Тимоти обнаружил себя посреди тёмной площадки. Часть стены, заклеенная ветхими обоями, была неаккуратно завешена чёрным пластиком. Тут шёл ремонт? Поколебавшись мгновение, Тимоти отодвинул пластиковую штору. За ней оказалась тёмная дыра, внутри которой, примерно на фут дальше от этой стены, была ещё одна, заметно старше. В центре этой второй стены была дверь с грязным матированным стеклом, сквозь которое невозможно было ничего разобрать.
Приглядевшись, Тимоти заметил на поверхности стекла очертания букв.
Онемевшие пальцы разжались, сумка с глухим стуком упала на пол. Пошатнувшись, Тимоти схватился за ручку, не отрывая потрясённого взгляда от полустёртой надписи:
ДОКТ Р КР СТИАН Г ССЕЛ С
ПРОФЕС ОР ИС Т ИИ
Глава 30
Тимоти повернул ручку и услышал щелчок замка. Дверь слегка отворилась, явив полосу непроницаемой черноты. Судорожно задышав, Тимоти сделал шаг назад и посмотрел в начало лестницы, на солнечный свет, падающий на пол библиотеки из окон. Рядом не было ни души.
Фрэнсис Мэй в своём письме упомянула, что этот человек был профессором. По словам Зильфы Киндред, Гесселиус совершил нечто ужасное и был отправлен в тюрьму. Должно быть, здесь был его кабинет. Вход в него отгородили, будто пытались стереть саму память о его существовании. Странно. Зачем колледжу идти на такие ухищрения?
Ведомый любопытством, Тимоти слегка толкнул дверь. Тихо скрипнули петли.
– Ау? – шепотом позвал он, но, прислушавшись, пожурил себя за глупость и открыл дверь до конца.
В кабинете было темно, но Тимоти смог различить большой дубовый стол, лампу с абажуром из зелёного стекла и занимавшие целую стену стеллажи, заставленные стеклянными колпаками, научными трудами и фотографиями в рамках. Высокие окна были завешены поеденными молью бархатными шторами. Рядом с окнами стояли повернутые друг к другу два кресла, обитые потрескавшейся кожей, словно два пожилых джентльмена, исчерпавших темы для беседы.
Эбигейл определённо нужно было это увидеть, вот только послушается ли она его?
Тимоти осторожно шагнул внутрь и, чувствуя себя привидением, пришельцем из другой эпохи, прошёлся по кабинету. Наконец он остановился у окна и отодвинул штору. Яркие лучи солнца затопили помещение, подсветив поднятые его появлением клубы пыли, и Тимоти прикрыл глаза ладонью, на секунду ослеплённый. Привыкнув к свету, он разглядел на другом берегу реки стеклянную макушку Хаскетомикского маяка.
Кабинет оказался намного просторнее и захламлённее, чем ему показалось в темноте. По бокам от окон стояли два флага: американский и светло-серый с вышитыми белыми звездами, расположенными треугольником. Тимоти растянул полотно, чтобы лучше рассмотреть. В центре под треугольником были вышиты от руки три слова:
Правильность, Честность, Жертва.
Что это за флаг такой?
Падающие под углом лучи солнца высветили покосившуюся рамку на противоположной от окон стене. Тимоти подошёл и поправил ее. За защитным стеклом была старая фотография маяка, моста Тафт и скал за рекой. На полях была едва различимая надпись карандашом: «Гесселиус Иллюминариум. 1940. Свет во тьме».
Тимоти ахнул. Любимые слова брата! Что это – подтверждение теории Бена о порядке в хаосе или простое совпадение? В любом случае Тимоти почти не сомневался, что ему было суждено найти этот кабинет.
Кто-то коснулся его плеча, и он повернулся. Позади него стоял Бен, растянув в жуткой улыбке фиолетовые губы.
Глава 31
Тимоти отпрянул и уже собрался крикнуть: «Пошёл прочь!» – когда услышал голос Эбигейл:
– Не хотела тебя напугать.
Внезапно Бен мигнул и исчез. На его месте стояла Эбигейл.
Тимоти моргнул и выдохнул, затем медленно поднял руку и ткнул её пальцем в плечо. Она была настоящей. Хорошо.
– Не подкрадывайся так к людям, – укорил он, стараясь прогнать из головы кошмарный образ.
– Я, э-эм, лишь хотела дать тебе знать, что проектор свободен. – Эбигейл держала небольшую стопку бумаг. Смерив его настороженным взглядом, она покосилась на лежащую перед открытой дверью сумку. – Я нашла тебя по запаху хлорки. Что это за место? – Она коснулась стеклянной панели со стёртой надписью и изумлённо выдохнула: – О боже!
– Это его кабинет, – подтвердил Тимоти.
– Хочешь сказать, он всё это время был прямо над моей головой? – С её лица сошла краска.
Тимоти кивнул.
– А зачем эта?.. – указала она на пластиковую штору.
Тимоти покачал головой.
– Мне кажется… – начал он, но передумал. Вряд ли Эбигейл оценит теорию Бена. – Всё сложно. Но главное, что мы теперь ближе к разгадке.
Эбигейл прижала бумаги к груди и попятилась. На её лице возникло то же выражение, что вчера, перед тем как она убежала от него.
– Ой, ну хватит, Эбигейл, признайся уже, что одна ты не справишься! – возмутился Тимоти и добавил, когда она ничего не ответила: – Оглянись. Это касается не только твоей семьи.
Эбигейл обошла комнату. Загадочный серый флаг вызвал у неё искреннее недоумение. Наконец, Тимоти подвёл её к фотографии маяка.
Пока она изучала надпись, он обратил внимание на ещё одну рамку на книжной полке, полную старых бейсбольных карточек. К сожалению, за толстым слоем пыли на стекле рассмотреть напечатанные на них имена было невозможно.
– Тимоти, что…
– Погоди, – прошептал он.
Взяв рамку с полки, Тимоти протёр стекло, и его взгляд немедленно зацепился за знакомые имена в нижнем правом углу. Там были карточки игроков второй, первой и третьих баз. Он ахнул.
– В чём дело? – всполошилась Эбигейл. – На что ты смотришь?
Тимоти показал ей.
– Бейсбольные карточки? – скептически изогнула она бровь. – Подумаешь. Судя по статьям, что я нашла, доктор Гесселиус был известным коллекционером предметов американской культуры. Он был историком, так что тут нет ничего удивительного.
Тимоти улыбнулся.
– Разве есть что-то более американское, чем бейсбол, да? Посмотри на надписи.
Бумаги посыпались из рук Эбигейл. Пока она их подбирала, Тимоти ещё раз всмотрелся в портреты игроков и прошептал:
– Карлтон Куигли. Баки Дженкинс. И Лерой Два-Пальца Фромм.
Глава 32
Пару минут спустя они устроились в пыльных кожаных креслах. Внимательно изучив все бейсбольные карточки, Эбигейл перевернула рамку и попыталась подцепить ногтем один из металлических фиксаторов задника. Тимоти тем временем листал распечатанные ею статьи. Его внимание привлёк заголовок «Признание! Трагическое похищение! Профессор связан с ужасным культом!». Ещё на одной странице была фотография девочки, и Тимоти в первую секунду подумал на Эбигейл, но быстро сообразил, что это её бабушка. Заголовок гласил: «Зильфа Киндред, настоящая героиня».
Тимоти поднял глаза на Эбигейл, успевшую отогнуть один из фиксаторов.
– Что ты делаешь?
– С этими карточками связана какая-то тайна, – отозвалась она. – Мы её не узнаем, пока их не достанем.
– Кстати, о тайнах, – сказал он, наблюдая за её пока малоуспешной войной с рамкой. – Что ты успела раскопать? Или ты предлагаешь мне всё это прочесть? – Эбигейл тяжело вздохнула, и Тимоти обескураженно усмехнулся. – Ты так не хочешь рассказывать? Ладно, тогда послушай меня.
Он поведал ей о вчерашнем «визите» Бена. Эбигейл молча слушала, почти не выказывая, вопреки ожиданиям Тимоти, удивления. Под конец она повесила голову, глядя куда угодно, только не на него. «Какая же она упрямая», – вздохнул он про себя, но быстро пересмотрел своё мнение, когда Эбигейл наконец заговорила.
– Прошлой ночью ко мне опять пришли Кошмарии.
– О, – вырвалось у него. Зильфа об этом не упоминала.
– Я была так расстроена после случившегося – ну, знаешь, в автобусе… что, когда они опять явились, я пошла за ними.
– После всего, что мы уже пережили? – ужаснулся Тимоти. – Как ты могла? Зачем?
Эбигейл смахнула с лица волосы и откинулась на спинку кресла.
– Я этого не планировала. Они меня вынудили. У меня было такое ощущение, будто я хожу во сне, хотя точно знаю, что не спала. Я не могла ни остановиться, ни крикнуть. Что-то внутри меня хотело последовать за ними, словно какой-то внутренний голосок нашёптывал, что я заслуживаю всего, что со мной должно произойти. Бабушка нашла меня у лифта. Я всё ей рассказала и обещала не вмешиваться, но ты сам знаешь, это уже не вариант. Я не хочу, чтобы она пострадала. Утром я написала записку, будто еду назад в Нью-Джерси, и улизнула из дома, пока все спали. Затем пришла сюда. И я по-прежнему не хочу тебя во всё это втягивать, потому что ты тоже можешь пострадать. Но вот мы здесь, снова вместе.
Они помолчали.
Наконец Тимоти сказал:
– Я и так часть всего этого. Ты прекрасно это понимаешь. Мне тоже нужны ответы.
– И ты прав, – слабо улыбнулась Эбигейл. – Мы на пороге раскрытия некой огромной тайны.
– За всем этим стоит доктор Гесселиус.
Эбигейл кивнула, продолжая возиться с фиксаторами.
– Вот только есть одна проблема.
– Какая?
Она глянула на него.
– Доктор Гесселиус мёртв. – Она взяла у Тимоти распечатки и принялась листать, пока не нашла статью с заголовком «Сумасшедший доктор повесился».
– Зильфа что-то такое говорила. Но я думал, его казнили?
– Нет. Он покончил с собой в камере через несколько лет после суда. Почитай с начала. – Она снова зашуршала страницами. – Я распечатала практически всю его биографию. «Нью-Старкхем Рекорд» достаточно регулярно печатала выдержки о его карьере начиная с двадцатых годов.
– И что ты узнала?
– Ну, вот упоминание о его найме на кафедру истории, – сказала Эбигейл, просматривая статью. – Его семья была очень богата. Он играл в бейсбол, пока учился в одном из университетов Лиги Плюща. Служил рядовым во время Первой мировой. Дальше пишут, что его специализацией была история древних цивилизаций, конкретно военное и инженерное искусство. Их он и преподавал в колледже.