Джон Дональд вернулся к своим обязанностям — гроза миновала — и придержал нам дверь. На этот раз мы вышли не в сад, а в соседнюю комнату, и королева не стала садиться, может, в такие короткие моменты она могла позволить себе быть человеком, не подчиненным тысячам правил.
— Простите за это все, Сью, — просто сказала она, повернувшись ко мне. Я вздрогнула — сложно представить себя кем-то, у кого просит прощения сама королева, но мне не послышалось. — Я точно так же, с глазу на глаз, скажу и комиссару, и Джону. Ему досталось. Никто об этом не знал.
— Но вы знали все с самого начала, ваше величество?
Дерзкий вопрос, который я не могла не задать. Это многое объясняло.
— Я…. — королева улыбнулась, коснувшись рукой моего эполета. — Я все же не зря училась, милая Сью. И если в каком-то поступке, каком-то проступке на первый взгляд нет ни резона, ни логики, надо взглянуть во второй раз? Единственное, что объясняло демарш господина Томаса с сердцем, это попытка притвориться умалишенным. Я не знаю, как он планировал обмануть психиатров, но это ему в итоге не удалось.
Она улыбалась, и я улыбнулась в ответ.
— Выходит, вы знали про руки и сердце? — упавшим голосом спросила я. — Вы догадались по этому сериалу?
— Вы в самом деле не смотрели его? — искренне удивилась королева. — Я ни с кем не делилась своими догадками…
Подумать только, что эта женщина раскрыла дело быстрее всех нас. Мы еще осматривались, а она уже расставила фигуры на доске. Сделала все так, чтобы Томас не ушел от наказания за растраты и махинации. Ощущала ли я что-то похожее на чувство стыда? Вряд ли. Упрекала ли себя? Тоже вряд ли. Восхищалась ее величеством — без сомнения.
— Я рада, что вы меня поняли правильно, майор Мэрианн. Ваше участие в этом деле будет отмечено.
Потом я не раз спрашивала себя, происходит ли что-то в этих стенах тайком, остается ли хоть слово в секрете. Королева подошла к двери, не к той, которая вела в комнату, откуда мы вышли, к другой, дверь перед ней распахнулась, а потом бесшумно закрылась. Я осталась одна, и долго торчать в одиночестве мне не было смысла.
Глава сорок шестая
Томаса успели уже увести. Джон Дональд и аудитор Анабель тоже ушли, Брент подпирал стену, а Руперт, Эндрю и комиссар тихо беседовали между собой. На мои шаги они обернулись.
— Обвинительное заключение я буду писать вместе с Управлением Хищений, — обрадовал меня Руперт, и вид у него был немного унылый. — Впрочем, этого следовало ожидать…
— Ты с самого начала подозревал, что дело именно в этом, — ободрила его я, — и надо отдать должное Эндрю. Это он так уверенно заявил, что дело может быть только в деньгах, и у меня не осталось причин сомневаться.
— Какие деньги, такой и масштаб, — со смехом откликнулся Эндрю, а мне показалось, что у него это тоже нервное. Что совершенно не удивило. — Но сколько он готовился? Вот это терпение. Страх, господин комиссар, вот и страх. И пожизненное, и то, что он не успел бы. Так? Видимо, в Академии уже собиралось рвануть, или просто момент подвернулся удачный. Потом узнаем...
Я посмотрела на Брента, и все как по команде повернулись в его сторону.
— Без вас я не смогла бы собрать этот паззл, — произнесла я. — Брент, вы сказали, что Томас боялся потерять то, чего он достиг. Значимая фигура… Настолько значимая, что он пошел ва-банк. Играл под конченого идиота, при этом просчитав все от и до.
Брент хмыкнул. Мое признание его заслуг он воспринял как должное.
— Таллия могла бы себя спасти. Правда, это значения уже не имеет. Я так понимаю, я вам больше не нужен, так что позвольте откланяться, господа, я потратил здесь кучу времени и денег, к вашему сведению. Ее величество больше во мне не нуждается, а вам не терпится избавиться от моего общества. Надеюсь, я еще успею на какой-нибудь рейс.
Только Брент мог позволить себе так спокойно уйти из королевского дворца, куда его вызвали и откуда никто пока не отпускал. Но комиссар махнул рукой, Эндрю с Рупертом переглянулись и тихо засмеялись, а я — меня ноги вынесли в коридор следом за Брентом.
— Вы сами-то в своем уме? — прошипела я, хватая его за рукав. При этом я чудом удержалась на каблуках, к счастью, Брент моей оплошности не заметил. — Вам никто не разрешал покинуть дворец.
— Ну вы же возглавляете это расследование? — ощерился Брент. — Вы так удачно выступили перед ее величеством. Многословно и непонятно. Ей, как мне показалось, было без разницы, а о Томаса можно расколачивать бетонные плиты, ждите, он теперь еще будет слюни пускать на допросах.
Он был зол. На меня? На королеву? На комиссара?
— Вы как с цепи сорвались, Брент, — бросила я и выпустила его рукав. — Что вас так задело?
Какое-то время мы сверлили друг друга взглядами. Молчаливая борьба, напряженная, но потом мы сдались оба.
— Этот кривляка Майкл уверял, что Таллия любила мужа. Знаете, капитан Мэрианн, мое мнение — это была не любовь.
На всякий случай я отступила на шаг. Что-то там Брент сказал о любви королеве?
Нет, не так, в смысле, он говорил о любви между…
Или?..
— Брент, — начала я, изо всех сил стараясь не хлопать глазами. — Здесь неподходящее место, но я задам вам этот вопрос. А вы на него мне ответите.
Я могла бы хоть ткнуть его каленым железом и спросить то, что я собиралась спросить, все равно бы он в лучшем случае отшутился, а скорее всего — на меня просто рявкнул.
— Вы влюблены в ее величество?
После сегодняшнего разговора с ней я сама бы утвердительно ответила на этот вопрос. Любовь подразумевает не только физическое влечение, точнее, не столько. Если бы королева предложила мне место референта — я согласилась бы без раздумий.
— Влюблен в королеву? — Спасибо, что он не проорал это на весь коридор! — Сложно испытывать чувства к человеку, который не совсем человек, вам не кажется?
Я огляделась. Нас никто не слышал, а если и слышал, не придал значения. Мне это может потом и аукнуться, Бренту уже все равно…
Я издала какой-то странный звук, не то писк протеста, не то умоляющий стон. Брент вытащил смартфон, уставился на него озабоченно.
— Пойдем к выходу. Хочу вызвать такси, пока и в самом деле меня не хватились. — Он посмотрел на меня, в его взгляде проскочило самодовольство и даже пренебрежение. — Вам неудобно идти, я предложил бы вам руку, но вы же шарахнетесь.
— Я шарахнусь, — пообещала я. Не то чтобы я так и сделала, но теперь, когда Брент опять был тем Брентом, которого я первый раз увидела в этих самых стенах, мне меньше всего хотелось идти ему навстречу. Идти у него на поводу.
И делала я это лишь потому, что так мне рекомендовала доктор Меган.
Брент шел нарочно широким шагом, я едва поспевала за ним и думала, что он, возможно, ведет себя так специально. Потому что сначала были ужин и цветы и тот звонок с пожеланием доброй ночи, а сейчас… Брент тоже пытался найти ко мне подход? Но зачем?
— Вы спросили, влюблен ли я в королеву, — он остановился, подождал меня.
— Вообще-то я хотела спросить, что в ней нечеловеческого, — буркнула я. — Сегодня я восхищалась ей, как, быть может, никем в жизни. Она потрясающе умна. И одинока.
— Вот это меня не удивляет, — ухмыльнулся Брент и снова пошел, уже медленнее. — Она глава государства, ей это простительно. Говорят, она также прекрасная мать, но я, если честно, никогда наследных принцев не видел.
Я пожала плечами. Их высочества были еще слишком малы, чтобы появляться на публике, и уж, конечно, они не праздничные куколки, чтобы на их фотографии умилялись все граждане Территорий. Как их лица могут служить подтверждением того, насколько королева хорошая мать, я тоже не знала.
— А вы, капитан?
— А что — я? — переспросила я. У меня нет детей, я не глава государства, зачем он задал мне этот вопрос. Но я нашлась, что ответить. — Нет, я их тоже не видела.
— Очень умно… — протянул Брент. — Жаль, что вы это только вы, в вас ее величество могла бы найти подругу. — Он застыл перед дверью, я не стала ждать, что он там еще выдумает, толкнула ее и вышла в холл. Тут уже было довольно много людей, поэтому мы прошли до выхода молча.
На улице Брент вызвал такси. На меня он не смотрел, разглядывал парк и парадный подъезд. Я начала сомневаться, зачем вышла вместе с ним. Ах да, мы вместе работали.
— В любом случае, я вам благодарна, — сказала я. — И вы были правы насчет провокации, хотя объяснили это все настолько… коряво, что мне пришлось постараться, чтобы понять ваши выводы.
Могли мы справиться без него? Да, конечно. Но Брент нужен был королеве. Зачем? Затем, что она не была намерена показательно избавляться ни от комиссара, ни от Джона Дональда, ни от меня. А тут подвернулась одиозная фигура, скандалом больше, скандалом меньше, если что, на Брента можно повесить любой промах.
Брент это понимал.
И врал, конечно.
Любовь — очень опасное чувство… Я ему не поверила. Он был влюблен в королеву, а она воспользовалась этим?
И цветы, и ужин, и звонок, возможно, предназначались не мне. Но я хотя бы могла гордиться тем, что моей соперницей была не кто иная, как ее величество. Гордость, смешанная с обидой, и тем не менее. Королева лучше, чем соседка по кампусу.
А еще могло быть, что Брент меня просто дразнил. И фраза его была сказана для эффекта.
— Хотите, поедем куда-нибудь пообедать? — внезапно спросил Брент, повернувшись ко мне. — Раз вчера наш вечер прервали так бесцеремонно? Обещаю больше не вгонять вас в краску цветами. Хотя мне всегда казалось, что женщины любят цветы.
— Все люди разные, — уклончиво ответила я, лихорадочно думая, стоит ли соглашаться. Дело закрыто. Условно закрыто, дальше пойдет работа с доказательствами, а те улики, которые соберет Управление Хищений, меня не касаются. Даже если что-то принесут в лабораторию — отпечатки, образцы почерка, — это не моя компетенция.
С минуты на минуту могли выйти комиссар, Эндрю и Руперт или же меня могли вызвать обратно. Мало ли, что еще надумает Томас, Королевская Гвардия натаскана на охрану, но привезут его все равно к нам. И работать с ним придется в здании Полиции, и попыток прикинуться спятившим он не оставит.