–Это свойственно женщинам.
–А каково расти без сестер и братьев?
–Очень спокойно. Слишком. Даже скучно. Но может быть, и хорошо, что я была одна, потому что мой отец предпочитал проводить прекрасные воскресные летние дни в университетской библиотеке, а не в парке. Мы никогда не гуляли, не ходили на пикники и в гости.
–А какой была твоя мать?
–Папа не любил о ней говорить. Только если видел ее черты во мне, когда я вела себя слишком выразительно,как он выражался. Он смотрел на меня и хмурился.
–Он больше не женился?
–Мама была для него единственной, и насколько я могла почерпнуть из его отрывочных рассказов, осталась самым ярким воспоминанием. Но он был видный мужчина, профессор, и я видела попытки женщин его соблазнить. Это были студентки, сотрудницы, коллеги, но мой умный красивый отец оставался равнодушным. Он был женат на своей работе, и только когда смотрел на дочь, в его глазах мелькала боль, и я понимала, как он страдает. Из-за той, которая покинула его, и жизнь как будто остановилась. Он просто не замечал других женщин. И я, его дочь, зная это, пыталась смягчить его страдания, как могла.
–По крайней мере, мой отец был со мной до подросткового возраста,– сказал Нейт,– и я успел понять, что такое быть мужчиной в семье.– Он задумчиво устремил глаза вдаль, вспоминая.
Саския снова, в который раз, восхитилась способностью пятнадцатилетнего паренька взвалить на себя обязанности главы семейства. Она подождала, пока он снова посмотрит на нее.
–Я была единственным ребенком, но не чувствовала себя обделенной, я ведь не знала другой жизни, мне не с чем было сравнивать.
–А теперь обещай мне одну вещь.
Все что угодно.
–Слушаю.
–Ты не перенесешь ничего, никаких интимных моментов в наших отношениях и своих соображений по этому поводу в свой проклятый розовый прямоугольник, который вы там нарисовали и где собираете свою статистику.
–Не знаю, не знаю…– протянула она и увидела, как угол его волевого рта приподнялся в усмешке, потом он прижал ее к себе так крепко, что она потеряла возможность отвечать и задавать вопросы. Но, отдаваясь его ласкам, все равно продолжала думать о его детстве, его семье, его отношениях с близкими и друзьями, его связях с женщинами. Интересно, как он их выбирал, что его в них привлекало. И еще о том, как его близкие умудрились сделать его таким, что он не хочет даже слушать о создании собственной семьи. Растаяв под его поцелуями, она обвила руками его голову, и прошептала: – Нейт…
–Молчи.– Он зажал ей рот поцелуем, взгляд потемневших голубых глаз проникал в сердце, в ней навстречу поднимались душащие и требующие выхода желания.
Потом исчезли все мысли, осталось только наслаждение его близостью, и финал, как всегда, был таким потрясающим, что она впала в забытье, а когда очнулась, долго пыталась снова обрести способность мыслить. Она окончательно поняла, что говорит ей ее сердце, она теперь слушала только его. Нейт Маккензи был первым мужчиной в ее жизни, который был с ней не потому, что ему нужны были ее дом, ее вещи, ее деньги. Ему нужна была она сама. Она нашла свою половину. А он? Скорее всего, он об этом просто не думал. Она была очередным приключением в его холостяцкой жизни – оригинальным, не похожим на других. Лучше, если бы это был не Нейт. Только не он. Она рискует отдать сердце и потом остаться ни с чем. С разбитым сердцем, чувствуя себя покинутой и опустошенной, как никогда. Такую рану будет уже не залечить. Но что делать, если она уже не в силах от него отказаться? Все ее благоразумие буквально таяло с каждым свиданием, и сегодня она его лишилась окончательно.
–Мы когда-нибудь собираемся любить друг друга в кровати, как положено?– спросила она чуть охрипшим от волнения голосом.
–Непременно. И скорее, чем ты думаешь.
Нейт положил голову ей на плечо, пряча улыбку.
Слегка куснул на плече розу, нежно поцеловал и поднялся из воды. Выйдя из ванны, теперь он стоял в золотистом свете, как обнаженный бог, такой прекрасный в своей мужественности. Потом наклонился, поднял ее на ноги, взвалил на плечо, как охотник добычу, и понес из своей огромной ванной комнаты в спальню – с элегантными обоями в полоску, с огромной кроватью из темного дерева с кожаными спинками.
–Вот это да! Прямо центр торжества тестостерона!
–Я же говорил тебе – мой дизайнер сошел с ума.– И, поцеловав ее пониже спины, сбросил на постель.
Она подпрыгнула на упругом матрасе, голое тело было все еще в капельках воды. Она лежала и смотрела, как он, не стесняясь, проделал необходимые манипуляции для предохранения, а когда наклонился над ней, закрыла глаза. Потом, с чувством блаженного удовлетворения, расслабленно лежала на его роскошных простынях, чувствуя его руку на своем бедре, второй он обхватил ее грудь. И, уже проваливаясь в сладкий сон, чувствуя спиной горячее большое тело, подумала: «Я нашла его».
Она проснулась от телефонного звонка. Приоткрыв один глаз, потянулась, стала искать телефон на столике. При этом опрокинула настольную лампу с резным слоном и часы, которые свалились на ковер. Потому что это был прикроватный столик красного дерева у кровати Нейта.
Она проспала! Ее глаза мгновенно распахнулись, она же хотела только немного вздремнуть, чтобы найти силы подняться, поцеловать его на прощание, прежде чем растаять в ночи, притворяясь, как всегда, что все произошедшее между ними не более чем приятное времяпровождение и игра. И ехать домой.
Но она больше не могла и не хотела притворяться перед собой. Ее сердце шепнуло ей тихонько и радостно: «Привет, как ты себя чувствуешь?» Поспешно заглушив его голос, взглянула на часы, лежавшие на ковре,– начало одиннадцатого. Значит, Нейт давно ушел на работу и почему-то ее не разбудил. Он мог поднять ее, перед тем как уйти, и отправить домой. Саския невольно испытала приятное чувство – он доверяет ей настолько, что оставил одну в своем доме. Ее телефон снова зазвонил, и, сбросив с ног угольного цвета одеяло, она, как была, голая, встала и нашла свою сумку. Потом прошла к кожаному шезлонгу в углу огромной спальни. Порывшись в сумке, нашла мобильный телефон. Может быть, звонит новый клиент. Держа в руке телефон, плюхнулась на кожаное сиденье, которое издало при этом мягкий чмокающий звук.
–«Сасси-статс». Саския Блум у телефона.
–Привет, Саския.– В трубке раздался дуэт – сразу два голоса.
Не может быть.
–Это Надежда.– И сразу: – И Вера. Мы узнали твой номер из справочника в телефоне Нейта, когда вы приходили к нам. У нас сегодня свободное утро, и мы подумали, как было бы славно познакомиться с тобой поближе и узнать друг друга получше. Принимая во внимание обстоятельства.
–Обстоятельства?
Они не знают, что она сидит голая в спальне их брата. Она схватила огромный афганский плед и накрылась до шеи, как будто они могли ее видеть.
–Как насчет того, чтобы выпить вместе кофе в «Чадстоуне»?– спросила одна из сестер.
А другая тут же добавила:
–А потом пройдемся по магазинам. Надежда у нас стилист и поможет подобрать тебе идеальный вариант.
–Для чего?
–Как для чего? Для свадьбы Клинта и Мей, которая скоро состоится. Так что убьем сразу двух зайцев. Пожалуйста, не отказывай. Скажи, что придешь,– с надеждой сказала Надежда.
Саския прикусила губу, не зная, что делать.
Отказать? Это будет выглядеть неприлично и грубо и может повредить Нейту. Кроме того, действительно ей надо что-то подобрать себе для свадьбы. Она не была фанатом нарядов и мало уделяла внимания своему гардеробу, но теперь, когда финансы позволяли, вспомнила, что несколько месяцев вообще ничего себе не покупала.
И вдруг ее осенило: встреча с сестрами даст ей возможность заполнить пустоты в его досье и, может быть, вывести свою формулу. И к тому же он никогда не запрещал ей общение со своей семьей.
Трех зайцев, а не двух…
–Мне действительно нужно новое платье.– И не успела выговорить, как ее оглушили радостные крики сестер. Они сразу же договорились, где и когда встречаются.
Уже стоя под душем в огромной роскошной ванной, спиной к фальшивой голове носорога, который, казалось, следил за ней непрерывно, где бы она ни находилась, Саския вдруг подумала, что следовало бы предупредить вначале Нейта. Но… В конце концов, несмотря на то что происходит между ними, он не ее бойфренд. И если она не выходит за рамки договора, то не обязана перед ним отчитываться. А в договоре не было ни слова об этом, тем более что, скорее всего, его реакция будет резко отрицательной. Нет и нет.
Впрочем, ее уверенность пошатнулась, когда сестры вцепились в нее с обеих сторон и потащили к входу в «Чадстоун».
–Ты даже пахнешь как Нейт,– сказала одна из сестер, когда они поднимались на эскалаторе, и Саския поняла, что так и есть. Не задумываясь, она ответила:
–Наверное, это запах его геля для душа,– и поняла, что проговорилась.– Простите, я не хотела…
–Наоборот, мы очень счастливы.– И Надежда дружески похлопала ее по руке.– А то мы уже боялись, что он никогда не остепенится, но тут появилась ты, и мы все с облегчением вздохнули.
–О! Вот как.– Она прикусила губу, ругая себя за болтливость. И еще она поняла, что сестры Нейта не считают ее просто замыкающей в длинной цепочке его увлечений, а принимают как нечто более серьезное. Ее стало мучить чувство вины перед Нейтом, когда, стоя в кабинке для переодевания в бюстгальтере и трусах, она слушала комментарии с другой стороны тяжелой занавески.
–Подумать только, какие прекрасные детишки у вас будут! Миленькие, серьезные и очаровательные.
Совесть так уколола ее, что она высунула голову из-за бархатной занавески.
–Послушайте, Надежда…– И запнулась. Что она скажет Нейту, она уже жалела, что согласилась на эту встречу без его согласия.– Нам действительно хорошо вместе, но дети пока не входят в наши планы. Пока. И неизвестно, когда это будет. О'кей?
–Мы знаем, мы все знаем.
Она оторопела:
–