы меня с собой взял, если бы тебя девочка помочь позвала? – с вызовом спрашиваю Тёмку.
– Знаешь, никакая девчонка не стоит братской дружбы.
– Тём, мы с тобой видимся каждый день. Почему я не могу увидеться с Зорей в удобный момент?
– Мне все равно, когда и с кем ты видишься. Ты соврал нам. Ты соврал мне, – в голосе Тёмки сквозит обозленное отчаяние, после чего он надолго замолкает, а потом добавляет едва слышно, но грозно: – Терпеть не могу, когда близкие мне врут. Если хочешь врать, не называйся моим лучшим другом. А лучше вообще со мной не общайся.
Кровать под его весом скрипит. Значит, Тёмка сейчас повернулся на бок и пялится в стену. Он поставил точку в разговоре, вот только мне такой исход совсем не нравится. Почему его чувства важнее моих?
– Разве не ты заявил, что я еще не дорос до обсуждения девчонок? – не выдерживаю я, упрекая Тёмку с нижней койки. – Может, если б ты такие вещи не говорил, я бы сразу тебе обо всем рассказал.
– Мне пофиг, Сеня, – бурчит Тёмка.
Выбираюсь из кровати и поднимаюсь по лестнице, чтобы посмотреть на его затылок.
– А мне нет, Тёма. Просто… Просто это пока слишком личное. Я еще сам не понимаю, что чувствую.
– Ну, теперь ты можешь заняться разбором собственных чувств, выписывая их в блокнотик всякий раз после свидания. Желаю удачи. Только передо мной о своих победах не отчитывайся, мне не интересно.
Глаза вдруг увлажняются, и слезы сами выпрыскиваются наружу.
– Какая же ты иногда свинья, Тёма! – в сердцах восклицаю я и ухожу из комнаты, невольно хлопнув дверью.
Забредаю за дом, сажусь на поленницу, сложенную дедом, и позволяю себе выплакаться, размазывая слезы по лицу. Это был такой чудесный вечер, а Тёмка все испортил. Просто потому, что не может за меня порадоваться. А радовался ли он за меня когда-нибудь? Припоминаю все его подколы и едкие словечки и начинаю злиться, из-за чего слезы подсыхают. Кажется, он всегда только шутил и прикалывался. Нужна ли мне такая дружба?
Внезапная мысль пугает так, что съеживаюсь и начинаю растирать плечи, хотя на улице не так уж холодно. Я часто видел в фильмах или сериалах, как друзья ссорятся из-за девушки. Не ожидал, что у нас с Тёмкой возникнет что-то подобное. Я думал, он первым за меня порадуется. И даже будет гордиться, что у меня есть девочка.
Недовольно фыркаю и вздыхаю. Ну его. Берусь за телефон и открываю мессенджер. Только собираюсь отправить сообщение Зоре, как она пишет сама.
Зоря:Уф-ф, добралась!