— Вставай, чего развалился? — Валдаев слегка поддел ляжку Здоровякина носком ботинка. Илья застонал.
— Бедный мальчик, — вздохнула мадам Деманже.
— Я думал, наступил мой последний час…
— Простите, ради бога! Не знала, что все так обернется. Зря я уговорила вас прокатиться. Ильюша, вы ведь на меня не в обиде?
— Нет, — слабо вздохнул Здоровякин. — Я понял, на вас бесполезно обижаться.
— Спасибо. Вы совершенно не злопамятны. Хорошо, что вы ничего себе не сломали. С гипсом нам было бы неудобно идти сегодня в «Джонни».
— Что?! — встрепенулся Илья.
— Что?! — насторожился Александр. — Мы идем в «Джонни»?
Это был ночной клуб, недавно открытый и очень дорогой, вмиг завоевавший славу среди дам пламенным мужским стриптизом.
— Да, — мило улыбнулась Анн-Мари. — Мне ведь надо развеяться, надо отвлечься от черных мыслей. Мои нервы на пределе. Необходима разрядка. Я купила три билета. Недешево, надо сказать, даже по европейским меркам. Надеюсь, затраты будут оправданы. Мальчики! Вы ведь не отправите меня одну! Что? Вы опять недовольны?!
Да, покупка Марией автомобиля пришлась как нельзя кстати: Лиза взяла «восьмерку» себе. Ей надоело вести здоровый образ жизни, она устала ходить пешком. Городской транспорт работал исправно, однако ожидание на остановках тоже утомляло девушку, развращенную комфортной жизнью.
«Жигули» восьмой модели управлялись легко, пусть и проигрывали любимой «тойоте» в удобстве, амортизации, уровне шума. Коробка передач сначала немного артачилась под рукой, избалованной автотрансмиссией. Но обзор с левого сиденья, как ни странно, был гораздо лучше, чем с правого — ну, надо же, какой сюрприз! Лиза привыкла на второй день.
Поперек Дипломатического проспекта красовались желто-красные барьеры, многочисленные знаки «Объезд» и «Ремонтные работы» заставили свернуть вправо. Таким образом, в траекторию Лизиного движения попала улица Петрарки. Там, в доме номер 84, на первом этаже здания — вход с торца — располагался офис Руслана Рудницкого. И там Лиза основательно потрудилась, выполняя замеры. А внезапно втрескавшийся в нее бизнесмен суетился рядом, держал блокнот, носил табуретку, пытаясь быть максимально полезным. Как давно это было! Миллион лет назад!
Но что это?! Удивление Лизы граничило с потрясением. Она припечатала ногой педаль тормоза. В офисе Руслана кипела работа! Кто делает ремонт?! Кто осмелился?! Происки конкурентов? А как же гениальный дизайн-проект, подготовленный Лизой и до сих пор не утвержденный Рудницким? Что за ерунда?!
Строители трудились на славу: таскали носилки, что-то перемешивали, лепили, разравнивали. Лестница из плоских ступенек с изящными перилами змеилась перед входом, образуя полукруг. Окна были распахнуты, мужчины в комбинезонах, усыпанных известковой пылью, и в газетных треуголках активно обрабатывали стены комнат.
— Здрасте, — сказала Лиза. Она интуитивно выбрала из группы мужчин главного, ориентируясь на его начальственный тон и гневные окрики, посылаемые во все стороны. Язык бригадира радовал слушателя — сочный, ясный, эмоциональный. — Я хочу узнать, что вы здесь делаете?! Я не понимаю, что вы вообще здесь делаете!
По идее, сейчас юную, разгоряченную пигалицу должны были послать куда надо. Но слова Елизаветы произвели непредсказуемый эффект. Строительная площадка внезапно погрузилась в тишину. Звуки умолкли, движения замерли, взгляды сфокусировались на девушке. Она и сама не ожидала, что к ее вопросу отнесутся с таким пристальным вниманием.
В глазах бригадира сквозил неподдельный ужас, словно Лиза была не милой барышней, а гигантской анакондой.
— Что с вами? — нетерпеливо нахмурилась Лиза. — Да ответьте же мне! Почему вы делаете здесь ремонт?
— Ну, дык… — пролепетал бригадир и полез внутрь комбинезона. — Евроремонт. Перепланировка… Это ведь Петрарки, 84? — добавил он почти жалобно и с надеждой уставился на Лизу.
Рабочие не дышали. Они тоже, побросав инструменты, с трепетом ждали ответа.
«Какие-то они больные. Куда я попала?» — подумала Лиза.
— Да, — кивнула она. — Это Петрарки, 84. Но…
Вздох облегчения прокатился по стройплощадке. Рабочие расслабились, заулыбались и кинулись поздравлять друг друга, обниматься, как футболисты, забившие гол.
— Дурдом, — констатировала Лиза. — Пора сматывать.
— Пет-рар-ки, 84!!! — скандировал бригадир, едва не пританцовывая. — Ев-ро-ре-монт! Пе-ре-пла-ни-ров-ка! Все верно! Вот, у меня документ!
Лиза заглянула в представленную грязноватую бумажечку, гордо именуемую документом. Адрес был тот, однако владельцем конторы и заказчиком ремонта являлся вовсе не Руслан Рудницкий…
«Но почему же он мне не сказал?! — спрашивала себя Лиза. Она нервно сжимала руль, часто меняла ряды, резко тормозила, некрасиво бросала сцепление. Она нервничала. — Почему?»
Изобретательности ее ума хватило, чтобы придумать логичное объяснение происходящему. Руслан, вероятно, продал офис. Он сделал это из материальных соображений, испытывая финансовые трудности. И его молчание тоже было объяснимо. Он боялся признаться, что у него проблемы. Он стеснялся быть не на сто процентов крутым. Это понятное желание. А так как Руслан не уведомил «Артиссимо», что отказывается от услуг дизайнера, значит, собирался оплатить затраченный Лизой труд. По сравнению с ценой офиса это составит сущие копейки. Да, он, наверняка, в любом случае заплатит «Артиссимо», даже если придется пустить с молотка «шевроле». В Лизиной груди родился всхлип сочувствия и умиления.
Через пару километров Лиза представила, что Руслан отказался от сотрудничества, потому что разочаровался в ее профессиональных способностях. Эту гипотезу Лиза сразу же отмела в сторону. Нет, как творческой личности ей, конечно, свойственны были сомнения. Но усомниться в собственных талантах означало похоронить себя под ногами менее талантливых, но более самоуверенных конкурентов. Поэтому Лиза гнала прочь эту мысль.
Но вскоре появилась новая версия. Руслан избавился от офиса вовсе не из-за банкротства, а из желания разорвать узы профессионального договора, связавшие его с Лизой. Ведь Лиза безапелляционно заявила: никаких личных отношений с клиентами «Артиссимо». И Руслан придумал выход. Он самоустранился, он перестал быть клиентом «Артиссимо». Эта версия казалась наиболее правдоподобной.
Стоило Елизавете вообразить, что ее оставили без контракта, без интересного заказа, отправили в корзину все разработки для офиса на улице Петрарки — и только из-за прихоти Рудницкого, из-за того, что у него взыграли чувства, и он во что бы то ни стало решил приручить непокорную девицу, — Лизу охватила ярость.
Я с ним разберусь! Я ему устрою!.. Лицемер! Негодяй! И ничего мне не сказал! И что же получается? Контракт с «Антеем» я удачно запорола. Народ безмолвствует, я отщепенка. Сейчас все узнают, что и договор с Рудницким горит синим пламенем. Апогей повесится. Лайма обольет презрением. Ну что же мне так не везет!..
На свете, в стране, в городе, да и на улице, по которой сейчас ехала на «восьмерке» Лиза, было множество людей гораздо более несчастных, чем она. Но Лизу, естественно, волновали только ее проблемы, и они были совершенно неразрешимыми. На нее свалилось все сразу: Руслан подложил свинью, мама врала насчет зарплаты, Саша, как обычно, не звонил и не появлялся…
Последний пункт волновал и расстраивал больше всего.
Сопровождать даму в стриптиз-клуб — подобных поручений собственникам фирмы «Поможем!» еще не приходилось выполнять. И напрасно скромные, неиспорченные ребята надеялись затеряться в толпе, слиться с фоном. Увы! Анн-Мари потребовала столик у самого подиума.
На подиуме возвышался блестящий мотоцикл, сверкал хромом, переливался в разноцветных огоньках рампы. Мотоцикл выполнял роль антуража, призванного помочь стрипменам наиболее полно и откровенно проявить себя перед публикой.
По мнению сыщиков, зрелище было отвратительным! Здоровякин не смел поднять глаз. Валдаев усиленно тянул через трубочку коктейль и содержимое высокого бокала чрезвычайно его занимало — гораздо больше, чем крошечные плавки-стринги на мускулистом заду очередного стриптизера. Бедный, неискушенный Илья едва не подавился пирожным, когда увидел эти стринги!
— Какая гадость, — с омерзением прошептал Валдаев. — Это противоестественно!
Насколько радостно и возбужденно воспринял бы шоу Александр, если бы по сцене дефилировали не голые парни, а симпатичные девочки. Он плюнул бы на коктейль и убрал с лица мученическую гримасу. Он бы ликовал, он был бы счастлив.
Именно так вела себя мадам Деманже. Она надеялась временно отвлечься от мыслей о неясной судьбе внука. И благодаря воздействию алкоголя и зажигательным телодвижениям мальчиков на подиуме ей удалось исполнить задуманное.
— Я бы назвала их эндорфиногенными! Молодость имеет особое очарование! — воскликнула пьяная Анн-Мари. Она похлопала по гладкому, чисто выбритому бедру юношу. Красивый, как херувим, голубоглазый, он нагнулся к радостной мадам, играя выпуклыми мускулами, соблазняя, кокетничая. Анн-Мари ловко сунула ему за тонкую полоску трусов свернутую десятидолларовую купюру.
— Офигенными? — вопросительно поправил Здоровяки и.
— Нет, эндорфиногенными! Они заставляют мой организм вырабатывать гормон радости!
— А мой — гормон отвращения. Меня сейчас стошнит. Смотреть противно!
— Ах, Ильюша, не будьте ханжой!
Валдаев, страдая, что им приходится принимать участие в жутком безобразии, заказал литровую бутылку водки.
— Илья, подключайся. Мадам, желаете водки? Вот закусочка, смотрите.
Закуску-ассорти принесли на большом подносе и вкупе с запотевшей бутылкой она выглядела, по мнению сыщиков, гораздо аппетитнее голых бесстыдников на сцене.
Первая бутылка ушла влет, за ней последовала вторая. Решение выпить было довольно мудрым — не получая никакого удовольствия от шоу, парни стали более терпимыми к прихоти Анн-Мари и немного успокоились.
Молодой, упругий стриптизер тем временем вооружился черным полотенцем и отправился в путь по залу. Дамам, чьи глаза горели особо страстно, а финансовые возможности позволяли не скупиться, он устраивал персональное шоу, приоткрывая полотенце и позволяя н