— А бедрами ты не шевелил? — спросил он после тяжелой паузы.
— А что? Надо было?
— Нет, он не выйдет, — убито заключил Валдаев. — Если бы ты делал такие знаки мне, я бы решил, что ты хочешь, чтобы я тебя изнасиловал.
Здоровякин ничего не ответил. Он молча присосался к банке.
Самое удивительное, но буквально через мгновение Владилен появился в поле зрения парней. В руке он держал мусорный пакет. На его лице застыло выражение страшной обиды.
— Вы че, мужики, конкретно, охренели? — зло поинтересовался начальник охраны. — Вы че творите, конкретно?
— Пиво будешь?
— Буду! — хмуро ответил Владилен. Он плюхнулся на скамейку и взял банку «Старого мельника». — У меня только-только ситуация устаканилась, и тут вы… С фотографией. Совесть надо иметь!
— Мы не знали.
— Не знали они!.. Тут и до инфаркта недалеко!
— Ладно, не кипятись.
— Это ж надо придумать! — не успокаивался Владилен. — Прямо домой, конкретно, вломились! И с фотографией! Шалуны хреновы!
— Пиво не пролей. Значит, ты с Ириной больше не…
— Почему? Почему? У нас с Иркой все отлично. Но жена-то тут при чем?
— Как нам ее найти?
— Жену? Что-то я не пойму, мужики, конкретно! — глазки Владилена сузились, придав лицу чудесную схожесть с мордой откормленного хряка. — Во-первых, вы ее только что видели. Во-вторых, на кой вам моя жена?
— Не жена. Ирина, — терпеливо уточнил Александр.
— Ирина? Ирка улетела на Кипр. Выпросила-таки у меня денег.
— Когда улетела?
— Тринадцатого.
— Ты сам ее отправил?
— Да куда ж! Я занят был.
— Одна?
— Конечно, одна! Я-то здесь! Вы, мужики, не перестаете меня удивлять!
— А кто покупал путевку? В каком агентстве?
— Ира и покупала. Агентство… Агентство… Какой-то там «Трэвел». Но вы знаете, что самое странное? И почему я так охотно с вами базарю? Даю интервью, конкретно?
— Что?
— То, что Ирка должна была вернуться вчера. И — ни слуху, ни духу. Испарилась. Трубу зачем-то отключила. С этой бабой, мужики, у меня сплошные заморочки.
— Бросай, — посоветовал Здоровякин, искушенный в деле отфутболивания женщин.
Валдаев удивленно покосился на друга.
— Не могу! — с болью в голосе признался Ладик. — Прикипел к стерве!
— Сердцем?
— И сердцем тоже. Ну, давайте, мужики, ищите. Как найдете, дайте знать. Только аккуратно. Чтоб супругу, конкретно, не тревожить.
— Обязательно сообщим. Бывай!
Три часа ушло на то, чтобы убедиться — ни в одном из «Трэвелов» (их в городе оказалось — четыре: «Биг Трэвел», «Вест Трэвел», «Гуд Трэвел» и «Супер Трэвел») Ирина Линькова не приобретала путевки на Кипр. Выходит, девчонка просто сбарабанила с любовника 350 долларов на покупку тура плюс энную сумму на карманные расходы.
В десять часов вечера Валдаев и Здоровякин стояли на площадке перед закрытой дверью Ирининой квартиры — той, что снимал для рыжеволосой бестии Владилен, — и боролись с искушением.
— Проникнем незаконно? — мечтательно вздохнул Валдаев. — Представь: заходим. А там — Ирина и Поль Деманже.
— Мертвые?!
— Конечно. Иначе бы открыли.
— Не пахнет, — заметил Здоровякин, принюхиваясь.
— А они в морозилке.
— Хватит болтать! — возмутился Илья. — И пошли отсюда!
— Или зайдем? Замок легкий. Я открою.
— Нет. Постучим к соседям.
Из соседей удалось выловить даму в бигуди. Она охотно пошла на контакт.
— Ирочка? Да, живет. Но я давно ее не видела. Недели две. Что-то случилось? Вы ее друзья?
— Друзья, — согласился Валдаев. — Мы вместе занимаемся бальными танцами. А Ира перестала ходить на занятия.
Здоровякин рассматривал стену подъезда крайне сосредоточенным взглядом. Видимо, представлял себя танцующим румбу.
— Ах, как это мило! Бальные танцы! Фокстрот, джайв, ча-ча-ча! Я, знаете, в молодости тоже увлекалась!
— О своей молодости, мадам, вам надлежит говорить в настоящем времени, — заметил Валдаев. — Значит, две недели назад вы ее видели в последний раз?
Дама, взволнованная комплиментом (Валдаев отпустил его чисто механически, по стойкой привычке говорить приятное женщинам), эффектно закатила глаза. Она забыла, что на ней мятый халат, а на голове — бигуди, и стала откровенно кокетничать с Александром.
— Да-да-да, где-то в середине августа.
— У нее бывали гости?
— Только ее необъятный друг Владилен. Впрочем, ваш друг даже крупнее. Ах, большие мужчины меня просто очаровывают! Кроме Владилена я никого у нее не видела. Вы что, ревнуете?
— Отнюдь! — вмешался Здоровякин. — Видите ли, на нас бросила. Теперь нам приходится танцевать вдвоем. Это не совсем удобно, вы понимаете? Произнеся фразу, Илья обнял Сашу двумя руками за плечи и нежно проворковав ему в ухо:
— Пойдем, мой аппетитный котеночек. Здесь мы больше ничего не узнаем.
И уволок упирающегося Валдаева вниз по лестнице. Дама в бигуди проводила их ошарашенным взглядом.
Глава 25
Маша Здоровякина сидела под навесом ресторана. На коленях она держала закрытый ноутбук. Солнце радостно светило в ярко-голубом небе, скрываясь время от времени за белоснежными облаками. Ивы за чугунной изогнутой решеткой шелестели, пестрая клумба, каймой обрамлявшая автомобильную парковку, веселила глаз обилием красок.
— Заказ я сделаю позже, — отпустила Маша официанта. Он поставил на массивный деревянный стол, укрытый темно-синей скатертью, бутылку нарзана и бокал. Маша сняла туфли и пристроила голые ноги на прохладной плитке пола.
— А вот и я! — объявила Лиза, возникая откуда-то сбоку. — Ну, Маша! Ты и сейчас с компьютером! Так нечестно! Ты обещала поболтать со мной!
— Я готова! Я ведь его даже не открыла. А что у тебя с лицом?
Только подруге Лиза рассказала правду.
— Руслан меня спас, — резюмировала она. Иначе… Не знаю, чем бы все кончилось.
— Неужели изнасилованием?
— Даже если бы этот мерзавец меня не изнасиловал, то избил бы капитально.
— Надо же, как вовремя подоспел Рудницкий! — удивилась Маша. — В засаде поджидал, что ли?
— Счастливое совпадение. Мне повезло. Итак, что мы будем заказывать? Где меню?
— Сейчас посмотрим.
— Вот! На седьмой странице есть фитнес-меню. Калорийность блюд не более 200.
— Калорийность блюд меня волнует меньше всего, — заметила Мария. Она кивнула официанту. — Я буду салат из свежих овощей с сыром. Тэк-с… Маринованный стейк, зажаренный на решетке. Мясное ассорти, баклажаны по-восточному, маслины, коктейль «Роза Каира», трюфельное пирожное, пол-литра колы, черный хлеб с фундуком и ананасное суфле. Вы успели застенографировать?
Официант утвердительно дернул головой.
— Ты серьезно, Маша?
— А что?
— Серьезно намерена все это съесть?
— Да. Я встала в шесть, причем легла в три. Я не завтракала и не обедала. И почти закончила программу для «Петровского». У меня зверский аппетит.
— А я худею, — обреченно промолвила Лиза.
— Да, тебе это совершенно необходимо, — усмехнулась Маша.
— Правда?! — тут же испугалась Лиза.
— Да я смеюсь, глупая!
— Я буду стручковую фасоль. И апельсиновый сок. И больше ничего.
Будь Лиза менее симпатичной, официант посмотрел бы на нее с профессионально скрываемой неприязнью. Какому ресторану нужны клиентки, озабоченные состоянием фигуры?
— Мария, ты заканчиваешь программу для торгового дома третью неделю!
— Дорабатываю.
— Три недели ты ее дорабатываешь!
— Нюансы. Детали. Штрихи.
— Я тоже четвертый раз отправляю в мастерскую на переделку макет для банка «Антей». Никак не закончу. Тебе много заплатят?
— М-м-м…
— Здорово! Купи машину.
— Зачем?
— Без автомобиля плохо. К нему очень быстро привыкаешь. Мама забрала мою «тойоту». И я обречена целую неделю вести подвижный образ жизни. А что твоя гувернантка?
— Изумительно! Единственная проблема — Илья.
— Не собирается возвращаться?
— Не-а. Поставил условие: или он, или Митя. Митей я пожертвовать не в силах!
— А Ильей, значит, в силах?
— Илья перебесится и вернется в семью. А Митя для меня, как кислород. Я вновь живу полной жизнью!
— Я знаю, что для тебя означает словосочетание «полная жизнь»! Пялиться в компьютер не восемь часов в сутки, а двадцать! Ради этого ты готова забыть мужа!
— Я ни секунды о нем не забываю! Я скучаю! Я переживаю.
— Илья не подозревает тебя больше в супружеской измене?
— Какие глупости! Если бы он серьезно подозревал, от Мити уже ничего бы не осталось. Илья превратил бы его в пельменный фарш.
— Кошмар!
— Ну, а ты-то, подружка… Где твой красавец блондин?
— Трудится, — вздохнула Лиза. — День и ночь. Ночь и день. Недавно позвонил. Когда я говорила с ним по телефону, мое сердце ликовало. Я чувствовала, что необходима ему, что я единственная звездочка в ночном небе, что я его сокровище. Он умеет убеждать, он бесподобно ласков! А теперь телефон опять молчит. И я понимаю: его слова — это только слова. Я о нем ничего не знаю. Я, наверное, ему вовсе не нужна!
— М-да. Грустно.
— Ужасно!
— Невыносимо!
— Маша, скажи… Я ему не нужна?
— Конечно, нужна!
— Почему же он не наплюет на свою работу?
— Это, кстати, положительно его характеризует. Он не инфантильный мальчик. Он, вероятно, трудоголик. У него бизнес. Ему надо.
— Не понимаю… Около меня, как оса, вьется Рудницкий. А у него, заметь, тоже бизнес. И гораздо более крутой. Но он-то находит время!
— Ты стала говорить о Руслане гораздо мягче. Лед тронулся? Бизнесмен взял тебя измором? Не собираешься ли ты плюнуть на неверного блондина и основательно увлечься Рудницким?
— Да, он симпатичен. Но настолько идеален, что ждешь подвоха. В нем есть что-то искусственное.
— Челюсть?
— Не смейся! Я серьезно! Подобная безупречность противна человеческой природе. Я все время исподволь пытаюсь выяснить, в чем он меня обманывает. Какая часть его образа ненастоящая? Какой сюрприз он мне приготовил? Все его великолепные характеристики должны уравновешиваться каким-то недостатком, пороком. Иначе картина теряет реальность. Если в конце концов выяснится, что Рудницкий — садомазохист, тогда все встанет на свои места.