Тогда она взяла листок бумаги и прямо на подоконнике, в лунном свете, нарисовала то, что видела перед собой так отчётливо. Рыбака в лодке. Удочку, изогнутую дугой. Сову и кота на крыше среди каминных труб.
Глава 25Сарафанное радио в действии
Марина перезвонила на следующий день. Ближе к вечеру. От неожиданности Светка испугалась: что опять надо этой Марине? Наверное, будет жаловаться, что колдовство не подействовало. Ну и ладно. Вот возьмёт Светка – и признается: так, мол, и так, простите-извините, никакая я не колдунья в четвёртом поколении, а просто девочка, это была игра с переодеваниями, а настоящего здесь – только ваши деньги. Вот они, держите. Так готовилась ответить правдивая Светка на Маринины претензии. Но беспокоилась она зря. Голос в трубке звучал радостно: магическая защита подействовала, и Марина помирилась со своей подругой детства. Всё это время предательница Лера с нетерпением ждала её звонка, не решаясь позвонить сама: она была уверена, что Марина по-прежнему злится.
В течение двух ближайших дней Светке Синице позвонили ещё две девушки.
Клиентки № 2 и № 3 прибыли одна за другой на следующий день с утра. Мама работала в первую смену, и Светка была вынуждена подстраивать расписание под её график. Первой клиентке понадобилось снять порчу, которую на неё наслала жена брата, второй – приворожить жениха. Причём не какого попало, а строго определённого.
С приворотом жениха пришлось повозиться. Дело в том, что у Светки напрочь вылетело из головы, что на этот счёт рекомендует книга.
Но главное, она не понимала, зачем вообще понадобилось этого жениха привораживать.
Сидевшая перед ней девушка совсем не выглядела дурнушкой. Она была в стильном платье «милитари», босоножках, расшитых бисером, и с маленькой татуировкой-стрекозой на шее. Особенно Светке понравилась эта стрекоза! Не всякий отважится на такое тату. Правда, что-то ещё виделось Светке в этой девушке – не то излишний напор, не то высокомерие, а может, упрямство. Словом, что-то такое, что обычно называют «характером». Этот характер явственно читался у неё на лице, и его было слишком уж много. Чересчур много напора в одной хрупкой девушке! Упускать своё такие люди, как правило, не любят.
– Да не нужен он вам, – проворчала Светка. – Жених этот. Так называемый.
– Как это не нужен? – возмутилась девушка. – Очень нужен! Вы что, отказываетесь помочь? Или не можете?
– Могу, – соврала Светка.
– Тогда в чём же дело? Давайте, помогайте.
– Но зачем вам жених, которого приходится приманивать с помощью колдуньи? – Светка негодовала. – Колдовство тоже не вечно. Однажды оно развеется. Что будете делать, когда срок годности истечёт?
– А я к вам снова приду, – настаивала клиентка.
– И что?
– И вы снова мне его приворожите.
– И так всё время?
– Ну да. А что такого?
– А не лучше ли найти кого-нибудь понадёжнее? Кто сам к вам придёт и сам женится? Без посторонней помощи?
– Хм… – клиентка растерялась. Она явно не рассматривала подобный вариант. – А вы думаете, это возможно?
– Ещё бы! – воскликнула Светка.
– А это будет надёжно?
– Уж понадёжнее, чем парень, который сам идти не хочет!
С обеими клиентками Светка сидела минут сорок, обещала посодействовать магически и заработала ещё две тысячи рублей.
На обед они со Славой заказали пиццу и устроили настоящий пир!
К вечеру второго дня позвонили ещё четыре клиентки. Две пришли по объявлению в интернете, а ещё двух привело сарафанное радио. Складывалось впечатление, что магические услуги требуются человечеству не меньше, чем аспирин в аптеке.
Светка занервничала: она не ожидала такого мгновенного успеха и была к нему не готова. Что делать с потоком посетителей?
К счастью, мама взяла маленький отпуск и укатила на дачу к тёте Тамаре, дни освободились, и Слава составила Светке расписание приёмов.
Глава 26Ночной район: тени, шёпоты, отражения, силуэты
Будильник разбудил Кристину в два. Нет, не разбудил: он даже не успел зазвенеть. Но Кристина проснулась – ровно за секунду до звонка. Внизу во дворе светил фонарь. Его жёлтый свет отбрасывал на потолок косой крест – тень оконного переплёта. Луна тоже светила, но её слабое сияние теней не отбрасывало и только нежно серебрило контуры предметов.
Кристина проспала всего три часа, но, как ни странно, чувствовала себя отдохнувшей. Она быстро оделась – трикотажные спортивные штаны, толстовка на молнии с капюшоном на случай ночной прохлады, кепка с козырьком, – вышла из квартиры и замкнула за собой дверь.
Кеды шнуровала при свете лампочки, скупо освещавшей лестничную клетку.
До неё не доносилось ни шороха, ни звука. Голоса, смех, шаги и музыка – всё это пряталось до утра, скрытое запертыми дверями.
В тишине кнопка домофона пропищала почти оглушительно.
Кристина открыла дверь и замерла на пороге.
Перед ней простирался совершенно незнакомый двор. Она никогда раньше не выходила на улицу такой глухой ночью. Окна были темны. Деревья шуршали таинственно и казались выше, а кусты – гуще. Редкие фонари еле-еле справлялись с плотными, непроницаемыми глыбами мрака.
Но было тепло, безветренно.
А ночь была живая.
Ночь не спала.
Сейчас было её время и её царство.
Подул ветерок, чёрная крона тополя тяжело заколыхалась и задышала. Пришли в движение кружевные тени, заметались по асфальту.
Чей-то силуэт на мгновение мелькнул в лучах фонаря – и сразу исчез.
Кристина прислушалась: позади, где-то в тени их дома, утешительно и нежно стрекотал сверчок. «Всё будет хорошо… всё будет хорошо…» – обещала его песня.
«Всё будет хорошо», – шептала, подбадривая себя, Кристина.
Она сошла со ступенек и быстрым шагом пересекла двор.
Качели, скамейки – всё жило новой, призрачной жизнью предметов, просыпающихся в ночное время. Все они смотрели на Кристину подозрительно. Она прошла мимо девятиэтажки, мимо стоянки. Вышла в переулок. Здесь было ещё темнее, но так же тихо и пусто. Где-то ближе к Садовому кольцу послышались торопливые шаги, и на всякий случай Кристина юркнула в тень деревьев. В их непроглядной чаще она чувствовала себя безопаснее, чем на освещённом тротуаре. Внутри, под ветками, мрак был не таким чёрным, каким выглядел снаружи. Кристина быстро приспособилась к темноте и видела очень даже неплохо. Ночной город больше не казался ей пугающим и чужим.
Она с опаской покосилась на Институт мозга. И правда: настоящий готический замок! В холодном свете полной луны он казался страшным. Кристина вспомнила истории про спрятанные в его подвале банки с мозгами. Лучше гнать от себя такие мысли.
Некоторое время Кристина шла по переулку, прячась в тени, затем снова свернула в дышащий сумрак жилого района.
Вот и Воронцово поле. Только бы не заблудиться – даже при свете дня она плохо ориентировалась в собственном районе. А вот и знакомый дом. На семь этажей – три освещённых окна: оранжевое, жёлтое, красное. Кристина повернула ещё раз. Торец дома был подсвечен тусклым фонарём. Ветви деревьев шевелились от ночного ветерка, и стена казалась подвижной. Граффити были на месте. Пять нечитаемых чёрных узоров. И шестой – свежий, недорисованный – чуть ниже.
Но тут сердце Кристины замерло.
Почти вплотную к стене копошилась какая-то фигура. Со своего места Кристина не могла понять, кто это – мужчина, женщина или подросток.
Кристина осторожно двинулась вперёд.
Фигура замерла, не оборачиваясь. И тень её на стене дома замерла тоже.
– Добрый вечер, – произнесла Кристина, стараясь, чтобы голос не дрожал.
Глупо, конечно: какой вечер? Ночь на дворе.
Но не скажешь же – доброй ночи? Доброй ночи – не приветствие, а прощание и пожелание.
Фигура напряжённо молчала, и Кристина сообразила, что она сама – в капюшоне, надвинутом на кепку с торчащим козырьком, – выглядит довольно-таки подозрительно.
– Вам чего? – наконец раздалось в ответ.
У фигуры был хрипловатый голос подростка, и Кристина с облегчением вздохнула.
– Не сердись, пожалуйста, я только хотела спросить, – Кристина откинула капюшон. – Это ведь ты рисуешь закорючки на стенах? То есть иероглифы.
– Ну, я…
– А зачем? Мне очень нужно знать, зачем ты это делаешь.
– Делаю – значит, надо, – огрызнулся парень.
– Кому надо? Прости, это очень важно.
Видимо, было что-то такое в звенящем от волнения голосе Кристины, что парень покосился на неё и ответил:
– Городу надо.
– Городу?!
– Типа того. Всему городу и всем людям. А если увеличить масштаб, то всей Земле.
Кристина молчала.
– Кстати, мы не познакомились, – добавил парень, видимо, решив, что девчонке можно доверять. – Меня зовут Шаман.
– А меня Кристина. Очень приятно.
Она сделала ещё один осторожный шаг вперед.
– Объясни мне, пожалуйста, – начала она. – Мне это правда нужно. Вот эти граффити на домах и заборах. Они… очень странные. Я заметила, что они чем-то похожи: линии, закорючки повторяются. Это же послание, верно? Письмо, да? Но что в этом письме, что всё это означает? И зачем ты выходишь по ночам? Разве ты не рискуешь?
– Рискую, – голос Шамана снова стал угрюмым и хриплым, будто спросонок. – Но выхода нет. Этот город нужно срочно спасать, а то он сдохнет. Ему нужна магия.
– Магия? Как это? – быстро спросила Кристина.
– А так. Все эти улучшения, которые сейчас делают, – как их, модернизация – это же всё не просто так. Не безобидно и не безнаказанно. В городе обязательно должны быть и пустыри, и лохматые лесочки. И разрушки с бродячими котами. Без них не прожить. Разравнивая и улучшая всё вокруг, они каждый раз откусывают по кусочку от души города. Понимаешь?
– Понимаю, – кивнула Кристина.
– Ну и молодец. Душу города вот-вот растащат без остатка. А граффити хоть как-то её спасают. Такая история.
История звучала сумбурно и довольно диковато, но Кристина, как ни странно, всё поняла.