на чуть-чуть. А то мне страшно.
Троица растерянно переглянулась.
– Я не могу, – испуганно сказала Лариса. – Я буквально валюсь с ног. Уже одиннадцатый час, а мне завтра с утра на работу и пахать до восьми вечера. Я и так два дня подряд раньше уходила.
– В праздники отоспишься, – отрезал Дед Мороз.
– Да? А готовить на стол кто будет? – зашла с другого бока Лариса.
– У тебя в доме четыре мужика, не считая собаки. Не справятся, что ли?
Она пошевелила губами, не решаясь возразить. Собственно, именно так она все и спланировала: она приезжает с работы домой – а там все уже готово к празднику.
– Ну, ладно, – сдалась Лариса. – Если только совсем на чуть-чуть.
Лёвушка просиял.
– Пойдемте – я вас чаем напою.
Он взял Ларису за руку и повел ее в кухню.
Дед Мороз снял халат и бороду, Леший – лохматый парик и зеленые нарукавники с ветками, и они затолкали реквизит в окончательно опустевший волшебный мешок.
В кухне уже шумел чайник.
Лёвушка принес начатую коробку конфет и водрузил ее на стол. Затем по-хозяйски достал чашки, ложки, заварку.
– А ты часто один дома остаешься? – спросил его Лёва.
– Часто, – ответил мальчик.
– А почему? – поинтересовалась Алла.
– Мама в смену работает, на заводе.
– А папа?
– А папа ездит на таком большом… Реф… Реф… Ну, он фрукты возит.
– Рефрижераторе? – догадалась Лариса.
– Ага, – подтвердил Лёвушка. – Его часто дома не бывает.
– Понятно. Он, наверно, сейчас как раз в рейсе, – предположила Лариса.
Мальчик кивнул.
Закипел чайник. Лёвушка разлил в кружки заварку, налил всем кипяток.
«Почти как моя Варвара», – подумала Алла, наблюдая за мальчиком.
– Ну, давайте – рассказывайте что-нибудь, – предложила Лариса, откусывая конфету и разглядывая ее начинку.
– А что именно рассказывать? – спросил Лёва, осторожно отпивая из горячей чашки.
– Что-нибудь интересное. Разве за последние дни с вами не произошло ничего интересного? Со мной вот произошло.
– Вот ты первая и начинай, – сказала Алла.
– Да пожалуйста! – легко согласилась Лариса.
К ней снова вернулось хорошее настроение, ставшее уже привычным в последние несколько дней.
– Как тебе на новом месте? Нравится? – спросил Лёва.
– Очень, – убежденно ответила Лариса.
– А не тяжело работать в таком напряженном темпе?
– Праздники пройдут, поток покупателей схлынет, станет полегче. Но мне все равно нравится. Представляете – я уже три машины продала!
– Ну ты даешь! – восхитился Лёва. – Просто монстр какой-то!
– Это точно, – без ложной скромности подтвердила Лариса. – Сегодня как раз был такой клиент – закачаешься. Другим не по зубам. Только представьте: где-то в середине дня заходит мужичок в ватнике, в чунях и с чемоданчиком в руке. И начинает так осторожно ходить по салону и присматриваться. К нему сразу два охранника прилипли – черт его знает, что у него в чемодане!
– И что у него там было? – испуганно спросила Алла. – Бомба?
– Деньги! – торжествующе выпалила Лариса. – Представляете? Тридцать штук баксов. Ну, то есть рублей, конечно, но на тридцать тысяч долларов.
– Ни фига себе! – присвистнул Лёва. – А как вы это узнали?
– А когда он пошел налом рассчитываться за «Ниссан-Икс-Трэйл», который я ему сосватала.
– Вот это да! – сказал Лёва. – Высший пилотаж. Не то, что я.
– А что ты? – поинтересовалась Алла.
– Я сегодня бабушку подстриг. Под мальчика, как она просила.
– И что? – спросила Лариса.
– А то. Я же уже мальчиков всяких стриг. Поэтому и ее подстриг так же. Кто же знал, что ей всего лишь хотелось височки покороче и ушки открыть.
Девушки прыснули.
– А дальше? – не отставала Лариса.
– А что дальше? Все. Хорошо, что бабушка оказалась спокойная. «Ну ладно, – говорит. – Поди что скоро обрасту». Короче, я отделался легким испугом.
Алла от смеха подавилась чаем и закашлялась. У Ларисы тоже чуть не началась истерика.
– Тише вы! Ребенка разбудите, – шикнул на них Лёва, и девушки моментально притихли.
Лариса перегнулась через стол: на диване рядом с большим Лёвой, свернувшись калачиком, спал Лёва-маленький.
– Может, перенести его в постель? – сразу посерьезнев, шепотом спросила Алла.
– Нет, не стоит пока. Вдруг разбудим. Лучше укрыть его чем-нибудь, – тоже шепотом ответила Лариса.
Она сходила в коридор, принесла оттуда бархатный халат Деда Мороза и осторожно накрыла мальчика.
– Слушайте, может, я пойду? – предложила она. – А вы еще немного с ним посидите. А?
Лёва с Аллой переглянулись.
– Хорошо, – ответила за двоих Алла. – Я за тобой закрою.
Они вышли в коридор. Лариса быстренько надела пуховик и застегнула сапоги.
– Ну все, – сказала она, целуя подругу. – Я полетела. С Новым годом, с новым счастьем!
– И тебе того же, – ответила Алла.
– Лёва! С Новым годом! – громким шепотом прокричала в кухню Лариса и, не дожидаясь ответа, выскочила за дверь.
Алла осторожно, стараясь не шуметь, закрыла замок и вернулась в кухню.
– Хочешь еще чаю? – спросила она у Лёвы.
– А ты будешь?
– Буду.
– Ну, тогда и я буду.
Алла налила воды в чайник и включила его.
Потом уселась за стол, не глядя на Лёву. Ей почему-то было страшно встретиться с ним взглядом.
А он, улыбаясь, смотрел на нее и, кажется, знал, о чем она думает.
– Ну, а как твои дела? – поинтересовался он. – Как творческие успехи?
Алла слегка успокоилась. На эту тему она могла говорить свободно и сколько угодно.
– Замечательно, – ответила она. – Закончила кресла. Ну, помнишь, я тебе про них рассказывала? Такие а-ля Чиппендейл.
– Помню. И что ты с ними сделала?
– Нечто невероятное, – призналась она. – Но заказчица в восторге. Самое интересное, что это Мария Спиридоновна подсказала мне идею… Ну, то есть не впрямую подсказала, а просто навела на мысль.
– Каким образом? – с любопытством спросил Лёва.
– Да она, когда позвонила и попросила придумать что-нибудь к Новому году, сказала что-то такое… Что-то типа «жизнь – штука полосатая, то белая, то черная». Я тогда не придала этому значения. Но на самом деле запомнила. А потом на следующее утро вдруг вспомнила ее слова – белое, черное, снова белое, опять черное – и подумала: «А почему бы не сделать эти кресла полосатыми? А заодно и пушистыми, как хотела их хозяйка».
– А разве такое возможно? – голос у Лёвы был самый что ни на есть недоверчивый.
– Честно говоря, я тоже сперва сомневалась, – призналась Алла. – Но, как ни странно, вышло очень даже ничего. Я их сделала как день и ночь: одно кресло покрасила в белый цвет, а другое в черный. У обоих обивка полосатая – черно-белая. Только у первого белые полоски пушистые, из искусственного меха, а у второго – черные. Такие забавные получились!
Ее лицо светилось от удовольствия. Смотреть на это счастье можно было бесконечно.
Эх! Была – не была.
– Ну а как с личной жизнью? – спросил он нейтральным тоном.
– Никак, – помрачнела Алла. – Нету у меня никакой личной жизни.
– Это хорошо, – неожиданно сказал Лёва после паузы.
Алла потеряла дар речи и пришла в себя лишь через несколько секунд, в течение которых он почему-то улыбался.
– Почему это, интересно? – спросила она недоуменно.
– Потому что у меня большие виды на твою личную жизнь.
У нее внезапно пересохло в горле.
– Зачем ты это говоришь? – почти прошептала она онемевшими губами.
Он пожал плечами.
– Затем, что мне хотелось это сказать.
– А почему ты решил, что я хочу это слышать? – прищурилась Алла.
– Я совсем так не решил, – признался Лёва. – Просто подумал, что если не скажу это сейчас – возможно, не скажу никогда. К тому же, что мне терять? Как любит повторять Лорик, хуже, чем есть, уже не будет.
Она закрыла ладонями горевшее лицо. Он смотрел на ее склоненную голову и ощущал необыкновенную легкость. Даже если бы она сейчас с возмущением прогнала его прочь, он бы не сильно расстроился.
Алла приподняла голову и глянула на него поверх сложенных домиком ладоней. Лёва не видел ее губ, но по глазам понял, что она улыбается. И улыбнулся в ответ, сразу став похожим на Шурика из «Кавказской пленницы».
– Где ж ты раньше был, Лев Аркадьевич? – укоризненно спросила его Алла.
Он поднял брови, обдумывая ответ, а потом решил сказать правду.
– Понимаешь… Ты столько лет была рядом. Я каждый день шел на работу с мыслью, что снова увижу тебя, и это давало силы жить. Уже это было счастьем.
Она, прикусив губу, смотрела на его сосредоточенное лицо.
– А не так давно я внезапно осознал, что наши дороги могут разойтись в разные стороны. И мы можем больше никогда не увидеться. И я испугался.
Он замолчал, обводя пальцем узор на клеенке.
– Почему же ты столько лет молчал, глупый?
– Потому что… Ну, посмотри на себя. Кто ты, и кто я. Разве я мог надеяться? Ты, такая красивая…
Алла не верила своим ушам.
– Я? Красивая?! Да мы с тобой почти одного роста!
Он терпеливо вздохнул.
– Слушайте внимательно, Алла Константиновна. Я скажу это только один раз. Потому что иначе ты возгордишься и тогда уж точно меня бросишь. Ты очень красивая. Ты самая красивая женщина на свете. Я люблю тебя всякую. И когда ты больная, с красными глазами и сопливым носом. И когда здоровая. Когда ты грустная и когда веселая. Когда ты загружена проблемами по самую макушку и когда ты щебечешь беззаботно, словно пташка…
Она слушала, как зачарованная. Лёва бы, наверно, сказал ей еще много самых невероятных слов, но в этот момент в коридоре заскрипел ключ. Кто-то открывал входную дверь.
Лёва замолчал, и они с Аллой напряженно уставились в коридор, где через мгновение показалась молодая женщина в темном пальто.
Трудно сказать, кто испугался больше, и чем бы все это закончилось, если бы Лёвушка, проснувшись, не кинулся к матери, волоча за собой шубу Деда Мороза.