— Ты веришь мне? — спросил он, желая удостовериться, что она не считает его мерзавцем, который только и знает, что запугивает ее.
Он ведь не такой. Он старается сделать так, чтобы ей и ребенку было хорошо и комфортно. Конечно, он ждал от нее ответных действий и ни в коем случае не согласится на второстепенную роль в жизни своего сына или дочки. Йен лучше других знал, что такое семья без отца, поэтому собирался подойти к своим новым обязанностям со всей ответственностью. Самое странное, что мысли о том, что ребенок может быть от Рудолфа, все реже посещали его. То ли потому, что интуитивно он чувствовал, что это не так, то ли потому, что очень хотел в это верить.
Сандра тяжело вздохнула и посмотрела на него измученным взглядом. Йен не понимал, что ее больше угнетает: страх перед родами или перед ним. А может быть, она плохо себя чувствует?
— Да, если ребенок твой, — ответила она ровным голосом, — тогда, я надеюсь, ты будешь нас поддерживать и помогать нам. И я не боюсь тебя, Йен.
Неужели это значит, что если ребенок от Рудолфа, то ему нечего надеяться на дальнейшее общение? Она рассчитывает, что в этом случае он уйдет из ее жизни так же внезапно, как и появился. Никакого будущего?
Сандра не выказывала ни малейшего желания видеться с ним, кроме как на правах отца малыша. Но она ведь приняла его помощь, поехала с ним в Тир Тайрнгир, доверилась ему, даже попыталась в его объятиях забыть о ненавистном муже. Означает ли это что-нибудь? Или он просто соломинка, которую утопающий с пренебрежением отбрасывает в сторону, оказавшись на берегу?
— Значит, ты не будешь возражать, если я стану навещать вас? — осторожно спросил он.
Сандра снова вздохнула.
— Нет, не буду. Более того, я уверена, что из тебя выйдет хороший отец, Йен.
Но хватит ли его, чтобы стать отцом для чужого ребенка? Тем более ребенка человека, которого он глубоко презирал?
В любом случае это ребенок Сандры. И она любит его, несмотря ни на что. Тогда он тоже полюбит малыша ради его матери. Другой вопрос, захочет ли она этого. Судя по всему, Йен Кейси не так много для нее значит, если сначала она выбрала самый простой вариант: тихо уйти, ничего не объясняя. С другой стороны, она сыта по горло борьбой за собственное счастье и независимость. Возможно, у нее просто не осталось сил сражаться дальше…
— Йен, — произнесла Сандра тихо, но так, что сердце его упало. — Йен, кажется, у меня начинаются схватки…
Он вздрогнул и крепче сжал руль, лихорадочно соображая, что делать. До Плимута оставалось еще около сотни километров, следовательно, они будут там часа через полтора. За это время может много чего произойти.
Зато ближайшая деревушка находилась минутах в десяти езды. И Йену очень хотелось надеяться, что там есть врач или акушерка. На худой конец подошла бы женщина, умеющая принимать роды. В крайнем случае, Йен сам взялся бы за это. Но только в самом крайнем случае.
— Спокойно, дорогая, — сказал он уверенным и твердым голосом, хотя самому ему было отнюдь не спокойно. — Через несколько минут мы будем в Чипсайде. Наверняка там есть врач. До Плимута слишком далеко.
Она испуганно взглянула на него и кивнула.
— Как скажешь, только сделай что-нибудь! — простонала она, мучаясь не столько от боли, сколько от страха. Боже, какое счастье, что Йен с ней!
Сандра закрыла глаза, стараясь не думать о плохом. Надо надеяться на лучшее. Она не переживет, если и с этим ребенком что-нибудь случится!
Машина плавно затормозила перед первым же домом. Йен выскочил, пробежал по дорожке и заколотил в дверь. В панике он не заметил аккуратного дверного молоточка и металлической дощечки.
— Кто там? — раздался из-за двери надтреснутый старушечий голос. — Что-то случилось?
— Моя жена рожает! — воскликнул Йен. — Она там, в машине! Пожалуйста, позвольте нам…
На пороге появилась старушка с белыми как снег волосами. Лицо ее, сморщенное как печеное яблоко, осветила радушная улыбка.
— Спокойнее, юноша, не надо так волноваться, — произнесла старушка, решительно направляясь к машине. — Считайте, что вам повезло. Сам Господь привел вас к дому Молли Уэтшор, которая вот уже полвека принимает всех младенцев в округе. Сейчас мы взглянем на вашу милую… — С этими словами она распахнула дверцу машины.
Молли Уэтшор хватило доли секунды, чтобы оценить ситуацию.
— Что ж, юноша, берите ее на руки и идите за мной. Только несите осторожно, ноги поднимайте повыше. Медлить нельзя, но и торопиться не следует.
От звука ее бодрого и уверенного голоса Йену стало спокойнее. Он подхватил Сандру и направился к дому. Лоб молодой женщины покрылся испариной, она тяжело дышала, на виске под тонкой кожей пульсировала синяя жилка.
— Не стойте как соляной столб, — проворчала миссис Уэтшор, оглянувшись на замершего на пороге Йена. — Несите ее сюда, в спальню, и кладите на кровать. Осторожнее!.. Вот так, хорошо… А теперь отправляйтесь на почту — к сожалению, мой телефон что-то барахлит — и позвоните в ближайшую больницу, чтобы вызвать карету «скорой помощи». Номер вам подскажут. А мы тут сами управимся.
Говоря все это, старушка успела достать чистые простыни, принести таз и также вполне современного вида чемоданчик с медицинскими инструментами.
— Я бы хотел остаться, если возможно… — неуверенно начал Йен, но тут же замолчал, встретив недовольный взгляд миссис Уэтшор.
— Что я вам велела, юноша? Мужчинам это видеть не положено, — строго произнесла она, доставая из чемоданчика шприц и ампулу с какой-то прозрачной жидкостью. На долю секунды Йен почувствовал себя мальчишкой на приеме у строгого доктора, который сейчас велит лечь на лавку, и… — Вы все еще здесь?
Сопровождаемый неотступным взглядом поверх очков, Йен пулей выскочил за дверь. Рядом с этой боевой старушкой его решимость таяла как прошлогодний снег. К тому же он понимал, что помощи от него действительно мало.
Небо раскинулось над землей голубым безоблачным шатром, видимым сквозь тонкие веточки с зеленоватым пушком молодых листочков. Йен никогда не думал, что самый важный день в его жизни будет таким ясным и чудесным. Самый важный день… Неужели именно так он относится к происходящему, хотя даже не знает, его или не его ребенок появляется сейчас на свет в коттеджике миссис Уэтшор?..
16
Когда он вернулся, Сандра уже лежала под одеялом и о чем-то тихо беседовала с миссис Уэтшор. На ее бледном усталом лице блуждала улыбка, как у человека, который закончил тяжелый труд и теперь вкушает заслуженный отдых. Темные прядки прилипли к мокрым вискам и лбу, на щеках блестели влажные дорожки — то ли от слез, то ли от пота.
— А вот и наш папа! — радостно произнесла акушерка, завидев Йена.
Она встала и поманила его к себе с заговорщическим видом, как будто собиралась раскрыть ему какой-то замечательный секрет.
Секрет в самом деле был замечательный. Йен никогда не видел новорожденных детей, но почему-то считал, что они должны выглядеть на редкость несимпатично. И был приятно удивлен, разглядывая маленького, красненького, но все же очень милого человечка.
— Отличная девочка, три с половиной килограмма, — сообщила Молли Уэтшор. — Крепкая, здоровенькая. И мама в полном порядке. Все прошло отлично.
Сандра тихо улыбалась, глядя то на Йена, то на дочь. Как добрый знак восприняла она то, что акушерка приняла их за счастливую семью — значит, со стороны похоже, что они любят друг друга. По крайней мере, в себе молодая женщина не сомневалась, а растерянно-счастливый вид Йена наполнил ее сердце такой нежностью, что она чуть было не расплакалась снова.
— Ладно, теперь я оставлю вас, — произнесла старушка, передавая уже спеленатую малышку матери. — Скоро должна приехать машина.
Они остались вдвоем. Точнее, втроем. Тем более что маленькая девочка не давала забыть о своем существовании, требовательно попискивая и помахивая сжатыми в кулачок крохотными ручками.
Йен сел на стул рядом с кроватью, неуверенно посмотрел на Сандру, затем перевел взгляд на ребенка. В его глазах застыло странное выражение, и молодая женщина подумала, что он выискивает в чертах малышки сходство с собой или с Рудолфом.
— Скоро мы все узнаем, и над тобой перестанет висеть дамоклов меч, — сказала она с легким оттенком грусти.
Сандра уже почти поверила, что у них настоящая семья. Но, видимо, для Йена все было иначе. Однако он не дал ей договорить, приложив палец к ее губам.
— Шшш… Не говори ничего. Мне все равно, чей это ребенок.
— Но почему? — Сандра недоуменно уставилась на него. Ведь именно Йен так настаивал на установлении отцовства!
— Потому что ты значишь для меня гораздо больше, Сандра, — ответил он, глядя ей в глаза. — Я приму… и буду любить… твоего ребенка… потому что это часть тебя.
«Любить»… Она услышала только это одно слово. Общий смысл сказанного дошел до нее с трудом. Но главным было то, что она важна для него и он будет с ней.
— Вопрос только в том, — медленно продолжил Йен, не спуская с нее горящих глаз, словно выискивал что-то, — не обманываюсь ли я насчет твоих чувств ко мне?
Сандра не могла произнести ни слова. Она тихо гладила дочь по головке, боясь спугнуть решающий момент. Йен осторожно приподнял ее лицо за подбородок, а другой рукой отвел волосы со лба. От его легких прикосновений по истомленному телу пробежала горячая волна, внутри все замерло. Молодая женщина с наслаждением впитывала скупую ласку.
— Когда мы с тобой занимались любовью, — в его устах эти слова звучали как-то особенно соблазнительно и страстно, — ты ведь именно меня хотела, да? Не просто потому, что я оказался поблизости и мог… мог дать тебе то, что нужно?
Она с трудом разлепила непослушные губы.
— Мне нужен был ты, только ты, Йен, — ответила она, и воспоминания о той единственной ночи захлестнули ее. — Я хотела быть с тобой хотя бы раз в жизни, потому что боялась потерять тебя снова. Я просто не смогла упустить свой единственный шанс…