Он не удостоил меня ответом. Я глянул на Фэй Бойл, и наши взгляды встретились. Она была чуть жива от страха, хотя пыталась казаться храброй.
— Извини, Билл, — сказала она, — когда в том придорожном кафе по радио передали полицейскую информацию, я запаниковала. Выбежала на улицу, села в машину и уехала. Потом поняла свою ошибку, вернулась в Литтл-Виллидж, чтобы отыскать тебя. Там меня и поймали эти мерзавцы. Ее губы дрожали, но она все же ухитрилась слабо улыбнуться. — Благодарю за попытку выручить меня.
Раздался грубый окрик Кафки:
— Заткнитесь оба, не то вам укоротят языки!
Открылась дверь, и в сопровождении бандита по кличке Бач вошла Джулия Дюпрэ. Обведя комнату большими круглыми глазами, она придвинула стул и села, положив ногу на ногу:
— Ты хотел меня видеть, Ник?
Он снова яростно крутанул колесо рулетки.
— Ну, Йетс, — сказал он, — так где же шлюха Кордей.
— Неважно, где она. — Его кулаки сжались. Я быстро пересел на дальний край дивана. — Не распускай руки, сначала выслушай. Гарантирую, скучать не будешь.
Джулия Дюпрэ поднялась со стула:
— У меня нет времени слушать басни. Я обещала Филипу ждать его в своей уборной, он может прийти в любой.
— Он не придет, — сказал я, — ни к тебе, ни к кому другому.
Я положил руки на колени и замер в ожидании дальнейшего развития событий.
Своей похожей на окорок лапой Кафка толкнул Джулию Дюпрэ в грудь, и она тяжело опустилась на стул Кафка дернул головой в мою сторону:
— Говори, Йетс.
— Начну с самого начала, — сказал я. — Прерви меня если я ошибусь. Филип Кордей должен тебе сто тринадцать тысяч. Получить их — задача не из простых Временами ты думал, что никогда их не увидишь, но потом тетка Кордея сыграла в ящик, и все вроде бы пришло в норму. Но так только казалось, и то не очень долго — до воскресного вечера. Хэпуорт, эта гнида с дипломом адвоката не замедлил связаться с Кордеем и сообщить ему, что тетка изменила завещание в пользу Глории. Так?
Никто не вымолвил ни слова. Я продолжил:
— Эту пренеприятнейшую новость Кордей поспешил передать тебе. Имелось два экземпляра каждого завещания. Ты вместе с Кордеем сразу же отправился в дом тетушки и перевернул там все вверх дном. Нашли вы, правда, один экземпляр в его пользу и никаких следов другого в пользу Глории. Ну как, все правильно?
Кафка молчал. Спустя минуты две он сказал:
— Ты уже одной ногой в могиле, фраер.
— Понятно, но я борюсь за безболезненную кончину — ответил я. — Короче, продолжаю. От Бедекера ты узнал, что я был последним, кто разговаривал со старухой Люсьен. Ты не исключал, что завещание могло оказаться у меня, и послал наемных убийц устроить шмон в моем доме и в конторе. Они ничего не нашли, после чего оставалось обыскать только меня самого. Двое твоих громил явились на следующее утро. Вилли Трэвис сжег завещание, а потом получил пулю в сердце. Тебе требовался второй экземпляр нового завещания, и ты получил его от Хэпуорта, потом приказал застрелить его, а подставить решил меня. Короче, о завещании в пользу Глории ты можешь уже не беспокоиться и, тем не менее, идешь на крайние меры, чтобы найти ее. С чего такой интерес? Ведь из одиннадцати миллионов она без труда уплатит тебе долг мужа.
Кафка спросил:
— Это все, что ты хотел сказать.
— Нет слушай дальше. У этой истории есть побочная линия Хотя кое-кому и недосуг выслушивать басни, одну маленькую басенку я все же расскажу. Жила-была девочка, которая нравилась мужчинам, и жил-был мальчик, которого любили замужние женщины. Она была второразрядной певичкой в кабаке, он — мелкой шпаной. Может, они даже любили друг друга, хотя об этом сказка умалчивает. Ну а что они были закадычными друзьями, так это точно. В один прекрасный день они состряпали маленький планчик. Он начал с того, что уложил в постель женщину, чей муж был наследником одиннадцати миллионов. Очень приятная хотя и не круглая сумма. И заполучить ее был неплохой шанс. Однако удвоить этот шанс было еще разумней. Между прочим, кто представил Филипа Кордея нашей очаровательной крошке — мисс Джулии?
Она сказала:
— Замолчи, гад, или…
Кафка открытой ладонью ударил ее по губам.
— Дон Малли, — сказал он.
Я продолжал:
— Вот именно. Теперь разберемся, кто был против кого Ты работал на Кордея из-за своих денег. Кордей трудился ради самого себя. Джулия старалась для него потому, что считалась его подругой. Это первый лагерь, или первая шайка, называй как угодно. Шайка номер два — Глория Кордей и ее любовник Дон Малли. Был еще и третий лагерь, его представлял Хэпуорт, который пытался ловить рыбку в мутной воде, стравливая одну шайку с другой. Все ясно? Отлично. Но не будем забывать, что Дон Малли работал также со своей подружкой мисс Джулией. Мы можем назвать их четвертым лагерем. Они трудились каждый на себя и друг на друга. Они получали информацию от всех и делились ею. Какая бы из сторон ни про играла, они оставались в выигрыше. Отличная комбинация. Кстати, она объясняет, почему Глория ничего не знала о мисс Джулии, а Кордей не подозревал, кем в действительности является Малли.
Разгладив на коленях юбку, Джулия Дюпрэ криво усмехнулась:
— Он чокнутый, Ник. Я даже не припомню, когда последний раз видела Дона. Это было так давно.
Я не обратил внимания на ее слова. Ее проигнорировали все. Я сказал:
— Вкратце дело обстояло следующим образом. Миссис Люсьен попадает под автобус и погибает. Кордей узнает от Хэпуорта, что существует новое завещание в пользу его жены. Он говорит тебе, что с уплатой долга дело осложняется. Вместе с ним ты отправляешься к нему домой на поиски завещания. Тебе неизвестно, что еще раньше он рассказал обо всем Джулии, а та сообщила Малли. Она все время на шаг впереди тебя потому, что пользуется информацией с обеих сторон.
— Надоели повторы, — сказала Джулия Дюпрэ.
— Заткнись! — крикнул Ник.
— Они навестили и меня, — продолжал я. — Сначала она. Пыталась подкупить и деньгами, и телом, но я плохо представлял, о чем идет речь. Потом в мое отсутствие за валилась твоя шпана. Утром ко мне в контору нагрянул голубой с Вилли Трэвисом. Тем временем Глория Кордей узнала от Малли, что завещание в ее пользу не найдено и позвонив мне по телефону, пыталась в свою очередь подкупить меня.
— Где эта шлюха сейчас? Где Глория Кордей? — яростно прохрипел Кафка.
— Мы к этому подходим, Ник, — сказал я, — но сначала я объясню, почему сто тринадцать тысяч пропали для тебя безвозвратно.
Он медленно повернул голову в мою сторону. Я перевел взгляд на Джулию Дюпрэ. На ее лице застыла презрительная усмешка.
Я сказал:
— Я связался с Хэпуортом, и мне удалось убедить его, что Вилли Трэвис сжег ксерокопию завещания, не имеющую юридической силы. Хэпуорт играл свою игру. У него были нотариально заверенные экземпляры обоих завещании, и он готов был продать их тому, кто заплатит дороже. Он связался с Глорией, но она рассчитывала заполучить экземпляр завещания, который, по ее убеждению был у меня. Тогда ей не пришлось бы отваливать куш Хэпуорту. С этой целью она подослала ко мне Малли. Тот намеревался силой отнять у меня завещание.
Кафка, терпение которого подошло к концу, крикнул:
— Хватит трепаться! Почему я не получу свои баксы?
— По очень простой причине — Филипа Кордея нет в живых.
У женщин вырвался вздох изумления. У одной из них — притворный. Лицо Кафки окаменело:
— Что?
— То, что я сказал. Его убили. — Я указал пальцем на Джулию Дюпрэ: — Она. А то, что она ждет его у себя в уборной, — чистой воды блеф. Алиби ей состряпать не удастся.
Ее неуклюжая попытка рассмеяться никого не ввела в заблуждение.
— Он псих! — крикнула она. — Он…
Она не закончила фразы. Стремительно, как обезьяна, Кафка метнулся к ней. Сунув ей в рот свои скрюченные пальцы, он с силой рванул их в разные стороны.
Раздался душераздирающий вопль. Я вскочил с дивана. Подручный Кафки взмахнул пистолетом, и я услышал, как затрещали кости моего черепа. Я бессильно опустился на диван.
— Это только начало, двуличная сука! — в дикой ярости заорал Кафка. Размахнувшись, он ударил ее кулаком в лицо.
Джулия упала. Мгновенно поднявшись, она неуверенно, словно слепая, двинулась к выходу. Бандит, дежуривший у двери, оттолкнул ее. Прижав руки к вспухшей щеке, она бросила на Кафку ненавидящий взгляд.
— Чем ты лучше меня, подонок? — Смелости у нее было не отнять. — Ради чего стараешься? Может, из-за бескорыстной любви к Кордею? Он, между прочим, обещал тебе миллион и даже подписал бумагу.
— А какую бумагу он подписал тебе, Джулия? — поинтересовался я.
Она продолжала с ненавистью смотреть на Кафку:
— А если тебе интересно, как все получилось, могу рассказать. Я отвезла его в коттедж, меня никто не видел. Он, как всегда, был пьян, и ему захотелось освежиться в озере. Полиция решит, что придурок стукнулся о причал головой и утонул. Пусть докажут, что было не так. А еще раньше он составил завещание. Нормальное, не вызывающее подозрений. Половину состояния он завещал мне, другую — жене. Будь человеком, Ник, и ты тоже получишь долю. А сейчас мне пора домой. — Она направилась к выходу.
Ник сделал знак, и охранник отшвырнул ее от двери. Перелетев через комнату, она ударилась о стену и вновь оказалась на полу. Склонившийся над ней Кафка напоминал бешеного зверя.
— Значит, ты все решила? — процедил он сквозь зубы. — Половину тебе, половину его курве? Все хорошо и подозрений не вызовет?
Так знай же, хитроумная сука что тебе он не оставил ни цента. Все получает Глория. Завещание составлено в ее пользу. Экземпляр, который подсунул мне Хэпуорт, не стоит бумаги, на которой он написан Он всучил мне фальшивку.
Отступив назад, он приподнял ногу и что было сил ударил ее в бок. Потом пересек комнату и подошел ко мне. За его спиной встали два охранника. Я ощутил приступ тошноты.
XXII
Кафка спросил:
— Где Глория Кордей?