– Зонтик возьмёшь в другой раз, – снисходительно ответила Натка. – Если он будет.
И девочки побежали к дому.
Глава 35Магическая прогулка
Через десять минут все были в сборе – стояли перед скамейкой с сидящей на ней Наткой, которая всё так же беспечно и хитровато улыбалась, словно довольная удачной выдумкой.
– Отлично! Гоните плату.
И девочки по очереди протянули ей свои талисманы. Кристина – куклу в белых сапожках. Аля – завёрнутый в шуршащую бумагу глиняный черепок. Светка – зеркальце в прозрачном пластиковом файле.
– Вот теперь мы действительно готовы, – сообщила Натка, убирая вещи в маленький кожаный рюкзак. – То есть вы готовы. А значит, пора в путь. Родителей предупредили?
– Да, конечно, – ответила Кристина и вопросительно посмотрела на Алю и Светку.
– Я написала сообщение, – сказала Аля.
– А я позвонила Славе, – сказала Светка, которая никому не позвонила: Слава вряд ли бы отпустила её куда-то надолго в эти ответственные дни.
– Вот и отлично, – кивнула Натка. – А теперь выключайте ваши телефоны и – вперед. В настоящие походы ходят с выключенными телефонами.
Светка выключила свой смартфон с радостью! Отвечать на звонки клиентов оказалось занятием не из лёгких, и она была рада немного расслабиться. «Всё-таки со временем надо поручить Славе вести переговоры, – подумала Светка. – Если Слава, конечно, справится».
Они вышли из двора. Поднялись по переулку, оставляя позади готическое здание Института мозга и мрачный Химический институт. Аля подумала, что их дом уплывает от неё, как океанский лайнер удаляется от утлой лодочки, уносимой течением, и от этого на душе было тревожно и немного грустно.
Вышли на Яузский бульвар и вскоре оказались на трамвайной остановке.
– Мне далеко нельзя, – пискнула Аля.
– Нельзя – оставайся, – без тени сожаления предложила Натка.
– Я не хочу оставаться, я хочу со всеми, – горячо возразила Аля.
– Тогда помалкивай.
И Аля послушно замолчала.
– Мы сейчас сядем на тридцать девятый трамвай, – объявила Натка.
– На трамвай? – удивилась Кристина. – Можно вызвать такси.
– Нет. Нам надо ехать именно на трамвае. Но тридцать девятом. Это непростой трамвай.
– А что в нём непростого? – спросила Аля. – Мы на нём часто ездим. Хотя, может, ты и права. Во всяком случае, это не совсем обычный трамвай…
И Аля пустилась рассуждать про трамвай № 39, про то, куда и когда она на нём ездила с Лёлей и что в этом трамвае, по её мнению, особенного.
Кристина молчала. Она не слушала Алю. Что-то новое виделось ей в лице Натки, бледном и будто бы встревоженном. На лбу выступили мелкие капельки пота.
Отчего тревожится Натка? Может, чего-то боится?
Непонятно, что повлияло сильнее на их воображение – необъяснимая тревога Натки или странный цвет неба, которое заволакивалось желтоватой дымкой, – но подъехавший через три минуты трамвай № 39 действительно показался им не таким, как всегда.
Трамвай № 39 тронулся. Мимо потянулся Яузский бульвар. Поплыли дома – старинные и, как говорила когда-то маленькая Аля, «с печальным выражением окон». Вскоре бульвар кончился, дома расступились, и трамвай выскочил на простор большой площади. Ещё пара минут – и они прогремели мимо сквера и въехали на Устьинский мост.
Трамвай миновал реку и покатился по незнакомым районам. Ехали долго. Почти всё время девочки молчали – даже разговорчивая Светка задумчиво глазела в окошко. Вышли на незнакомой остановке. Вокруг – чужие дома, чужой бульвар – гораздо менее симпатичный и приветливый, чем их Яузский. Незнакомая станция метро: вывески, магазины, салоны мобильной связи. Здесь жизнь вращалась активнее, чем в их квартале. Эта жизнь не замечала девочек, которые продвигались по её суетному пространству. Она не думала о них, они её не интересовали. Чуть дальше, позади метро, возвышался торговый центр. Девочки обошли его серую громаду и зашагали по пустынной улице. Это была почти незаметная улица. Пешеходов на ней было мало, как на всякой улице, ведущей к промышленным районам, и даже машины сворачивали туда редко. Вдоль тянулись заборы, разрисованные всё теми же граффити, и безликие постройки: автомойка, шиномонтаж, заправка.
Где-то неподалёку проходила железная дорога. Аля слышала стук колёс: наверное, шёл товарный поезд.
Вскоре они действительно увидели, как в просвете между заборами мелькают вагоны и цистерны с маркировкой.
– Ну что, передохнём? – спросила Натка.
– А мы не устали, – ответила за всех Светка Синица.
– Я не говорю, что вы устали. Я говорю, что в этом месте надо передохнуть.
Натка остановилась и перешагнула невысокую ограду, отгораживающую тротуар от полоски газона, заросшего травой, которая к середине лета успела запылиться. Позади газона шла густая щётка кустов, за ней – дорога, по которой время от времени проносились автомобили.
– Теперь отдыхайте. А главное – думайте.
– О чём? – спросила Аля.
– Что значит – о чём? О верхушке лета, конечно, – ответила Натка. – Верхушка лета – это когда первая половина каникул осталась позади, но впереди ещё одна половина. Как вершина горного перевала. Сегодня мы на неё забрались, а это особенный день.
За чугунной оградой между тротуаром и кустами оказалось гораздо больше места, чем виделось с тротуара. Они вчетвером отлично уместились в высокой траве. Возле лица Мелкой Али качались пушистые метёлки. Белый одуванчик дрогнул от её дыхания и выпустил целый салют белых парашютиков. Стрекотание кузнечиков накатывало волнами. Кто-то жужжал совсем рядом – низко и тяжело.
– Смотрите, зверобой, – сказала Аля, которую Лёля научила разбираться в растениях. – Его можно в чай заваривать!
– А это череда, – Светка Синица указала пальцем на цветок-коробочку, росший прямо возле её правого плеча. – Прямо как в лесу.
– Хватит болтать, – шикнула на них Натка. – Слушайте, как бьётся сердце лета!
Действительно: здесь, на узкой полоске заглохшего газона было слышно, как бьётся зелёное сердце лета. Аля запрокинула лицо и всмотрелась ввысь. Жёлтая дымка ещё не успела закрыть всё небо. Оно было неожиданно глубоким. Оно было ослепительно синим, но позади обманчивой синевы угадывалась зловещая чернота космоса. Где-то в вышине – Аля не могла определить, высоко или низко, – парил парашютик одуванчика. А недалеко от него – на таком же вроде бы расстоянии – летел настоящий самолёт, оставляя за собой белый пушистый след. Аля закрыла глаза – но позади сомкнутых век всё оставалось таким же: синева, самолёт с белой полоской… Аля уплывала, покачиваясь на зелёных волнах стрекотания, жужжания, гудения – куда-то далеко, где билось зелёное сердце.
Но вдруг всё переменилось: стало темно, прохладно, словно она опустила лицо в воду.
Аля открыла глаза: на солнце надвинулась большая туча.
– Скоро дождь начнётся, – сказала она. – Мы промокнем.
– Ну и что? – безжалостно спросила Натка. – Подумаешь. Если вы отправились в путь на поиски колдовских событий, разве можно обращать внимание на такую ерунду?
– А когда они начнутся? – спросила Аля. – События?
– Они уже начались. Главное – поменьше болтайте и побольше присматривайтесь и прислушивайтесь.
Но они уже всё посмотрели, послушали и даже попробовали на вкус – Светка Синица сорвала и пожевала травинку, и та оказалась съедобной, а если набрать таких травинок побольше, из них мог бы получиться настоящий витаминный салат, – и с готовностью вскочили на ноги. Кристина поднялась последней. Ей почудилось, что она сейчас обнаружит вокруг себя не город, а что-то вроде городской окраины, где природа испуганно пятится под натиском цивилизации, но кое-где всё-таки остаётся в виде стрекочущих островков. Но вокруг был всё тот же город.
Наверное, Натка устроила привал не просто так: оказавшись в вертикальном положении, Кристина не могла определить, откуда они пришли и в каком направлении движутся. У неё даже голова закружилась.
– Ну что, готовы? – спросила Натка. – Тогда идём дальше!
И все зашагали дальше.
Глава 36Изнанка города
Есть места, где город уже не совсем город. Он будто бы пятится, временно перестаёт быть самим собой и делается прозрачным и призрачным, уступая место пустырям, поросшим лопухами и снытью, гнилым заборам, завалившимся сараям, выселенным домам с заколоченными окнами. Груды битого кирпича, мусорные кучи, ржавая проволока и куски арматуры встречают и провожают случайного путника. Узкие тропинки, протоптанные по этим странным местам, приводят к помойкам и свалкам. Бездомные кошки пересекают их в разных направлениях. Люди брезгливо обходят стороной эти подозрительные райончики, овеянные дурной славой.
Это была изнанка города, и Кристина угадывала, что Натка ведёт их как раз туда. Но зачем?
Через некоторое время Натка сошла с дороги и, пройдя по высохшей земле, кое-где покрытой чахлыми лопухами, углубилась в непроходимые с виду заросли каких-то низкорослых деревьев или переросших кустарников. Кристина, Светка и Аля в растерянности остановились, глядя в её удаляющуюся спину.
– Догоняйте, – махнула рукой Натка. – Чего испугались?
– Мы не испугались, – крикнула в ответ Светка Синица. – Мы идём!
Как всё-таки здорово было снова произнести это слово – «мы»!
Тут они заметили, что вглубь зарослей ведёт едва заметная тропинка, узкая, но совершенно отчётливая. Первой по тропинке двинулась Кристина, за ней устремилась Мелкая Аля. Процессию замыкала Светка Синица.
Чахлый лесок вокруг них был негустым, но колючим и преизрядно замусоренным. Перед ними открылся вид на покосившиеся сараи. Чуть в стороне темнел двухэтажный барак: окна на первом этаже были заколочены фанерой, а на втором чернели провалами, лишёнными стекол. Обнажённые стропила облизаны давним пожаром, крыша частично просела.
– А это точно Москва? – потрясённо прошептала Кристина.
– Не знаю, – так же тихо ответил