На самом видном месте громоздился аквариум, к нему и устремилась Аля первым делом. Ещё бы, внутри аквариума помещался настоящий коралловый риф! В крошечных пещерках прятались креветки, а в толще голубоватой воды плавали рыбки экзотических расцветок. Задумчиво колыхались морские растения и анемоны.
– Какая красота! – запричитала Аля. – Нет, Лёля, ты только посмотри! Его можно было бы поставить у меня в комнате. Как ты считаешь?
– Представляешь, сколько за ним ухода? – возразила Лёля.
– Так я буду ухаживать! Кормить рыбок, менять воду.
– Эта вода – морская, – сказала Лёля. – Её делают специально с помощью химических формул.
– Но можно же выучить эти формулы!
Тут дверь кабинета открылась. Известный психолог – толстый дяденька с лысиной – выглянул в вестибюль и позвал Алю. Но первой в кабинет отправилась Лёля. Вот и хорошо, подумала Мелкая Аля. Это же не мне надо, а Лёле. Вот пусть он её и развлекает. Аля не очень верила в успех этого визита. Она не знала, какими словами объяснить лысому дяденьке, что с ней произошло в чужом дворе или как она забыла своё имя. С другой стороны, если он известный психолог, должен сам разобраться. Не зря же её повезли на Чистопрудный бульвар, посокрушавшись о том, как дороги нынче психологи. Аля надеялась: её случай – не единственный. Просто она сама никогда ни о чём подобном не слышала.
Лёля вышла, и в кабинет пошла Аля.
– Садитесь в кресло и устраивайтесь поудобнее, – сказал психолог.
Аля устроилась в мягком кресле и приготовилась слушать вопросы. Но никаких вопросов психолог не задавал. Вместо этого он дал Але раскраску, потом какие-то тесты, где требовалось поставить галочку, потом другие тесты, где надо было отвечать «да» или «нет».
– Гм, – сказал психолог, просмотрев Алины результаты.
– Опережаю в развитии? – вежливо подсказала Аля.
– Не так чтобы очень… хотя… – мялся психолог. – Так что вас беспокоит? Расскажите-ка мне всё сами, без тестов. А то я что-то не пойму.
– Меня ничего не беспокоит, – удивилась Аля.
– Разве? А как же всякие необъяснимые явления, которые с вами происходят? – психолог снял очки, достал из кармана платочек и промокнул лысину, хотя для прохладного лета день был жаркий.
– А, это… Я бы не сказала, что они меня беспокоят, – серьёзно ответила Аля. – Но вы правы: чего со мной только не случается. А главное, никогда не знаешь, когда это произойдёт в следующий раз!
– Так-так, – вдумчиво бормотал психолог. – А ну-ка, расскажите мне всё сами от начала до конца.
– Что рассказать? – не поняла Аля.
– То, что с вами случилось. И как можно более подробно.
– А разве другие клиенты вас не ждут? – удивилась Аля. – И потом, вам же, наверное, пора кормить рыбок.
– Не беспокойтесь за них, – возразил психолог как-то слишком сухо.
«Задерживаю занятого человека, – виновато подумала Аля. – Но ведь он сам напросился».
И она принялась описывать свои приключения. Она рассказала всё как было, со всеми подробностями и не жалея красок. Даже про шлёпанье мяча в чужом дворе. И про жар в ладонях.
Известный психолог слушал внимательно. Иногда он прерывал рассказ и задавал наводящие вопросы.
– Так-так, – снова забормотал он, когда обе истории были подробно изложены. – Так-так…
Але показалось, что на лице толстяка отобразилось некоторое облегчение и даже умиротворение. А ещё ей показалось, что он едва заметно улыбнулся.
Через десять минут Аля вышла назад к аквариуму. Вместо неё в кабинет снова впорхнула Лёля.
А потом Мелкая Аля попрощалась с коралловым рифом, и они с Лёлей, взявшись за руки, вышли из клиники и направились по бульвару к Чистым прудам.
– Что-нибудь важное он сказал? – допытывалась Аля.
– Сказал, Алечка. Очень даже сказал.
– И что же?
– Что с тобой всё в порядке. Никаких отклонений у тебя нет. Развитие опережает возраст, но совсем капельку, – Але показалось, что Лёля тоже едва сдерживает улыбку.
– А рекомендации какие? Уколы пора делать?
– Рекомендация нам с тобой, душа моя, вот какая, – ответила Лёля и на этот раз уже широко, не таясь, улыбнулась. – Тебе срочно, не откладывая ни на один день, необходимо заняться литературным творчеством.
– Именно литературным? – уточнила Аля.
– В твоём случае – несомненно. Хотя другим детям можно было бы посоветовать скульптуру или живопись, музыку или балет. В крайнем случае, академический рисунок.
– Договорились, – легко согласилась Алечка, заряжаясь Лёлиным оптимизмом. – В ближайшее же время вернусь к литературному творчеству.
– Обещаешь? – уточнила Лёля.
– Обещаю! – крикнула Аля.
– Тогда – по рукам! – обрадовалась Лёля, и они пошли в кофейню съесть по кусочку штруделя с мороженым, потому что день стоял солнечный, на бульваре было хорошо и привольно, а настроение у обеих впервые за последние дни было отличное.
После кофейни отправились на Яузский бульвар пешком по Чистопрудному. Кому охота садиться в трамвай № 39, когда вокруг настоящее лето и под ногами разбегаются весёлые кружочки света!
– Москва – это головоломка, – рассуждала Лёля, – которую нам приходится разгадывать.
– А если не разгадаешь? – спросила Аля.
– Если не разгадаешь, город тебе не откроется. Можно всю жизнь прожить в наглухо закрытом городе и ничего про него не знать.
– А как узнать?
– В первую очередь, Москву надо любить. Узнать город можно только через любовь. А люди максимум что делают – заучивают информацию. Этот особняк построен в этом веке, тот в том. Или что-нибудь про пожары. Этим дело и ограничивается.
Аля слегка заскучала и поддала ногой камешек.
– Кстати, насчёт информации, – добавила Лёля. – Как ты думаешь, Алечка, в каком месте началась Москва?
– В Кремле, – не задумываясь, ответила Аля.
– А вот и нет! – победно воскликнула Лёля. – Москва началась в двух шагах от нашего дома – на пересечении Яузы и Москвы-реки! Там, где высотка на Котельнической.
– Ну Лёля! – умоляюще застонала Аля. – Ты пересказываешь мифы и легенды, сколько тебе про это папа объяснял!
– Я опираюсь на исторические факты, – взвилась Лёля. – И потом, разве ты сама не видишь, что дом у нас стоит в совершенно особенном месте? Тут даже знать ничего не обязательно. Просто чувствуешь – и всё. Между прочим, есть мнение, что к устью Яузы когда-то в древности причалил Ноев ковчег!
– А-а-а-а, – заголосила Аля, зажав уши. – А-а-а-а!
– Что – а-а-а-а? – обиделась Лёля. – Для города миф и легенда важны не меньше, чем ваша информация!
Лёля ускорила шаг, и некоторое время они шли молча.
Чистопрудный закончился, они пересекли Покровку и шагали теперь по Покровскому бульвару.
– Город у нас, Алечка, особенный, – рассказывала Лёля уже более спокойно. – В нем много слоёв: он как бутерброд. Под одной мостовой – другая. Под одними районами – другие районы, один другого древнее. От них уже почти ничего не осталось. Только камни.
– И клады, – вставила Аля.
– И клады, – кивнула Лёля. – А ещё названия улиц.
– Я знаю, – шепнула Аля.
– Что знаешь? – Леля удивилась.
– Знаю, что из-за них всё меняется.
– В смысле?
– У меня это с детства. Если вдумчиво произносить названия – Маросейка, Покровка, Яуза, Хитровка, – всё становится каким-то другим. Даже не знаю, как выразить. Боюсь, Лёлечка, ты меня не поймёшь.
– Так, завтра же за книгу! – строго сказала Лёля.
– Да, – кивнула Аля.
Глава 17Аля и её битва со словами
На следующий день, следуя своему обещанию, Мелкая Аля уселась писать книгу. По правде сказать, ей самой тоже надо было как-то отвлечься и снять напряжение. Психолог был прав: ничто не успокаивает лучше литературного творчества!
На самом деле она уже много раз собиралась вернуться к своей недописанной книге, и всякий раз ей что-нибудь ей мешало.
В первую очередь, мешали слова.
Ей уже начинало казаться, что слова – не помощники, а враги человека, посвятившего себя писательскому ремеслу.
С сюжетом книги Мелкая Аля толком ещё не определилась, но твёрдо знала одно: в ней обязательно будет про голубей.
Голубиная история началась в Алиной жизни прошлой зимой.
Как-то раз Аля сидела у окна и рассматривала голубей, которые клевали пшено, забравшись внутрь присыпанной снегом деревянной кормушки. Эту кормушку сердобольная Лёля повесила на дереве за окном. Голуби не знали, что их рассматривают, и никуда не спешили. У одного не хватало лапки. Другой был крупнее остальных. А третий всё время поворачивался к Але задом – то есть хвостом. Ей даже интересно стало: какой же он спереди? И почему отворачивается? Она продолжала наблюдать, хотя опускался вечер, и им с Лёлей пора было ехать в школу учиться во вторую смену. Вдруг голубь повернулся, и Але показалось, что у него не голубиная голова, а самое настоящее человеческое лицо. Всё длилось не более секунды, но лицо голубя было именно лицом – она видела его собственными глазами! Лицо походило на карандашный набросок, когда рисует художник, то есть с тенями и всем прочим. Оно казалось Але смутно знакомым, это лицо, будто бы Аля когда-то его видела и даже знала по имени. Но кто это был? Она не успела рассмотреть. Голубиная голова снова стала голубиной головой, на улице повалил снег, а Мелкая Аля спрыгнула с подоконника и понеслась в школу.
Лёля потом смеялась и говорила, что лицо Але приснилось, потому что Аля задремала, сидя у окна, – якобы дверь была приоткрыта, и Лёля всё видела. Но Аля знала, что это не так. Голубь с человеческим лицом действительно сидел в кормушке, и она, Аля, встретилась с ним глазами.
Весной, в один из выходных дней, Аля купила тетрадь на пружинках, открыла первую страницу и написала: «Жил-был голубь».
Она была потрясена. Сколько всего скрывалось за этими простыми словами!
Остальные слова с такой силой ринулись наружу, что девочка испугалась. Она не успевала объяснять самой себе: что за голубь? Как он выглядел? Чем питался?