— У тебя же есть подруга по имени Данни, верно? — спросила Марта.
Фанней кивнула.
— Ты знаешь, что с ней произошло?
Девушка задумалась на пару секунд.
— Она умерла, так? — проговорила она. — Мне рассказывали.
Марта кивнула в ответ.
— Мы полагаем, что это произошло случайно. Видимо, она превысила дозу. Вы были близкими подругами?
Фанней заколебалась:
— Ну да.
— Я решила поговорить с тобой, потому что подумала, что ты можешь помочь нам выяснить, как все было на самом деле.
Фанней уже докурила сигарету и попросила новую.
— У Данни были какие-то причины, чтобы нанести себе вред?
— Не знаю. Мысли-то всякие лезут.
— Какие?
— Все… закончить. Плюнуть на все и убраться из этой жизни.
— И у Данни тоже возникали такие мысли?
— Наверняка о чем-то таком она тоже думала, но откуда мне знать? Со мной она об этом не говорила.
— А ты не в курсе, были ли у кого-то причины нанести ей вред?
— Да не знаю я. А что?.. Ее убили, что ли?
— Тебе было известно, что она возила из-за границы наркотики?
— Мне было известно только то, что она была вся в долгах. Ее бабка и дед не давали ей ни кроны, и она хотела съехать от них. Знаю, что она собиралась поехать в Данию, а потом мы больше и не виделись. А почему вы все выспрашиваете? Что с ней случилось-то?
— Мы пока ничего не можем утверждать, — ответила Марта. — Ты знаешь, кому она была должна деньги?
— Знаю, что Рандверу она точно была должна. Только не говорите ему — а то мне не поздоровится.
— А ты знаешь парня по имени Ласси?
— Да, это бойфренд Данни.
— Значит, они были в отношениях?
— Да, причем в серьезных.
— Но ведь у Данни были до него и другие женихи, верно?
— Да, полно. Она их меняла как перчатки. Посылала одного куда подальше, и сходилась со следующим. Она прикольная была. И не дура — всякие умные вещи говорила. Много читала, и рассказывала остальным, что нового узнавала. И помогала всегда первая, если видела, что кому-то хреново — ну если кого-то тошнило, или если кто-то обделался, или если кого-то избивали… — Фанней еще раз затянулась ментоловым дымом и выбросила окурок в окно. — Крутая она была девчонка. Не то, что ее бывший — тот, с которым она встречалась до Ласси. Стебби его звали — не человек, а кусок дерьма. А вы со старыми маразматиками уже говорили?
— С кем?..
— Ну с предками Данни.
— Вообще-то, нельзя так говорить о пожилых людях. Выбирай выражения.
— Да она сама их так называла.
— Данни?
— Да, она их терпеть не могла.
— С чего ты взяла?
— Так она сама мне сказала.
— А ты не знаешь почему?
— Ну, вот бывает же, когда кого-то ненавидишь. Я как-то спрашивала у нее почему, но она не захотела говорить. А может, и сказала — я уже не помню. Да и вообще, все эти вопросы не ко мне. Я ничего не знаю. Откуда мне знать, почему они ее так достали, что она винила их во всех грехах. Может, ей казалось, что она докатилась до такой жизни из-за них. Понятия не имею.
— А ты не могла бы…
— Спросите Ласси. Он-то точно в курсе. Поговорите с ним. Ему Данни все рассказывала.
29
На первом допросе Рандвер не проявил особого интереса к сотрудничеству со следствием. Его голова была по-прежнему перебинтована, а синяки под глазами приобрели желто-зеленый оттенок. Однако Марту его вид на жалость не пробил: увидев его в допросной, она едва сдержала смех, слишком уж комичным ей показался контраст между этим тюрбаном из бинтов на голове у Рандвера и его тяжелым взглядом преступника-рецидивиста. Она дала ему время обменяться парой слов с адвокатом, который подытожил для Рандвера события, приведшие к его аресту. Однако это не сделало его хоть сколько-нибудь сговорчивее. Вел допрос начальник отдела по борьбе с оборотом наркотиков, который начал с состояния здоровья Ласси: когда его обнаружили в багажнике «Лендровера», молодой человек находился на грани жизни и смерти. Учитывая это обстоятельство, не исключалось, что Рандверу и его подельнику будет выдвинуто обвинение в покушении на убийство. Доказательства их причастности были неоспоримы. Адвокат попытался донести до Рандвера серьезность его положения, но потерпел фиаско.
После ареста бандитов полиция не сидела сложа руки. Квартира Рандвера подверглась тщательнейшему обыску, в результате которого было обнаружено энное количество наркотических веществ, а также пистолет, электрошокер, армейский нож и две бейсбольные биты. Проверка смартфона и электронной почты Рандвера ничего не дала — он явно принимал необходимые меры, чтобы не оставлять следов во всемирной паутине. Из всех достижений цифровой революции он, видимо, больше всего ценил возможность посещать немецкие порносайты, рассчитанные на особо «взыскательную» публику. Как только дознаватели выяснили, что у Рандвера имеется летний дом на Ватнслейсюстрёнде, было принято решение осмотреть и его. Двое полицейских, которым поручили проверить объект, вместо дома обнаружили только сарай, используемый для хранения инструментов. От самого дома оставался лишь фундамент — складывалось впечатление, что его снесли не один год назад. Дверь сарая была заперта, но у полицейских имелся ордер на обыск, так что они сбили замок и вызвали криминалистов. От одного взгляда на обстановку они ужаснулись. Под столом валялся бумажник, в котором обнаружились водительские права на имя Ласси. Отпечатки пальцев и следы ног на забрызганном кровью полу очевидно указывали на то, что здесь «поработали» Рандвер со своим сообщником. Было найдено много деталей, которые объясняли телесные повреждения Ласси.
— По мне так пусть подыхает, — бросил Рандвер. — Меня с ним ничто не связывает. Я его и пальцем не трогал.
— И как же он тогда оказался у вас в джипе?
— Я ведь уже говорил и повторюсь: понятия не имею. Может, он сам туда залез! Откуда мне знать?
— У нас имеются доказательства, что Лаурюс Хинрикссон был похищен и подвергался физическим истязаниям на участке, где находится ваш летний дом. При каких обстоятельствах вы с ним познакомились?
— Я с ним не знаком, — отрезал Рандвер.
— Может, вы знакомы с девушкой Лаурюса? Ее зовут Даниэла.
— Это еще кто такая? Никогда о такой не слышал. — Рандвер ухмыльнулся, бросая взгляд на своего адвоката, однако ухмылка тут же сменилась гримасой боли — видимо, мускулы так отреагировали на резкое изменение выражения лица. Марта подумала, что никогда еще ей не приходилось иметь дела с настолько мерзким типом.
— Как Лаурюс попал в принадлежащий вам сарай для инструментов на Ватнслейсюстрёнде?
— Откуда я знаю? Видимо, он взломал замок.
— А вы тогда чем там занимались?
— А кто вам сказал, что я вообще там был?
— А как же ваши отпечатки пальцев на инструментах, которыми вы пользовались, чтобы пытать его? А следы вашей обуви на залитом его кровью полу? А тот факт, что Лаурюс находился в багажнике вашего автомобиля, будучи уже почти трупом? Как вы все это объясните?
Рандвер молчал.
— Разве вы не замечаете очевидного?
— Очевидно, что вы просто ищете козла отпущения, — сказал Рандвер. — Я этого парня и пальцем не тронул. Понятно? Вам просто нужно меня засадить.
— Вы утверждаете, что не знакомы с Данни. Однако в последнее время вы дважды ей звонили — перед ее отъездом в Данию.
— Это не я, — бросил Рандвер.
— А кто же?
— Ну, кто-то, кто воспользовался моим телефоном.
— И многие им пользуются?
— Да, и часто, — ответил Рандвер. — Я разрешаю им пользоваться.
— Кому?
— Я что же, по-вашему, списки веду?
В таком ключе допрос продолжался еще некоторое время. Будучи отпетым лгуном, Рандвер сохранял невозмутимость и с легкостью отмахивался от любых обвинений в свой адрес. Он ни на шаг не отступал от той версии событий, которой придерживался изначально: якобы он нашел спортивную сумку случайно. По завершении допроса его препроводили обратно в камеру. Затем из другой камеры в допросную привели его сообщника, находившегося с Рандвером в джипе. Он был молод и еще жил с родителями. Во время обыска в его комнате обнаружили небольшое количество наркотических веществ. Никакого оружия найдено не было. Визит полиции застал родителей парня врасплох — особенно мать. Она изо всех сил старалась делать вид, что трезва. И она, и его отец признали, что сын периодически напивался, — как, в общем-то, многие из его сверстников — но для них оказалось открытием, что он связался с наркодилерами и преступными элементами. По завершении обыска родители поинтересовались, когда их сына выпустят из-под стражи.
Парень вошел в допросную прихрамывая. Рука у него была на перевязи, а ссадины залеплены лейкопластырем. Несмотря на молодой возраст, он горбился и выглядел истощенным. Плюс ко всему у него наблюдались симптомы простуды, и он ежесекундно шмыгал носом. Звали его Бидди. По сравнению с Рандвером, он оказался гораздо сговорчивее. Когда его поставили в известность, что существуют неопровержимые доказательства его пребывания в том сарае вместе с Рандвером и Ласси, он, в отличие от своего подельника, не стал ничего отрицать. Он во всем сознался, но попытался свалить вину на Рандвера. Постепенно у полицейских начала вырисовываться картина происходившего до момента аварии в Брейдхольте. В кратком изложении события сводились к следующему. Рандвер пришел в бешенство, когда Данни, вернувшись в Исландию, не передала партию наркотиков, поэтому он предложил Бидди вместе поехать на поиски Ласси, найти которого оказалось совсем не трудно. Ласси, однако, настаивал, что ничего не знает, тогда Рандвер решил отвезти его на Ватнслейсюстрёнд, чтобы выбить из него информацию кулаками и пытками.
— Я ничего не сделал, — с невинным видом промямлил парень, глядя на адвоката, который неофициально договорился с полицией, что если его подзащитный признается, ему дадут меньший срок.
— У вас есть предположения, почему Даниэла не передала наркотики?