По пути на парковку Игорь несколько раз останавливался и яростно дергал жилет, но тот был эластичным, как каучук, и прочным, как железо: водостойкая универсальная броня М-656 новейшего поколения, сотканная из тонких нитей углепластика. Под ней скрывалась плоская жидкостная бомба, ее можно было сгибать и деформировать, однако она мгновенно запускала таймер в ответ на любые попытки ее снять.
Когда они вбежали в лифт, Соколов обнаружил, что жилет под шестнадцатеричным паролем – поле ввода располагалось на сенсорной части жилета, скрытой специальным клапаном.
«Ну наконец-то!» Макс даже удивилась, что Игорь искал его так долго, словно это была ачивка в компьютерной игре.
Девушка с наслаждением наблюдала, как он, ругаясь сквозь зубы, перебирает все самые популярные пароли и за каждую ошибку таймер снимает с него по полчаса.
11:30:49
11:00:49
10:30:49
– Пиздец!
Она спокойно вышла из лифта на парковку; Игорь вышел следом, продолжая бессмысленный перебор.
– У тебя есть план?
– Я что, похож на человека, у которого есть план?! Я хочу свалить отсюда – вот и весь план! Давай, шевелись! – Он вдруг навел на нее пистолет.
Макс правдоподобно отшатнулась, краем глаза наблюдая через широкие окна-проемы, как на балконе противоположного здания собираются снайперы.
Их Соколов пока не видел – но Макс знала, что они придут: «Капсула» отлично умела эскалировать конфликты.
Сон Соколова пока что был податлив и пластичен. Макс могла безболезненно вмешиваться в него, но она знала: чем больше времени они проведут в «Капсуле», тем хуже его сознание будет реагировать на любые, даже мелкие изменения сюжета, созданные извне.
«Старше сон – хуже серфинг. Лучше перевернуть подушку и заснуть заново». Стрелковский обожал эту фразу, однако Макс понимала, что второго шанса, чтобы взломать мозг Соколова, у нее не будет.
Игорь дернул рукой с пистолетом:
– Пошла!
Соколов был так омерзителен ей в тот момент, что Макс захотелось ему врезать – со смаком, под дых или сразу в пах какой-нибудь арматурой, чтобы навсегда стереть это властное выражение с его лица.
«Сам напросился».
Она оттянула браслет на руке.
Вибрирующий кулак жилета сжал грудь Соколова, таймер снова стал отсчитывать время.
– Стой!
Но куда там – Макс помчалась со скоростью лани сквозь одинаковые ряды кровавых, черных и синих Geely. Она любила пасхалки из реальности, поэтому на стартовой локации сгенерировала именно их.
Соколов бросился следом, целясь в нее на бегу.
– Стоять! – проорал мегафон с соседнего дома.
Соколов с ужасом заметил, как в полосе света из окна в паре сантиметров от его ног замелькали красные лазеры.
Игорь нажал на спусковой крючок – но он пошел как-то туго.
Еще раз.
Третий.
Тишина.
– Блядь…
Бомба продолжала вибрировать, цифры мелькали одна за другой. Пистолет с грохотом упал на пол.
– Я сдаюсь! – Соколов в отчаянии выбежал под лазеры с поднятыми руками.
– Остановите таймер, или мы откроем огонь на поражение!
Застыв, Игорь наблюдал, как сквозь слепящее солнце несколько спецназовцев внимательно смотрят на него через прицелы автоматов.
Цифры на груди превратились в сплошную красную линию, жилет угрожающе подрагивал, готовясь к взрыву.
Соколов обернулся, но Макс уже и след простыл – и он понял вдруг, что она не вернется.
– Огонь!
Он почувствовал удар в грудь, потом еще и еще – тело буквально приподнялось от пуль. Их всаживали очередями, разделывая его, как отбивную. Соколов еще несколько секунд продержался на ногах, как безголовая курица, а потом мешком упал на бетонный пол.
Игорь лежал и слышал, как цвыркают о стену пули, растянуто ревут в мегафон полицейские, воют сирены, и все это постепенно сливается в равномерный гул.
Ему, глупому беспамятному куску мяса, нечего было вспомнить в последнюю минуту перед смертью. Но он почему-то чувствовал, что пули нашли в нем самое правильное место: то, которое болело у него всегда, еще там, в забытой прошлой жизни.
Теперь эта дыра оплавила Соколова до основания, размазала по полу, и ему хотелось просто закрыть глаза и больше никогда ничего не чувствовать.
Он медленно дотронулся до груди – рука казалась ему чужой – и поднял пальцы на уровень глаз, но кровь увидеть так и не смог: все расплывалось, пикселило и падало в первородную тьму.
Игорь уже не ощутил, как жилет перестал вибрировать; не увидел подъехавший бесшумно Geely и фиолетовые кеды у своего лица.
Он просто жалко выдавил: «Мама…» – и потерял сознание.
В себя Игорь пришел не скоро. Открыл глаза и увидел грязный пол внедорожника прямо перед собой. Соколов был сложен, как сноп, на переднем сиденье, с головой между коленей, и его длинным ногам явно не хватало места в салоне.
На перекрестке горел красный. Макс тихонько постукивала пальцами по рулю, и солнечные лучи поджигали розовые подушечки с аккуратными ногтями.
В левой руке, подальше от Соколова, она держала пистолет.
Игорь отпрянул и вжался в пассажирскую дверь, судорожно ощупал себя в поисках крови. Ее не было.
– Но…
Под жилетом пульсировали и разливались синяки; в глубине, между ребер, саднило, как от невидимых ножей, а центр груди горел так, будто его ошпарили кипятком.
– Ну-у-у, бывает. В голову-руки-ноги не попали, грудь отбили – но ты же в бронике был. Лаки-мен, поздравляю. А теперь слушай сюда. Мне нужен пароль от браслета – и от твоей бомбы. Не хватало еще, чтобы ты кого-нибудь действительно взорвал. И не вздумай соваться в полицию – они и в меня стреляли, пока ты был в отключке. Теперь они вообще думают, что мы сообщники, – хочешь, проверь новости, нас полчаса назад в розыск объявили. – Макс вытащила проекцию из часов и мрачно зачитала: – Разыскиваются: неопознанный темноволосый мужчина-смертник средних лет, рост метр девяносто три, банковский служащий, одет в рубашку и черные брюки. Его потенциальная сообщница – светловолосая девушка худощавого телосложения, на вид около двадцати четырех лет, рост метр шестьдесят пять, в фиолетовых кедах, серых джинсах, с белым рюкзаком хелпера. Была отправлена в захваченное здание для помощи заложникам теракта Двенадцати банков.
Соколов вздрогнул от последней фразы.
«Ну, давай, колись, расскажи мне про теракт!» Макс мысленно потирала руки, «Капсула» отлично подыгрывала ей.
Но Игорь промолчал, лишь ошалело осмотрел себя – как будто не мог поверить, что ищут именно его. Рубашка в центре груди превратилась в лохмотья, штаны зияли стесанными коленями, ботинки покрылись белой алебастровой пылью – любой полицейский легко мог тормознуть их просто за внешний вид.
– В полицию нам нельзя. Поэтому тебе придется вспомнить пароль. – Девушка лениво пошевелила пистолетом. – Как тебя там зовут? Игорь? Так вот, Игорь, мне плевать на твою амнезию. Я просто хочу домой, понял?
– Пи… столет… Он ненастоящий.
– Ты его просто не включил. А вот я – да. Хочешь проверить?
– Нет.
В этот момент они подпрыгнули на «лежачем полицейском» и Соколов стукнулся о крышу машины, схватился за голову.
Макс скептически осмотрела его:
– Тебе бы переодеться… Выглядишь паршиво.
Он стеклянно уставился в приборную панель и сжал руками колени – они до сих пор чуть заметно тряслись.
Она тяжело вздохнула.
– У тебя же где-то пятидесятый?
Макс тормознула на обочине, проверив, нет ли поблизости камер, вытащила рюкзак с заднего сиденья и ввела комбинацию цифр на маленьком проекционном экране. Спокойно дождалась, пока автоном напечатает новые черные джинсы и толстовку с капюшоном, достала их из рюкзака и бросила Игорю на колени.
Он схватил вещи, прижал ко рту и вдруг закричал – глухо, тоскливо, безнадежно.
Макс смотрела прямо перед собой со злостью и каким-то обреченным бессилием. Ей, знавшей, что все это лишь продуманная иллюзия, его реакция казалась чрезмерной.
Но он свято верил, что может умереть в любую секунду, – и она, к сожалению, слишком хорошо знала это состояние.
Машина рванула с места. Макс пролетала перекрестки и просто ждала, пока Соколова перестанет трясти, пока он сможет связать хотя бы пару слов и переодеться сам, без ее помощи.
Она просто дала ему это время – и не останавливала машину, никуда не уходила и не ставила его жизнь на счетчик, хотя в иные минуты ей этого нестерпимо хотелось.
И когда во время одной из остановок она случайно словила его иссушенный страхом взгляд, то поняла: теперь Соколов будет слушаться.
Жажда
Спустя несколько часов, когда они давно покинули пределы города – это почему-то был летний Адлер – и углубились в пейзажи лесов и холмов, которые сгенерировала «Капсула», Соколов рискнул раскрыть рот:
– Куда ты меня везешь?
«Молодец, готов двигаться дальше».
Макс затормозила, вылезла наружу, обошла машину, открыла пассажирскую дверь и навела на Игоря пистолет:
– Выходи.
Он судорожно отстегнул ремень и вышел, заложив руки за голову.
– Повернись спиной.
– Пожалуйста, не надо…
– Пароль.
Соколов часто задышал, чувствуя, как она приподняла ему дулом волосы на затылке.
– Я не помню, я же сказал…
– Так говори, что помнишь, сука! Явки, места, сообщники твои! Любой, кто может знать эти сраные шестнадцать цифр! Где вы собирались? С кем ты это планировал? Как ты организовал теракт?
– Я… был какой-то город, большой город…
– Москва?
– Наверное…
– И?..
– Там была Башня, и в ней документы, много документов, и были другие люди, и они знали то, что знал я… и эти документы, они были спрятаны там… они были зашифрованы, все цифровые…
«Отлично, теплее!»
– Какая еще башня? Где она находится?
– Я… не знаю… Если бы мы приехали в Москву, я бы, наверное, смог показать…
– Вперед.
Он непонимающе обернулся к ней.