Смешала и нанесла краску. Пока ждала, собрала волосы с пола, завернула в несколько бумажных полотенец.
Вымыла голову. Высушила. Накрутила даже, чтоб скрыть неидеальность стрижки. Взглянула в зеркало. А там взрослая женщина с черными, как смоль, волосами до ключиц и настороженными карими глазами. Заострившимися из-за прически скулами. Обозначившимися носогубными складками и слишком бледной кожей. Ей на вид лет тридцать пять, и это не я.
Увидев результат, Влад сжал челюсти до скрипа. Приблизился, коснулся кончиками пальцев к волосам.
— Они вырастут, краску смоем.
Он кивнул и приник к моим губам. Только поцелуй, на большее уже не было времени.
— Все будет нормально!
Переоделась — в треники с футболкой и прихватила толстовку. В самолете кондиционер, а взрослая женщина не могла не следить за здоровьем. Подкрасилась. Особенно брови посильнее, ведь те слишком светлые теперь для волос. Ресницы. И все.
Нацепила большие солнцезащитные очки, прихватила наскоро собранный большой чемодан и сумку с ручной кладью.
Повторила полученные от Влада инструкции. А потом, стараясь не сгорбиться, не сжаться от боли, с которой оторвалась от него, направилась вниз. Пешком на пару этажей, потом вызвать лифт и уже на нем спуститься к ожидающему меня неприметному седану.
Глава 63
Осторожнее с желаниями. Например, сидя в машине, увозившей меня в аэропорт под покровом сгущающихся сумерек, я хотела понять, действительно ли Шаламов что-то выжидает и, если да, то почему. Еще хотела узнать, кто же был крысой у нас. Насколько близок тот к Владу. Святославу. Даже Глебу.
Узнаю. О-очень скоро.
Потому, что любой, даже выглядящий безупречным план, по факту таковым не является. Но то, будет ли он реализован, в итоге, зависит от масштаба этой «небезупречности». Масштаба того, чего не сумели предугадать, просчитать.
Предположить.
Парней со мной двое. Их я видела только на фото, показанных Владом, перед тем, как я ушла. Один играет роль водителя такси. Отвезет и уедет. А другой мне вроде как супруг. Внешность этого парня до смешного противоположна моей нынешней. Он — голубоглазый блондин. На вид около тридцати пяти, чуть выше среднего роста, с очевидным брюшком. Точь-в-точь богатый бизнесмен, который везет жену отдыхать на дорогой курорт. Интересно, кем он был по факту? На привычных мне подтянутых секьюрити не тянул и близко.
Сколько не занимай голову всякой ерундой, чтоб не расплакаться, слезы все равно наворачивались на глаза снова и снова. Разум не мог, не был способен охватить кошмар, резко сменивший наше с Владом всеобъемлющее счастье.
Убийство. Два. Практически в один день, как оказалось. Человек, с которым я знакома, которому жала руку, с которым говорила, хладнокровно и безжалостно отнял две жизни. Взял и убил, как я муху или комара. И за что?!
— Алина, возьми себя в руки, детка! — я подскочила. Новое имя, к нему нужно привыкнуть. Не шарахаться, а отзываться. — Нормально все будет.
Поймав мой взгляд, сжал предплечье. Последнее сказал не ради репетиции, это обещание. Такое же дал мне Влад.
Вот и оно, здание аэропорта. Пожалуйста, пожалуйста, пусть я выйду из него через пару дней такой же счастливой, как когда прилетела из Парижа. И с Владом в обнимку. Пожалуйста…
Господи, помоги! Мы обвенчаемся, будем в церковь ходить, исповедоваться!
Я одернула себя. Что за торги, а?
Но выдержка покидала, все силы, казалось, уходили на то, чтоб не броситься бежать обратно, к Владу.
Рамка металлоискателя. Рентген-лента. Привычные действия, вроде сложенных в пластиковую корзину мелочей и поднятых на ленту чемоданов. Колей, разумеется, не мною.
Интересно, это настоящее имя моего охранника или нет?
Регистрация на рейс. Чемоданы, отправленные в багаж. Пара чашек кофе по цене пары килограммов — аэропорт, все дела. Прогулка по дьюти-фри. Коля купил мне какие-то мелочи.
И вот, когда объявили посадку, откуда ни возьмись появилась группа захвата.
Коля заметил их раньше, обнял меня за шею и вклинился в поток снующих взад и вперед пассажиров. Помню, тогда у меня мелькнула радостная мысль, что мы не улетим, что я скоро вернусь к Владу.
Мы успели добраться только до аварийного выхода. Точнее, это Коля успел добраться только до него, а я — еще и нырнуть внутрь, и даже пробежать ровно один пролет, стараясь не вопить от ужаса. Может, зря? Может, нужно было все же заорать, позвать на помощь? Но, скорее всего у этих ребят были максимально настоящие значки, так что…
Меня схватили сильные руки, шею что-то ужалило, и я провалилась в темноту.
Глава 64
Холодная, шероховатая поверхность больно царапала щеку и предплечье. Это было первым ощущением, когда начала приходить в себя. А потом — запах. Затхлости, сырости, пыли, бетона, стройки. Следом холод. Он будто шел и изнутри, и снаружи. И был леденящим до такой степени, что я едва смогла сдержать дрожь.
В голове туман. Нечто подобное было, когда я училась в университете и, мучимая бессонницей, на нервах перед сессией выпила снотворного. То оказалось сильным настолько, что утром я едва смогла проснуться после третьего сигнала будильника…
Разлепила тяжелые веки. Полумрак, густое месиво всех оттенков серого. Не сразу различила источник света — лампочку на стене под потолком в металлическом плафоне. Само помещение небольшое совсем, почти как обычная средних размеров комната. Только без окон. Из всей обстановки — только эта лампочка да железное ведро в углу.
Подскочила. Слишком резко, потому закружилась голова. Вдох-выдох под звук сердца в ушах. И еще, пока приступ не прошел.
Как только перед глазами прояснилось, вернулся и ужалил страх. Холодными щупальцами он оплел мое дрожавшее тело, проник под кожу, пропитал все мое существо. Инстинктивно, я вжалась в стену, согнула ноги в коленях и обхватила их руками.
Из груди рвались беспомощные отчаянные хныканья, мысли метались, путались и лишь одно я различала четко.
Одно слово. Одно имя. Одно лицо. Влад!
Что с ним? Где он?
За дверью шаги, или это мне казалось? Нет, ведь они приближались, становились громче. Сколько там людей — не различить.
Отползла в самый темный угол, втиснулась в стену. Сжалась вся, будто смогла бы стать так незаметной.
Их двое. И обоих я узнала сразу же, несмотря на полумрак и не слишком-то четкое от слез зрение.
Шаламов и…тот, кто отдавал деньги Владу после того боя.
— Доброе утро, красавица! — глумливо пропел Шаламов. — Как спалось на новом месте? Жених приснился невесте? Стас, не в курсе, с замужними это действует?
Стас… Тот, кто пытался завербовать моего брата на нелегальные бои. Вот он кто.
— Я мог бы рассказать.
— Ну, подожди-и, давай хоть капельку потянем интригу, — Шаламов приблизился, и я инстинктивно дернулась, стукнувшись затылком о стену.
Так странно, неуместно выглядел здесь этот мужчина — в льняном летнем костюме светло-голубого цвета и рубашке, настолько белой, что показалось, она светится в полумраке. Аккуратная стрижка, холеное лицо. Непроницаемое, без малейшего проблеска эмоций.
Присел на корточки, рассматривая меня как диковинную зверушку в зоопарке.
— Не испачкайтесь, — услышала свой шепот.
— Что?!
— Ваш костюм, — кашлянула, прочищая горло, — такой красивый. Будет жалко извалять его в пыли.
Откинув голову назад, он раскатисто захохотал. Так, будто смешнее шутки не слышал. От этого смеха у меня мороз прошел по коже, вызывая новую волну дрожи.
Хохот резко оборвался, будто кто-то вдруг его выключил, щелкнув кнопкой. Казавшиеся черными глаза прошлись по всему телу так, что казалось резали кожу как острые лезвия.
Нарочито неторопливо он сунул руку во внутренний карман пиджака и достал телефон. Простенький, старый, покоцаный. Чтоб не отследили. Так же медленно, не хватало только комментировать каждую нажатую кнопку, набрал номер.
Я знала, кому он звонит, даже если б не видела цифр.
— Здравствуй, Молот, — произнес он.
До меня донесся отчаянный, хриплый крик. Знакомый голос, только слов не разобрать.
— Какой догадливый, — вкрадчиво продолжил, игнорируя реакцию, — избавил от необходимости тратить время на объяснения причин звонка. Не все, значит, мозги в клетке отбили… Хотя… Судя по поступкам…
Прервался и вдруг резко и больно схватил меня за челюсть, поднеся другой рукой к лицу трубку. Я вскрикнула скорее от неожиданности. И услышала отрывком:
— …не трогай ее! Со мной делай что…
— Так и будет, — убрав трубку от моего лица, Шаламов поднялся, — послезавтра ночью зайдешь в клетку. Выиграешь, получишь ее обратно. Прямо в зале и получишь, а нет…, - многозначительно умолк, — сам, понимаешь, я большие деньги потеря. Придется подумать, как компенсировать. Время и место сообщу позже. Ну а надумаешь юлить, — снова сделав паузу, прошелся по мне взглядом, — сначала я проверю, что там у нее между ног снесло тебе крышу, а потом это сделают все мои люди. По очереди или вместе, как пожелают. И после получишь ее обратно. Частями.
И прервал соединение.
Вновь сел возле меня на корточки.
— Конечно же, он приедет. И ни слова никому не скажет. А знаешь, что случится там, в клетке? — медленно протянул, с наслаждением рассматривая мое лицо. — Его убьют. Забьют насмерть. Не спеша. Это же шоу.
— Пожа-луйс-та… Хотите завод? Только скажите, он отдаст. Правда….
А он снова засмеялся.
Глава 65
— Конечно же отдаст. Такой наш уговор, — сказал, отсмеявшись. — В клетке убьют твоего Молота. Сазонов-старший… Не молодой ведь человек, всякое может случиться. Вдруг сердце потери сына не выдержит? Кто знает? И вот тогда, Глеб отдаст мне завод, а я ему — тебя.
До слуха донеслись чьи-то противные, надоедливые поскуливания, резко переходящие в рыдания. За ними дальнейшие слова Шаламова померкли. А он сам превратился в размытое, светлое пятно в чернильном полумраке.