— Что еще?! — закричал Валдаев. От резкого торможения он едва не впечатался в бардачок.
— Ресторан «Словакия», — объяснила Анн-Мари. — Нам ведь надо что-нибудь съесть? Обед мы давно пропустили.
— Ладно, зайдем сюда, — мрачно согласился Валдаев.
— Надеюсь, у владельца ресторана есть страховка, — сказал Здоровякин.
На Лизином лбу горела ссадина, на щеке — тоже. Руслан прижимал к боевым ранам подруги пачку сливочного масла взятую из морозильной камеры. Лиза полулежала на диване и пыталась курить длинную перламутровую сигарету, но только давилась терпким дымом и кхекала. В другой руке она держала бокал с коктейлем, заботливо приготовленным медбратом. За четыре часа, проведенных в Лизиной квартире, Руслан основательно вжился в роль.
За окном сгущались сумерки, комната была освещена мягким светом.
Лиза уже справилась с волнением, чему в немалой степени способствовали три выпитых коктейля. Сейчас она мечтала остаться одна, но прямо сказать об этом спасителю не хватало наглости. А Рудницкий и не думал уходить. Он терпеливо выждал полчаса, пока Лиза висела на зеркале в ванной, изучая полученные повреждения, он не понял намека, когда гостеприимная хозяйка с банным полотенцем в руках отправилась на полтора часа в душ.
— Впервые у тебя в гостях.
— Жаль, повод неприятный. Но ты не представляешь, Руслан, как здорово, что сегодня ты решил зайти ко мне!
— Да, я подоспел вовремя.
— Спасибо.
— Хватит благодарить.
Лиза помолчала. Ее крыша явно собиралась в поездку, причем дальнюю. Руслан сидел очень близко, придавив пациентку — столь плотное соседство было ему совершенно необходимо для эффективного выполнения медицинских обязанностей. Лиза отвела его руку с пачкой «Крестьянского». Ссадины на лице основательно заморозились.
— Обратишься в милицию?
— Нет! Ни за что!
— Почему?
— Спасибо. И так весь дом будет считать меня изнасилованной. Соседка растрезвонит. А в милиции потребуют пикантных подробностей и будут потеть от сладострастия, когда я начну рассказывать, как этот ублюдок стаскивал с меня брюки. В результате окажется, что я сама во всем виновата. Не так одета, вызывающе накрашена… Нет, не хочу!
— Эх, надо было его догнать! Отмутузил бы, попинал ногами.
— Раскроил бы череп.
— Вырвал печень.
— А ты кровожаден, Руслан!
— Умеренно. Знаешь, Лиза, ты мне дорога.
— Спасибо. Где ты пропадал? Я пыталась дозвониться до тебя.
— Серьезно?
— Да.
— Что-то мне не верится.
— Нет, правда! Хотела поблагодарить за бесчисленные подарки. Но твой телефон не отвечал.
— Занимался делами.
— Насчет подарков, Руслан, мы должны поговорить. Ты…
— Стоп! Молчать! Закрой рот. Тебе вредно разговаривать.
— Ты…
— Я не дарил тебе ничего такого, что ты не могла бы принять.
— Но я чувствую себя обязанной!
— Это мы спишем на особую утонченность твоей натуры.
— А ты решил вопрос с банковским счетом?
— С ним полный порядок.
— Ура! — обрадовалась Лиза. — Значит, мы возобновляем работу? Ты перечислишь деньги? Когда закупать стройматериалы?
— Э-э… Лиза…
— Что?
— Если честно, давай начнем сначала, — смущенно пробубнил Руслан.
— В смысле?
— Те последние четыре варианта, что ты предложила…
— Тебе не понравились?! — ахнула Лиза. Она подскочила на диване. — Ни один?!
— Ну… Ты очень талантлива.
— Ничего не понравилось?
— Не совсем… — Руслан боялся поднять глаза на подругу.
— И ты придумал историю со своей временной неплатежеспособностью, чтобы не начинать работы в офисе?
— Да нет же! У меня на самом деле были проблемы. Теперь все в порядке.
— Но почему ты не сказал раньше? Я бы предложила тебе еще сотню вариантов.
— Вот, говорю. Ты не обиделась?
— С какой стати. Это моя работа. Почему я должна обижаться?.. Я не обижаюсь… Нет, ну ты наглый, бессовестный тип! Ему, видите ли, не понравилось! Я предлагаю ему на выбор четыре шедевра! Матисс, Гоген, Гауди и Росси рыдали бы от зависти! А он недоволен!
— Доволен! Доволен! Завтра же начнем ломать стены в офисе!
— Нет, ты не доволен! Ты не доволен! Тебе не понравилось! Негодяй! Подлец! Эксплуататор!
Лиза схватила диванную подушку и принялась колошматить бизнесмена. Тот активно сопротивлялся, причем выбирал для противодействия самые мягкие Лизины места. Борьба закончилась в горизонтальном положении, в позе гамбургера: Руслан и подушка являли собой половинки булки, Лиза была котлетой.
— Я останусь? — тихо спросил Рудницкий. Золотистые Лизины глаза были совсем близко, ее длинные волосы разметались.
— Нет, сегодня у меня достаточно, впечатлений… Руслан вздохнул и поднялся.
— Пойду, — сказал он.
— Пойдешь? — не поверила Лиза. Она уже начала думать, что ей не удастся побыть в одиночестве.
— Пойду. Что душу травить.
Немного виновато Лиза проводила гостя до двери. — До свидания? Ой, у меня же машина стоит внизу!
Про «тойоту» Лиза совсем забыла.
— Неужели придется тащиться на стоянку? — простонала она. — В таком виде!
— У тебя прекрасный вид. Хочешь, отгоню машину?
— Правда?
— Давай.
— Руслан! Ты бы снова меня выручил! Я совсем не хочу выходить. У меня нет сил. Я устала. Нет, ты правда?.. Стоянка недалеко, у супермаркета в начале улицы.
— Слишком много текста. Давай ключи.
— Вот они. Спасибо! Спасибо! Спасибо! — Лиза вложила в ладонь Руслана брелок с ключом. Две минуты ей пришлось сражаться, чтобы вернуть обратно свою руку.
— Через десять минут занесу.
— Не заноси! У меня есть запасной ключ.
— Нет, занесу! — упрямо повторил бизнесмен. Лиза подавила вздох. Когда же она, наконец, закроет дверь на все замки и останется одна!
Ровно через десять минут Руслан вновь возник на пороге квартиры. Сегодня он побил все рекорды услужливости. Он заверил Лизу, что его жизнь принадлежит ей, и он всецело в ее власти. Пришлось поцеловать раба в щеку. В половине двенадцатого Лиза все же осталась одна.
Глава 23
Любая женщина, взглянув сейчас на Здоровякина, сказала бы, что он выглядит потрясающе. Александр смотрел на друга с тихой ненавистью.
Илья делал утреннюю зарядку (на седьмой минуте упражнений соседи Валдаева обычно начинали стучать в потолок шваброй). На нем были трусы-боксеры и больше ничего. Роскошный торс блестел от пота, мышцы перекатывались под кожей упругими валиками. Здоровякин распространял вокруг себя влажный жар, как в сауне, и это тоже не нравилось Саше.
Валдаев не собирался делать зарядку. Он валялся на кровати, придавленный Пульсатиллой и всем ее потомством — пока не рожденным, но увесистым — и страдал от пекла. Ему бы полегчало, если б он избавился от любимой кошки, но, как джентльмен, он был обязан предоставить беременной даме максимально комфортные условия. А наиболее удобным для себя местом Пульсатилла считала живот Валдаева, и еще требовала, чтобы сыщик постоянно теребил ее за ухо. Саша изучал список из восемнадцати позиций. Первой в списке значилась Ланакина Ирина Андреевна, 1970 г. р., последней — Лунько Ирина Васильевна, 1982 г. р. Остальное пространство занимали Ирины с различными вариациями фамилий.
Резвый Здоровякин предлагал одним взмахом пера сократить первоначальный список наполовину, вычеркнув из манускрипта всех девиц младше двадцати и старше двадцати пяти лет. Но так как от свидетелей не поступило четких указаний на возраст рыжеволосой Ирины, Валдаев согласился убрать только девять фамилий.
Конечно, теоретически и семидесятидвухлетняя Ирина Аристарховна Ленкова вполне способна была вытатуировать на плече дракона, прилепить шиньон, залезть на шпильки и встретить в аэропорту Поля Деманже. Вопрос, как отреагировал бы на подобную встречу француз. Наверняка он, вытаращив от ужаса глаза, пулей рванул бы в родной Париж под крыло мадам Деманже. Чем колоссально облегчил бы жизнь владельцам фирмы «Поможем».
Поэтому семидесятидвухлетнюю Ирину Аристарховну Ленкову, а также пятилетнюю Ирочку Лунник, десятилетнюю Ирину Ланкину, пятидесятишестилетнюю Ирину Максимовну Линникову и других безжалостно исключили из списка. Самой зрелой из числа оставленных было тридцать три года, самой юной — шестнадцать.
— Девочки — это, без сомнения, здорово, — сказал Валдаев. — Но сам факт нашей кооперации с Анн-Мари меня жутко беспокоит. И где ее только нашел Зуфар Алимыч? И почему привел к нам? Ты видел, как лихо старушка расправилась вчера с безобидными парикмахершами? Они ей мешали? А что она натворила в ресторане!
(Тут Валдаев был не прав. В «Словакии» Анн-Мари держалась чрезвычайно скромно. И не ее вина, что рука официанта, переставлявшего с подноса на стол тарелку с огнедышащей солянкой, столкнулась с бокалом Анн-Мари, радостно поднимавшей тост за здоровье «мальчуганов». «Ах, какое несчастье! — воскликнула мадам Деманже. — Бедный паренек, он обжегся! Нет, нет, не беспокойтесь, на меня не попало!» Официанта с лицом, сведенным судорогой, увели на кухню.)
— Не забывай, сколько она нам заплатила! — напомнил Илья, едва Саша затронул тему невероятных разрушительных способностей мадам Деманже. И сколько еще заплатит, когда мы найдем ее охламона. Меня весьма радует сумма. Я даже готов терпеть гадкие выходки нашей бабульки. Не забывай, мне троих детей кормить.
Да, Анн-Мари была удивительно щедра.
— Кстати, о детях, — подхватил тему Валдаев.
— Нет! — рявкнул Илья и шарахнул на пол пудовую гирю. Пульсатилла на животе Валдаева вздрогнула. — Не начинай!
К невыносимому горю Александра, Илья думал, что нашел оптимальную форму сожительства с супругой. Он делегировал в качестве помощницы свою маму (та нежно массировала нервную систему Машеньки различными полезными и справедливыми замечаниями), передавал деньги, покупал детям автомобили и почти каждый вечер на джипе забирал пацанов из садика. А ночевал у старого друга. Александр пытался выяснить, как долго он собирается вести подобный образ жизни. Но Илья гневно прерывал любые расспросы.