и пальцы и подносит к их своим губам. Легкий поцелуй едва не обжигает кожу моих рук. Эта близость подобно дефибриллятору — возвращает к жизни.
— Конечно. Позвонишь мне?
— Обязательно, — на прощание обещает Кирилл. Он целует меня в губы, не жадно и напористо, а нежно и чувственно, словно боится причинить боль. И я верю в каждое его слово — все будет хорошо. Верю, закрыв за собой дверь… Верю, поднявшись к себе на этаж. Верю даже тогда, когда стрелка часов показывает девять, а звонков от него не поступает.
Я искренне хочу верить в наше будущее…
Вот только в настоящем Кирилл не звонит.
Неужели я ошиблась?..
Глава 65 — Агата
— Цирк подошел к концу, — усмехается Матвей, оставляя нежный поцелуй на моем виске.
— Всего лишь цирк? — приподняв голову, смотрю на него и замечаю легкую улыбку. — Я думала, ты подберешь куда более эпичное название, учитывая твой сегодняшний запал.
— Голодные игры? В любом случае, мы можем ехать домой. Я только…, — Матвей не успевает договорить, так как раздается звонок его телефона и, взглянув на экран, он хмурится. — Подождешь здесь? Я быстро.
Я киваю и он, поцеловав меня в щеку, скрывается за дверью, ведущей в гостиную. Я же остаюсь одна посреди совершенно не уютного и одинокого дома. Одиночество бывает разным, но в доме Орловых оно сквозит буквально в каждой детали.
Стоило нам переступить порог этого замка, я сразу почувствовала себя не в своей тарелке. И дело вовсе не в статусе родителей Матвея, а в их отношении. За так называемым семейным ужином не было теплых разговоров и обычных вопросов в стиле “как дела? Что нового?”. Отец Матвея и Дианы заранее распланировал их жизнь и показывал свое влияние в каждом слове. Несмотря на то, что Матвей живет своей собственной жизнью, сегодня я остро почувствовала насколько это тяжело, когда тебя не ждут в родном доме.
Когда тебя презирают за грехи другого человека.
Так равнодушно брошенная фраза Дмитрия Николаевича о том, что Матвей его пасынок до сих пор не укладывается в моей голове.
— Ты все еще здесь, — слышу я высокомерный голос главы семейства Орловых, и по спине пробегают ледяные мурашки.
Обернувшись, замечаю его в проеме между гостиной и кабинетом. Он делает глоток из хрустального бокала и окинув меня пустым взглядом, подходит ближе.
— Дай угадаю, сопляк пообещал золотые горы? — усмехается он, будто говорит не о собственном сыне, а о чем-то пустом. — Советую не привыкать, его судьба предрешена.
— Думаю, это не вам решать, — спокойно отвечаю я. Этот человек мне неприятен настолько, что хочется либо плюнуть ему в лицо, либо бежать не оглядываясь. Но я выбираю третий вариант — остаюсь непринужденно стоять здесь, ради Матвея.
— А ты на что вообще рассчитываешь? Оглянись, — Орлов-старший окидывает взглядом холл. — Мой сын рос всегда в полном достатке, он привык, что жизнь для него сплошные плюсы. Неужели ты думаешь, что дети из таких семей будут сами себе готовить, оплачивать коммуналку и ездить на метро только из-за какой-то юбки? — на последней фразе он издает короткий смешок, а я напрягаюсь, потому что понимаю, к чему он клонит. Матвей зависит от отца. Он — его прямой наследник. А кто в здравом уме откажется от будущего, где у тебя есть все.
— В любом случае, мне ничего не стоит сломать твою жизнь, во благо жизни моего сына.
Орлов-старший кладет руки в карманы форменных брюк и смотрит на меня с таким равнодушием, словно перед ним не человек — пустое место.
— Должность в университете уже висит на волоске. Парочка кредитов, которые ты выплатила совсем недавно, могут оказаться вовсе не закрытыми, а хозяйка квартиры любезно согласилась выселить тебя уже на следующей неделе, — все это он произносит совершенно спокойно, ни один мускул на его лице не дернулся. — Я обращу твою жизнь в пыль. Такие как ты — мусор, через который я не задумываясь, перешагиваю.
— Вы монстр, — его слова удивительным образом производят обратный эффект — заставляют меня расправить крылья и бороться. Я не собираюсь ему уступать и показывать, что мне страшно.
— Будь умнее, в конце концов, с твоим лицом можно затащить в койку кого-то и попроще.
— Вам же плевать на собственных детей. Вы разрушаете их!
— Они — инвестиция. — Орлов-старший наклоняется ко мне, закончив свою фразу. — И я получу все, что мне положено от сделки, — его лицо находится так близко к моему, что я морщусь от запаха алкоголя исходящего от этого человека. — День, в лучшем случае два, сколько тебе нужно, чтобы все обдумать? Выбирай, что тебе важнее, — последнее он произносит с таким презрением, будто ему противна одна только мысль, что Матвей имеет хоть какое-то отношение к нему. — Я не повторяю дважды.
На этой ноте отец Орлова ухода, оставив за собой последнее слово, а я едва не падаю, когда остаюсь одна. Ладони становится влажными, а сердце отбивает такой сумасшедший ритм, что еще немного и выпрыгнет из груди. Он прав, монстр может уничтожить, но таким людям этого не достаточно. Они разрушают до глубины души, чтобы не было ни единого шанса возродиться.
Я только поверила, что мы с Матвеем наконец-то можем быть счастливы. Что можно больше не бояться и просто любить.
— Ты готова? — Матвей появляется так внезапно, что я вздрагиваю.
Только я собираюсь броситься к нему в объятья и попросить увезти из этого проклятого дома, как замечаю его хмурый взгляд.
— Все хорошо?
— Да. Просто устал, — как-то отстраненно отвечает он и подает мое тренч-пальто, а затем открывает входную дверь.
В полном недоумении я следую за ним и когда мы садимся в машину, он так резко вжимает педаль газа в пол, что рев двигателя заполняет салон. Всю дорогу до дома, он не произносит ни слова. Обгоняет одну машину за другой и так крепко сжимает руль, что белеют костяшки на пальцах. Вся моя решимость, поговорить относительно его отца испаряется также легко, как непринужденная обстановка, витающая между нами до того, как мы переступили порог его дома.
Слышал ли он, что говорил отец? Сомневаюсь. Матвей бы не промолчал и дал отпор, как делал это на протяжении ужина. От непонимания происходящего меня начинает тошнить, и я выскакиваю на улицу, стоит Матвею остановиться напротив моего дома.
Делаю глубокий вдох и сжимаю ремешок сумочки между пальцами. Я оборачиваюсь, чтобы прислониться к Матвею и наконец-то покончить с этим вечером, но он стоит на месте, прислонившись к машине.
— Ты не зайдешь? — мои слова звучат слишком одиноко.
Мне хочется, чтобы Матвей сгреб меня в охапку и прошептал мое имя, так как может только он. Чтобы сказал, что все хорошо, и мы со всем справимся.
Но он продолжает стоять на месте.
— Нет. Мне надо съездить по делам.
Мне хочется кричать. Схватить его за ворот рубашки и узнать, что происходит на самом деле. Почему он всего за пару мгновений стал таким чужим?
Но вместо этого я натягиваю на губы улыбку и не обращаю, как в глубине души раздается тихий треск.
— Тогда увидимся завтра. Вас ждет занимательная лекция, Орлов, — я пытаюсь шутить, но сердце пронзает боль, когда Матвей никак не реагирует на мои слова.
Он лишь оставляет на моей щеке скупой поцелуй, а точнее сухое касание его губ на моей коже.
— До завтра, — Орлов уезжает так же быстро, как и появился в моей жизни. Словно торнадо, в очередной раз перевернувший ее.
Я не понимаю, что между нами произошло?..
Глава 66 — Диана
— Какое же дерьмо этот Денис! — сокрушается Алина, пока мы с ней едем в институт. Когда вчера вечером я позвонила ей и пригласила в гости, она на радостях прибежала. А уж узнав историю с избиением, настолько ошеломилась, что до сих пор в шоке. Хотя тот факт, что моим защитником стал сам Кирилл Беркутов для нее кажется больший шок, нежели Денис. Правда, она старается не показывать своего удивления, но я и без слов все понимаю.
Мы с Киром разные. Настолько, что можно назвать его солнцем, а меня луной. Наши пути никогда не должны были пересечься, вот только как-то пересеклись, что по сей день является для меня загадкой.
— Давай не будем о нем, — прошу я подругу, выходя на улицу. Личный водитель, нанятый моей матерью, высаживает нас у здания университета и планирует дождаться моего возвращения. Меня опекают словно маленькую девочку, вернее это делает только мама, отцу наплевать.
— Ладно, слушай… ой! Я отлучусь на минутку? — спрашивает Алина, заметив своего ненаглядного. В ответ я киваю ей с улыбкой, а сама иду в сторону фонтана. Вытаскиваю мобильный, заглядываю в социальные сети, хотя еще утром убедилась, что Кирилла в онлайн не было. Где-то внутри мне тревожно, не приключилась ли с ним беда, совсем не похоже на Беркутова. С другой стороны, может это разговоры моего отца его оттолкнули?
Закусив губу, я пытаюсь не впадать в уныние.
Подхожу к фонтану и вдруг меня толкает в плечо какой-то парень, он бежит к входу, позабыв об извинениях. Из моих рук выскальзывает мобильный, следом с плеча падает сумка. Мне и так страшно, что придется зайти в здание университета одной, услышать вопросы относительно своего шрама на лице, а тут еще и эта напасть…
Даже когда утром выбирала одежду, старалась надеть что-то менее приметное. Допустим вместо привычной классической юбки и рубашки, я надела спортивные серые штаны и водолазку под горло.
Сажусь на корточки, распущенные волосы падают на плечи, закрыв мне обзор на площадку.
— Бесишь, Беркут! — доносится до меня мужской голос. И только я собираюсь подняться, как слышу продолжение реплики.
— Слушай, а как твоя месть как его там… Орлов? Ну капитану вашему.
Я сглатываю на этой фразе и поворачиваю голову, Кирилл остановился буквально в двух метрах от места, где я сижу. Он стоит спиной ко мне, поэтому не видит. Зато я прекрасно могу слышать их разговор.
— Откуда ты про это… знаешь, Тим? — в его голосе звучат нотки раздражения.
— Трахнул его сестричку? — спрашивает незнакомец. Этого парня я никогда не видела, но от его вопроса у меня пересыхает во рту.