— А это моя девушка, Елена, — заявил Макс. Мужчина поднял глаза и оторопел. Я робко улыбнулась ему, протянув руку.
— Елена.
— Вениамин, — кивнул, нервно отведя глаза. В гостинице он-то совершенно под другим именем останавливался.
Отец Макса устроился рядом с женой. В воздухе повисло напряжение. Слава богу, официант принес заказ, и я смогла занять себя едой. Не заметила, как все проглотила. Макс в это время вел беседу с отцом. Что-то о бизнесе, о политике. Я не вслушивалась. Голова была забита мыслями. Мама Макса неустанно сверлила меня взглядом. Ох, кажется, у нас обоюдная неприязнь.
— Максим, на следующей неделе к нам приезжают Миллеры. Ты помнишь Каролину, их дочку? — говоря это, мадам Евграфова выглядела такой довольной. Она неотрывно смотрела на сына. Но я понимала, что это представление лично для меня.
— Так вот, она открыла свой бьюти-салон в Италии. Обучает девочек искусству красоты, а еще Лина недавно запустила новую линию одежды.
— Помню, конечно, мы ж, мелкие, постоянно серфили… — кивает Макс.
— Так вот, девушка с родителями будет гостить у нас, — Марина Анатольевна, говоря это, немного подается к Максу. На губах женщины загадочная улыбка.
— И Миллер-старший очень хотел видеть тебя. Так что мы ждет тебя, Максим…
— Ничего страшного, переживу, если не увижусь с Миллером-старшим, — засмеялся Евграфов. А вот мне совсем не до смеха было. Тошнота вдруг подступила к горлу. От злости я так сильно сжала вилку, что та едва не согнулась.
— Вы представляете, Елена, о чем он говорит! — обратилась она ко мне с возмущением. — Не желать встретиться с самим Миллером! Вы знаете, кто это?
Ну, все, с меня довольно.
— Честно говоря, понятия не имею, — вытираю рот салфеткой и, захватив со спинки стула свою сумочку, поднимаюсь из-за стола.
— Спасибо за ужин. Прошу простить, но мне написали с работы, срочно вызывают на смену. В гостиницу.
Поднимаю взгляд на отца.
— Да, если вы не знали, я работаю в гостинице горничной.
Мужчина белеет. Выхожу из-за стола и направляюсь к выходу. Слышу за спиной голос Макса, разговор его родителей, но мне плевать. Я не собираюсь проводить в компании этих зажравшихся снобов минутой больше. — Лена! — раздается за спиной громкий голос Макса. Иду, не обращая на него никакого внимания. Хорошо, что ключи от его тачки у меня. Укачу, а он пусть сам здесь остается.
— Рыбка, да стой же! — кричит он, догоняя меня. Его руки на моей талии. Я пытаюсь сопротивляться, но Макс резко притягивает к себе. Едва не вбиваюсь в его грудь.
— Ты куда побежала?
Я не хочу на него смотреть. Куда угодно, только не в его глаза. Не хочу показывать ему своих слез, которые уже норовят сползти по щекам. Макс цепляет мой подбородок пальцем, заставляет меня повернуться.
— Прости, Евграфов. Но мне нужно идти. А ты оставайся, ностальгируй о Каролине и мечтай о воссоединении.
На лице появляется ухмылка. До жути довольная.
— Ты что, ревнуешь?
— Я? Тебя? Еще чего. Отвали, Евграфов, — отталкиваю его, направляясь к машине.
— Лен, ну прости, — снова нагоняет меня, хватает за плечи. Его губы касаются моего виска, а меня от злости рвет на куски.
— Ну, дурак я… Прости. Моя мать…
— Ведет себя как высокомерная… — не могу сдержаться от реплики.
— Чопорная фурия. Я знаю, — смеется Макс, удивляя меня. — Поэтому отец и гуляет от нее.
— Ты знаешь?
— И ты? — он хмурится. А я только сейчас понимаю, что сморозила.
— Да, он часто бывает с любовницей у нас в гостинице… Прости, я не знала…
— Да и чёрт ним, — кривится Макс, потирая затылок. — Я знаю, что у него другая баба. Они с матерью уже давно живут как чужие… в общем, ладно, поедем отсюда…
Я оборачиваюсь, направляясь к машине. Дохожу до нашего места, но проблема в том, что машины здесь нет.
— Где тачка? — срывается удивлённое с губ. И, словно по команде, к нам подходит мужчина лет тридцати на вид.
— Вашу машину забрал эвакуатор. Простите, но вы припарковались в неположенном месте.
— Да что б его…
Глава 25
— Лен, да брось ты, к черту эту тачку! — он продолжал бурчать мне под ухо. Это порядком надоело. Хотела же пройтись, прочистить голову. А оказалось, что завелась еще больше.
— Я тебя с собой и не звала. Так что можешь уйти, — отвечаю ему, не оборачиваясь. На улице порядком похолодало к ночи. Кутаюсь посильней в куртку, идя навстречу промозглому ветру.
— Вообще-то это моя тачка, — ворчит недовольно Макс.
— Да плевать мне. Сегодня я гоняю на ней.
Он злил меня. Одним своим присутствием. И как упрямый баран никак не хотел оставить меня одну. Я не знаю, почему была так сильно раздражена. Его родители? Они, конечно, те еще снобы, но нет. Во мне сейчас было столько злости и обиды. В груди словно огромный шар надулся, и он грозил вот-вот лопнуть, разметая все к чертям. И Евграфову грозит попасться под горячую руку.
— Без вопросов. Хочешь погонять, погоняй, — тут же сдался он.
Спустя десять минут мы наконец-то подошли к штрафстоянке. Повезло, что она находилась всего в нескольких кварталах от ресторана. На дворе уже совсем темно, а здесь и фонарей почти что нет. Стоянка представляла собой огороженную сеткой Рабица территорию с закрытыми по центру железными воротами. Поверх сетки проведена колючка. Посмотрев сквозь прутья железок, попыталась найти нашу машину. Но стоянка была заполнена по самое «не хочу», так что разглядеть ничего не вышло.
— Лен, хватит дурить. Едем отсюда.
Я уже не обращала внимания на его бурчанье. Постучав в ворота, снова заглянула на стоянку. В самом конце территории стоял небольшой вагончик. Его дверь открылась, и из проема на меня посмотрел огромный мужик с растрепанными волосами.
— Чего надо? — пробасил незнакомец.
— Тачку забрать надо! Полчаса назад привезли! — ответила ему тем же тоном.
— Так езжай, штраф оплати гаишный, а потом к нам только!
Дверь закрылась, и взлохмаченная голова исчезла. Черт.
— Рыбка, я тебе говорил, что сейчас здесь делать нечего. Поедем в такси. Завтра я заберу ее.
— Да сейчас прям, — вспылила, выходя из себя. Посмотрела зло на Макса.
— Я хотела покататься на тачке, я, бл*ть, на ней покатаюсь, — прорычала, приблизившись к воротам. Осмотрела металлическую конструкцию. Встав ногой в один из проемов решетки, подтягиваюсь, перекидывая ногу через ворота.
— Ты что задумала?
Спрыгнув на землю, осматриваюсь. Собак нет, вокруг тишина. Просто замечательно. По венам бежит адреналин, и это так круто! Повернув замок, открываю дверцу. Макс заходит, а я, не дождавшись его, срываюсь в поисках машины.
— Рыбка, не дури, — раздается его недовольное в спину. Не обращаю внимания, продолжаю бродить по рядам. Наконец-то нахожу его Мерс. Он в последнем ряду, справа. Отодрав наклейки с двери, открываю водительскую дверь, устраиваюсь за рулем. Макс прыгает в салон следом за мной, и в этот момент дверца вагончика отворяется, и на улицу выбегает охранник. Я даю по газам, и мы буквально вылетаем со стоянки под отборную брань мужика.
— Ты чокнутая, ты знаешь? А если погоня? — взрывается Макс, когда мы выезжаем на дорогу. Улыбнувшись, стискиваю руль покрепче. Ощущение свободы — оно затапливает меня с головой. Словно я за долгое время наконец-то могу вздохнуть полной грудью.
— Можешь выйти на ближайшей остановке, — ухмыляюсь, поддав газу.
Люблю ночные дороги. Нет пробок, нет машин. Можно разогнаться, почувствовать себя живой. Врубаю музыку, делаю громче, откидываясь на сиденье. Макс рядом. Сверлит меня недовольным взглядом. Ну и пусть, мне плевать. В груди свербит неприятное чувство.
Выезжаю на встречку, перестраиваюсь. Мне сигналят, я кричу в ответ, демонстрируя средний палец. И это так круто! И это такой драйв! Надоело мне притворяться, надоело быть той, кем я не являюсь. Хочу свободы, хочу отрыва.
— Какого ты творишь, Судак? — рычит Евграфов. Посмотрев на него, улыбаюсь.
— А что, не нравлюсь такой, а? Не подхожу по статусу?! Ты же, вроде как, любишь отрываться!
— Тормози истерику. Паркуйся на обочине, — ничуть не проникается весельем. Вы посмотрите на него: нахохлился, брови свои нахмурил. Хочет, чтобы я припарковалась? Что ж, я сделаю это.
Резко по тормозам. Оглушительный визг колодок. Макса едва не впечатывает в партриз. Глушу мотор и выскакиваю на улицу. Мне срочно нужен свежий воздух. Внутри словно часовой механизм — еще секунда, и рванет так, что ошметков не останется. Слышу, как открывается дверца с его стороны. Осматриваюсь по сторонам. Мы за городом, с двух сторон лес. Куда это меня занесло нелегкая?
— А теперь, может, объяснишь, что, бл*дь, происходит? — Не голос — рев. Его пальцы сжимают мое плечо, да так больно, что из глаз брызгают слезы. Я на пределе, сейчас накроет. Обернувшись, прожигаю его взглядом.
— Ты хотел знать, какая я на самом деле?! Вот она я! — развожу руками. — Я такая, Макс! Я не знаю этикета и правил поведения в высших кругах общества! Я — нарушительница закона, выросшая в криминальной среде. Она пропитала меня до основания, и ничем не вытравишь! Ни хорошей учебой в медицинском ВУЗе, ни поведением правильной девочки! Знаешь, все это время я пыталась убегать от себя: учеба, языки, мечты о парне их Сорбонны, влюбленность в лучшего в городе хирурга… Но сегодня твоя высокомерная мама дала мне понять одну истину. Сколько бы я от себя ни бежала, никогда мне не стать тебе ровней, Макс.
Его лицо кривится. Он наступает на меня.
— Ты несёшь полный бред, Судак. У тебя ПМС? Я же сказал, мать — чокнутая стерва. И это моя ошибка… я просто хотел…
— Я бесплодная! — выкрикиваю самое страшное, что все это время давило на грудь. Выпускаю наружу самого ужасного демона. По щекам слезы, смотрю на него, ожидая увидеть разочарование. Но он в недоумении.
— Что?
— В тот день Холодный лишил меня не только ребенка. Он лишил меня возможности забеременеть.