у и нужны.
Выйти замуж за Джона Лоуренса?! Меня передернуло. Неужто отец готов выставить меня и наши земли на торги? И эта странная попытка внести путаницу в сватовство – почему нельзя было открыто заявить о намерениях вдовца? Неужто он считает меня настолько бестолковой, чтобы принять одного жениха за другого? Нет, определенно, он не мог дойти до таких крайностей, это просто недоразумение. К тому же сейчас гораздо важнее было разобраться с непочтительным типом, стоявшим прямо передо мной.
– Почему вы мне это говорите?
– А вы бы предпочли оставаться в неведении? Я полагал, нам нужно достичь определенного уровня доверия, раз уж придется работать в такой тесной связке.
И тон, и выражение лица Кромвеля казались искренними и невинными, однако я чувствовала, что за всем его поведением скрывается какой-то зловещий подтекст. Возможно, признание этого человека в склонности к азартным играм внушило мне подозрения в тайном умысле, скрытом за его речами, вне зависимости от того, правдивы они или нет. Я никогда не доверяла азартным играм и тем, кто легко ставит свою судьбу на кон.
Но, сама того не желая, я чувствовала себя в долгу перед Кромвелем за то, что он подтвердил догадку Мэри насчет Лоуренсов. При этом было не ясно, зачем Лоуренсу-старшему понадобилось прятаться за спиной сына, чтобы посвататься ко мне. Впрочем, честно признаться, мои мысли в тот момент занимала встреча с Беном, и у меня просто не было времени хорошенько все обдумать.
– Спасибо за полезные сведения, – сказала я. – А теперь расскажите о вашем подмастерье.
Кромвель удовлетворенно улыбнулся, решив, что я легко ему поверила и просто сменила тему.
– Тут вам не о чем беспокоиться. Этот парень будет делать все, что ему скажут. Я в отличие от своего брата с рабами не церемонюсь.
– Вы упомянули, что он получил право выкупить свободу. Этого еще не произошло? Вы не платите ему жалованье?
– Патрик что-то ему платил, но теперь, когда обстоятельства изменились, Бен отрабатывает то, что положено по договору. Когда мы тут наладим производство индиго, сколько бы времени это ни заняло, – Кромвель подмигнул мне, давая понять, что сроки пребывания Бена в рабстве отмеряет именно он, – я подумаю над его освобождением. Впрочем, как это ни прискорбно, я дал ему слово. Он и правда весьма примечательный негр – быстро схватывает, сметлив, но самонадеян. Даже обладает некоторыми навыками в чтении и письме. Ума не приложу, где он мог этому научиться.
Я нахмурилась, стараясь скрыть удивление и одновременно радость за Бена:
– Ясно.
– Разумеется, болтать об этом в приличном обществе я не стал бы.
В моей памяти всплыла картинка: я, маленькая девочка, вычерчиваю прямо на земле только что выученные буквы, Бен стоит рядом, задумчиво ероша волосы, а мой совсем крошечный брат Джордж дергает меня за платье, стараясь привлечь к себе внимание. «Бэ», «э», «эн», – произношу я вслух, указывая на свои каракули. – «Бен». Это ты». С моим именем было потруднее, но через несколько недель Бен научился писать и его, и другие слова. Поначалу совсем простые – «жук», «небо», «дом». Потом сложные: «солнце», «побережье», «индиго», «друзья».
Я указала на Сару и Того:
– Пойдемте посмотрим, как у них там дела.
Кромвель окинул Сару оценивающим взглядом, когда та выпрямилась, и я заметила одобрение, отразившееся у него на лице. Мужчины, оказывается, такие незамысловатые создания… Даже страшно от того, что в их руках судьба нашей сложносочиненной цивилизации.
– Это Того, он старший над садовниками и полевыми работниками, – сказала я. – А ее зовут Сара. Она знает, как растить индигоферу и добывать краситель в условиях Южной Калифорнии, поэтому я забрала ее с нашей плантации Уаккамо. Эти двое будут работать с вами. Так же, как и я.
Затем я, взглянув на Сару и Того, представила им белого мужчину, которого привела с собой:
– Мистер Николас Кромвель.
Он кивнул им обоим. Негры не привыкли к таким знакомствам, а может, разволновались, решив, что у них появился новый белый хозяин. Так или иначе, оба, едва зыркнув на Кромвеля, тотчас опустили глаза и уставились в землю.
– Он мастер индиго с острова Монтсеррат. Будет давать нам советы, – сообщила я им, тем самым давая понять, что это не приказчик и не управляющий. – Он приехал со своим подмастерьем по имени Бен, с которым вы скоро тоже познакомитесь. Бен сейчас помогает Квошу разгрузить их вещи. Не сомневаюсь, что вы примете их обоих с почтением, – добавила я, обращаясь в основном к Того, и увидела, как тот слегка поднял голову. – А их указаниям по поводу производства индиго прошу следовать неукоснительно.
Тем самым я сразу поставила Бена выше Того, внутренне содрогнулась и поспешила мысленно вознести молитву. Мне хотелось заверить их, что с ними будут по-прежнему хорошо обращаться, но я понятия не имела, как об этом сказать в присутствии Кромвеля. И не знала, действительно ли можно дать какие-то гарантии по поводу этого человека. Я решила, что нужно будет повнимательнее за ним наблюдать.
Еще оставалось надеяться, что Бену здесь будут рады. Я не помнила, как к нему относились свои, негры, на Антигуа. Точно знала лишь одно – что недолгое время он был моим лучшим другом. И если уж на то пошло, с тех пор у меня не было ни друзей, ни подруг, которых я ценила бы так же высоко. Мне не верилось, что Бен снова рядом, и при мысли об этом внутри все переворачивалось.
Кромвель опустился на корточки возле охапки срезанных стеблей, оторвал один листочек, растер его между пальцами, перебрал остальные и недовольно поцокал языком.
– Что-то не так? – спросила я.
– Ну, помимо того, что вам удалось спасти от паразитов слишком мало листьев, так вы еще и сделали это слишком поздно – передержали их на кустах, увы. – Он еще поцокал языком. – Мало, очень мало сырья. Из этого получится от силы пара фунтов красителя, да к тому же очень плохого качества. В общем-то, можно и не начинать – оно того не стоит.
– Мы собрали все, что могли! – вскинулась я. – Надо хотя бы попробовать отработать процесс, разве нет?
– Кто тут решал, когда надо собирать сырье? Она? – Кромвель указал на Сару, и та с вызовом взглянула на него.
– До вчерашнего дня никто ничего не решал, так что это исключительно мое упущение, – быстро сказала я, отвлекая его внимание от рабыни. Собственно, я не солгала. Я злилась на Сару, которая так долго игнорировала мои просьбы о помощи, и тем не менее отказывалась принуждать ее заняться индигоферой. В этом действительно было мое упущение. Но можно ли к чему бы то ни было принудить такую женщину, как она?
Кромвель обернулся и смерил меня взглядом поверх плеча:
– Понятно. – Он встал, отряхнул землю с ладоней и принялся озираться, будто что-то искал, но, очевидно, не нашел того, что хотел. Затем он подошел к бадье с водой и опустил туда руку до запястья. Вытащил руку, стряхнул воду, обмакнул пальцы еще раз и задумчиво нахмурился.
– Не та температура, – покачал он головой. – В этом деле нельзя медлить и ошибаться, есть определенный момент и четкие условия для подготовки сырья. Теперь понятно, что я действительно вам нужен. Надобно знать точный час, когда листья входят в силу. Именно тогда их необходимо сорвать и замочить на целый день в воде подобающей температуры. Нужны годы, чтобы накопить опыт, позволяющий точно рассчитать приближение пика готовности для листьев и заранее подготовить воду. А после… что ж, после начинается истинное испытание для навыков мастера индиго. – Кромвель достал из кармана желтоватый носовой платок, вытер руки, промокнул вспотевшую шею и покачал головой: – И это лишь начало процесса производства красителя. – Пока он говорил, в его тоне нарастало раздражение, а я все безнадежнее падала духом. – Кстати, где все приспособления?
– Мы… У нас пока ничего нет. Поэтому вы нам и…
– Ваш отец дал мне понять, что вы уже развернули здесь производство и нуждаетесь лишь в моей консультации. Я не думал, что вы начинаете с нуля. Стало быть, передо мной полная надежд юная девица без малейшего понятия о том, что нужно делать? И при этом, говорите, вам поручено управление тремя плантациями? Остается уповать на то, что ваш батюшка ради собственного блага позаботился назначить приказчиков на две другие плантации. Чую, мои обязанности выйдут далеко за рамки производства индиго.
У меня от обиды перехватило горло, а такая внезапная перемена в поведении Кромвеля сильно озадачила. Как так вышло, что человек, который пытался завоевать мое расположение, вдруг превратился в надменное чудовище, лишившее меня за несколько ничтожных мгновений дара речи? Впрочем, даже если бы я сразу нашлась, что ему ответить, дрожь в голосе непременно выдала бы мой испуг, поэтому я отвернулась, чтобы совладать с собой.
Бен был на конюшне с Квошем и Питером, совсем рядом, они слышали каждое наше слово, и хотя Бен на меня не смотрел, я чувствовала, что он весь обратился в слух.
По ту сторону изгороди, в отдалении от жилищ рабов, среди деревьев стоял маленький коттедж приказчика, пустовавший с давних пор. Я часто подумывала поселить там Кво-ша, но боялась, что это вызовет зависть к нему у других рабов и нарушит гармонию, царившую на плантации. Мне всегда казалось, что одним своим присутствием здесь Квош действует на всех успокаивающе и что гармонией мы обязаны именно ему. Зато в коттедже можно разместить Кромвеля. А Квош уже построил дом для Сары, такой же, как у остальных рабов – на два помещения с общим дымоходом. Значит, есть свободная комната для Бена. И дом этот находится в некотором уединении – на окраине поселения рабов, ближе к лесу. Возможно, я смогу видеться с ним иногда, втайне от маменьки.
Мысль о тайных встречах с Беном обожгла меня каленым железом, внесла сумятицу в чувства, и я сказала себе, что подобных встреч надо всеми силами избегать. Но в тот же момент мне стало ясно, что я обязательно навещу его, потому что ничего не сумею с собой поделать.
Я глубоко вдохнула и выдохнула, пытаясь унять всполошенные мысли и сосредоточиться на проблемах, которые надо решить прямо сейчас.