Мне казалось, если восьмилетняя Галка примется за дневник, то станет писать без всякого расчета на читателя. Однако — нет.
— Зачем ты пишешь, что Изя твой дядя? Разве ты забываешь об этом? — спросила ее Елена Евгеньевна.
— Нет, это для чужих, — откровенно ответила Галя.
На днях за столом у меня произошел острый разговор с одним нашим гостем.
— Выпьем, Фрида, — сказал он, — и забудем все!
Я ответила:
— Обиду утопить в вине нельзя.
Галя, присутствовавшая при этом, заметила мечтательно:
— А в шоколаде можно…
Мама Соня сгоряча сказала Саше:
— Не ломай посуду, а то я тебе голову сломаю!
Саша ответила с большой обидой:
— Если сломаешь мне голову, я тебя любить не буду!
Очевидцы утверждают, будто при этом она еще погрозила кулаком.
Восприняла у Вадика гнусную манеру плеваться и произносить нецензурные слова. И еще одна отвратительная привычка: кто бы ни сидел за столом, что бы ни ел — в любое время дня, даже тотчас после еды, Саша начинает клянчить: «Дай! дай! картошечку! колбасу!» А если еще не успела разглядеть, то просто: «Дай это!»
11 апреля 45. Запись А. Б.
Я работаю, Саша лежит, но спать не хочет. Ей скучно. Изобретает разговор:
— Пап, а папа?
— Что тебе?
— Мне не больно.
(А. Б.)
15 апреля 45.
Рассказывать про Галку становится трудно. Тут уж не отделаешься перечнем забавных словечек. Уже совершаются поступки. И довольно сомнительного свойства притом.
Со стола учительницы Галя взяла свою классную тетрадь и вырвала оттуда страницы с отметкой 3.
Когда Елена Петровна спросила, кто это сделал, — она заплакала, но ответила:
— Не знаю.
У меня, когда я стала спрашивать, созналась мгновенно, но тоже кроме слез я из нее ничего не выжала. Из уст вырывались отдельные, довольно бессвязные слова:
— Там было грязно… тройки… кляксы…
Поклялась больше не повторять такого.
Завели новые тетради (домашние), выполняем домашние задания совместно, т. е. я наблюдаю.
22 апреля 45.
Саша угрожает Шуре:
— Если не дашь картошечки, я буду говорить такие слова!
— Саша, гадкая девчонка, не бей Вадика.
— Я не девчонка, я Сашенька, я хорошая девочка!
4 мая 45.
— Саша, вот банка, тут сгущенное молоко, а вот на банке мальчик нарисован, видишь?
— А мальчик тоже сгущенный? — спрашивает Саша.
— Галя, какую отметку ты получила сегодня?
— Четыре с минусом за письмо.
— Вот пробка! Вот дура старая! — восклицают одновременно мама Соня и папа Аба по адресу учительницы.
Заметим при этом, что папа Аба кандидат педагогических наук.
Я строго-настрого запретила Гале вырывать из тетради листы. На днях увидела, что из тетради по письму вырван лист. Объяснение последовало неслыханное:
— Это папа Аба вырвал. Я ему сказала, что ты не разрешаешь, но он ответил: ничего, мы потихоньку от мамы Фриды. А то очень уж грязный листок — лучше вырвать!
Папа Аба был допрошен и сознался. Поставлю в соответствующих инстанциях вопрос о снятии с него звания кандидата.
Галя очень много хнычет, чуть что — начинает разговаривать плаксивым тоном. Это очень раздражает, но я все вспоминаю рассказ Гарина-Михайловского «Исповедь отца». Если разыщу его, перепишу сюда целиком.
Он говорит: бывает, что у ребенка нервы болят. Надо переждать, пока они переболят. И не сердиться, не кричать… Только это трудно. Особенно, когда у самой нервы болят.
Шура натренировал Сашу, и она поет:
Бом, бом, тили-тили,
Папе пьесу разрешили.
А если спросить: «Кто разрешил?», Саша отвечает: «Наш славный лепертком» [Репертком: Репертуарный комитет. — А. Р.].
— А кто будет ставить? — Акимув.[13]
— Мама, дай я скажу тебе на ушко! — и при этом прикладывает свое ухо к моему.
7 мая 45.
Гале 8 лет 1 месяц. Саше 2 года, 11 месяцев, 20 дней.
Сегодня делали с Галей уроки. У нее было очень хорошее настроение. Быстро считала, легко решила задачку; написав 30 вместо 32, не захныкала, против обыкновения, а предложила сначала решить пример с цифрой 30, а потом уж дополнительно с 32-мя.
— Ты почему такая веселая сегодня? — спрашиваю.
— Я потому такая веселая, что в школе было очень интересно. Решали интересную задачу, читали интересный рассказ, а потом пели.
Учительница у нее, видимо, хорошая. Только зовет их по фамилиям. А нас Анна Ивановна всегда звала по именам. Потом однажды у них в классе был такой случай: у одной из девочек пропало 10 рублей. И учительница устроила обыск: перерыла у всех портфели, обшарила карманы. Я не знаю, как следует поступать в таких случаях, но твердо знаю, что Анна Ивановна ни при каких обстоятельствах обыска не стала бы делать.
Впрочем, что ж вспоминать Анну Ивановну — таких все равно нет.[14]
ВОЙНА КОНЧИЛАСЬ!
СЕГОДНЯ — 7 МАЯ!
Галино письмо:
«Дорогая моя бабуся! Вот и Шура едет в Ленинград. А меня опять не берут… Я так хотела тебя видеть. Бабуся! Сегодня радостный день! Война кончилась! Теперь кажется мы скоро увидемся. Целуем мы тебя все. Жилаем щастя и здоровя».
На этом месте Галю позвали купаться. Последние строки она дописывала торопясь. Ждем салюта…
Его не последовало. Взяли Бреслау. А салют в честь окончания войны — еще впереди.
8 мая 1945.
Сегодня Шура уехал в Ленинград. На это время Галя переселяется в нашу комнату. Безумный восторг, блестящие глаза и безудержная жажда деятельности: подметает, вытирает пыль, а ко мне обращается не иначе, как «мамочка милая».
Мы с Галей сидим в своей комнате: я пишу, Галя читает. Саша ломится в дверь, мы не открываем. Саша стучит, а потом начинает плакать и лицемерно подвывать:
— Хооочу к мамочке, к моей дорогооой! Мааамочка, открой! Дорогаая, открой! Мамочка, пожааалуйста, открой!
«Пожалуйста» меня добивает, и я прошу Галю открыть дверь.
9 МАЯ — ПОБЕДА!
Весь день ребята провели на улице. Галка — та, вероятно, все запомнит.
13 мая 45.
Галя с презрением рассказывает о каких-то подлых девчонках и кончает так:
— Ну, они татары…
Долго толкую ей, что нельзя дурные поступки объяснять национальностью. Нет плохих народов.
— А немцы?
Стала ей рассказывать о Моцарте, Бетховене, немецких коммунистах и чувствовала себя преглупо.
Сегодня Саша с плачем повторяла няне:
— Вот приедет мой папа Шура из Ленинграда, я ему скажу, что ты меня обижала.
Сейчас проснулась и сказала совсем Шуриным — встревоженным — тоном:
— Вся потная.
16 мая 45 года. День Сашиного рождения.
Саше — 3 года. Черноглаза, смугла, очень забавна. Смешно разговаривает, но, мне кажется, она не очень счастлива, если это можно применить к трехлетнему ребенку. Она много плачет — воет, совсем как писал Гарин про своего младенца. Протяжно, монотонно и подолгу. И беспричинно как-то. А когда берешь ее на руки, прижимается к тебе всем телом, щекой к щеке, крепко обнимает руками вокруг шеи и может находиться в таком положении без конца.
На днях мы лежали в постели — я, Галка, Саша. Саша чихнула. Я сказала: «Будь здорова». А Галка сказала: «Болей!»
У меня произошел с ней по этому поводу короткий, но выразительный разговор. Даже шутить так нельзя.
Немного погодя Саша рассказывала маме Соне:
— Мы лежали на кроватке, я кашлянула, мама сказала — будь здорова, а Галочка сказала — болей.
Саша изложила эту историю трижды. Сегодня утром, придя к нам в кровать, притворно кашлянула и обратилась ко мне: «Мама, скажи: будь здорова!» Я сказала: «Будь здорова!»
Тогда Саша повернулась к Гале:
— А ты что скажешь?
О Шуре не спрашивает больше. Он послезавтра должен приехать. Интересно, как они встретятся.
18 мая 45.
Сегодня Галя принесла табель с отметками: переведена во 2-й класс. Мне бы тут же ее поздравить, а я посмотрела: вместо пятерок — четверки и стала ей выговаривать: почему во второй четверти все было отлично, а теперь только хорошо? и прочие скучные и ненужные вещи. Простить себе не могу! Она пришла радостная, оживленная, директор поздравил их с переходом во второй класс, а я-то…
Она сразу поникла. Я, опомнившись, обняла, поцеловала, поздравила ее, но, боюсь, ничего не исправила.
19 мая 45.
Дедушка, он же папа Аба, — был умнее меня. Он пришел, поздравил с хорошими отметками и переходом во второй класс. Галя ответила металлическим голосом:
— Что ж поздравлять, когда всё четверки.
А потом добавила:
— Я все свое старание приберегла для второго класса.
Саша говорит: «Хочу встречать своего папочку Шурочку!»
Корней Иванович [Чуковский. — А. Р.] сказал, что Саша «трагически похожа на Раскина».
20 мая 45.
Шура отметил свой приезд тем, что велел надеть Саше шерстяные рейтузы.
Запись А. Б.
Да, велел, поскольку ребенок простужен и в доме еще холоднее, чем на улице. Довольно глупо вышучивать правильные поступки. Это я пишу не для себя, не для Фриды и не для третьих лиц, а для самой Саши: когда будет старше, пусть понимает, кто о ней заботился, а кто нет. Папа.
(А. Б.)
16 июня 45. Удельная.
Перед отъездом в Удельную у нас с Гал