— Вы уже побывали в училище? — спросил Бирюков.
— Побывала. Хотела приехать сюда вчера, но до позднего вечера пришлось давать показания в горпрокуратуре, затем в Управлении по борьбе с организованной преступностью. Негодяй наворочал столько преступлений, аж мороз по коже продирает.
— Что Вика рассказала вам о разговоре с Абасовым?
Алла Аркадьевна опустила глаза:
— Понимаете, когда мы с Викой приехали из больницы домой, я весь день провела с ней. Утешала, как могла. Вика успокоилась, стала готовиться к экзамену. Часов в одиннадцать следующего дня позвонила Вике с работы. Спросила, как она себя чувствует. В ответ услышала раздраженное: «Плохо! Ты продолжаешь общаться с Азером?» Спокойно говорю: «Нет, доча, давно его выгнала из „Даров природы“». — «Не лги! Азер только что звонил тебе». — «Не может быть». — «Ты что, не веришь мне?» — «Верю, но не вижу повода для звонка, поскольку никаких общих дел с Абасовым не имею. Что он сказал?» — «Тебе это интересно?» — «Конечно». — «Тогда слушай! Пообещал на пару с Ильясом изнасиловать меня и придушить». — «Что ты городишь, доча?!» — «То, что слышала! Короче, сейчас я уезжаю. Запомни, ноги моей здесь больше никогда не будет». И бросила трубку. Зная, что Вика слов на ветер не бросает, я немедленно приехала домой. Дочери уже, как говорится, и след простыл. Только записка на столе осталась. Сгоряча схватила выкупленные у Ильяса квартирные документы и помчалась к Абасову. Дома, на улице Жуковского, его не оказалось. Прямиком рванула в Ельцовку, к нему на дачу. Там — пьяная пляска с гулящими девками. Соседи подсказали, что загудели негодяи со вчерашнего вечера…
— У Абасова есть на даче телефон? — воспользовавшись паузой, спросил Бирюков.
— Нет.
— Откуда же он звонил?
— Не знаю… — Алла Аркадьевна задумалась. — Машина его стояла в гараже. Значит, в тот злосчастный день Абасов никуда с дачи не уезжал. У него привычка: если уж выгнал машину из гаража, то оставлять ее на улице до позднего вечера. Боже мой, я совсем потеряла рассудок. Не мог мне в тот день звонить Абасов!..
— Как же вы об этом не догадались раньше?
Солнышкина растерянно пожала плечами:
— Викин побег настолько обескуражил, что до сих пор не могу собраться с мыслями. Главное, ведь и у следователей вчера не возникло такого вопроса. Поверили мне на слово.
— В начальной стадии расследования «на слово» приходится принимать многое. Истина выясняется после, — сказал Бирюков. — Выходит, Вика сама придумала телефонную угрозу?
— Упаси Бог! На придумки она не способна. Скорее всего, какой-то мерзавец разыграл девочку.
— Кто, по вашему мнению, и с какой целью устроил такой «розыгрыш»?
— Сразу не могу сообразить… Кроме Абасова, у меня напряженные отношения, пожалуй, только с коммерческим директором «Лебедя» Ярославом Черемисиным. Ярослав страшно боится, что я перейду ему дорогу к вершине власти в «Лебеде». Поэтому всячески старается меня скомпрометировать, чтобы выбить из седла. Однако разыграть Вику, по-моему, он не мог. В тот день Черемисин был поглощен похоронами Теплоухова.
— Он знал, что Вика в Новосибирске?
— Знал… Понимаете, когда я приехала попрощаться с Теплоуховым, Ярослав пригласил к себе в кабинет, и мы с глазу на глаз разговорились об этой загадочной истории. Черемисин поинтересовался, как себя чувствует Вика. Я сказала, что случившееся буквально шокировало ее. Пришлось, мол, привезти девочку домой. Собственно, разговор у нас, можно сказать, не клеился. Ярослава отвлекали частые телефонные звонки с выражением соболезнований фирме, и минут через пятнадцать я уехала к себе на работу.
— Как вы отважились с выкупленными у Ильяса документами отправиться к Абасову на дачу? — внезапно спросил Бирюков.
— Не знаю.
— Неужели действительно рассчитывали его запугать?
Плечи Аллы Аркадьевны нервно дернулись, словно она вспомнила очень неприятное:
— Конечно, это было откровенное безумие… Поверьте, прочитав оставленную Викой записку, я, кажется, впала в прострацию и совершенно не думала, что и как там получится при встрече с Абасовым. Меня захлестнула жажда мести. Страшно сказать, но, признаюсь откровенно, если бы у меня тогда был пистолет, я без всякой жалости, честно вам говорю, застрелила бы негодяя. Прозрение наступило, когда увидела пьяную оргию. «Боже, — взмолилась я, — отведи меня от этой нечисти подальше». И видимо, Бог все-таки есть. В тот жуткий момент, когда я не знала, что делать дальше, мне встретилась следственная группа, которая в два счета скрутила преступников.
— В прошлую нашу встречу вы по-другому говорили об Абасове. Что перевернуло ваше мнение о нем?
— Что он подонок, я знала уже тогда, но мне не было известно об убийстве Саблиной и о вымогательстве итальянского гарнитура у Теплоухова.
— Когда вы о гарнитуре узнали?
— Когда покупала у Ильяса квартирные документы. За эту информацию пришлось доплатить еще тысячу долларов.
Бирюков задумался:
— Не могу понять поведение Ильяса. Он ведь соучастник Абасова и, раскрывая перед вами преступные карты, по существу усаживал себя на скамью подсудимых…
— Антон Игнатьевич… — Солнышкина вздохнула. — У этих подонков нет ничего святого. За валюту они мать родную продадут и не охнут. Ильяс, конечно, идти под суд не собирался. Он навострил лыжи скрыться в Баку, куда уже смоталась вся абасовская банда. Задержала его организованная Абасовым пьянка с проститутками.
— О Теплоухове нового не узнали?
— К сожалению, нет. Переговорила со многими сотрудниками «Лебедя». Все в жутком удивлении. Оказывается, Николай Валентинович был сложным и замкнутым человеком. Собственно, я и раньше знала, что скромность и добропорядочность — всего лишь имидж Теплоухова. На самом деле он был жесткий мужик и в достижении цели не брезговал запрещенными методами. И на валютной бирже играл по-крупному, и с компаньонами, когда светила солидная выгода, не церемонился. Вот чего у него не отнимешь, так это умения ладить со своим коллективом. Сейчас в «Лебеде» все жалеют шефа. Черемисин даже в подметки не годится Теплоухову.
— Вопрос об избрании Черемисина Генеральным директором уже решен?
— Больше там некого выбирать.
— Вы не собираетесь в «Лебедь» вернуться?
— Упаси Бог! С Ярославом мне не сработаться. Придется тянуть лямку в «Дарах природы». Без Абасова я быстро поправлю дело. А Ярослав через полгода запустит фирму в трубу.
— Он щедрый человек?
— В каком смысле?..
Бирюков улыбнулся:
— Ну, скажем, может он в порядке бескорыстной спонсорской помощи или взаймы дать симпатичной девушке пять миллионов рублей?
— Ни за что! У Ярослава просто нет таких денег. У него же семья, дети… — Алла Аркадьевна усмехнулась. — Самое большее, на что способен Черемисин, заплатить девушке, ищущей спонсора, несколько тысяч за ночь волшебных наслаждений.
— А Теплоухов в этом отношении каким был?
— Николай Валентинович тоже не разбрасывал миллионы на ветер. Разговоры о щедрых спонсорах — это обывательский миф. Поверьте, Антон Игнатьевич, бескорыстных спонсоров в России сейчас нет и в ближайшее время не предвидится. Как говорят англичане, бесплатный сыр бывает только в мышеловках. И если доверчивая дурочка клюнет на такую приманку, по добру по здорову ей из мышеловки не вырваться.
— Не в этом ли кроется причина смерти Теплоухова?
— Трудно сказать… Обычно Николай Валентинович просчитывал свои поступки на много ходов вперед, но случались у него и «проколы». Мог он, конечно, нарваться на крутой камешек.
— Кавазашвили не является таким «камешком»?
— От распущенной девицы можно ожидать всего… — Солнышкина поморщилась. — Боже мой, какую сложную паутину заплел Теплоухов. Не могу о нем думать. У меня сейчас одна забота — любой ценой разыскать дочь. Мне кажется, Антон Игнатьевич, если бы Вике каким-то образом сообщить, что Абасов арестован и угрозы для нее теперь не представляет, она бы вышла из своего укрытия.
— Через Кавазашвили ей передали, что скрываться гораздо опаснее.
— Вряд ли потаскушка передаст это Вике, — резко сказала Алла Аркадьевна.
— Посоветуйте, как сделать лучше.
— Если бы я знала…
— В Новосибирске у Вики есть знакомые, которые могут ее приютить?
— У знакомых я побывала. Искать надо только здесь, в райцентре. Боже милостивый, как я боюсь, что Кавазашвили затянет Вику в какой-нибудь распутный притон…
Глава XXI
Следователь Лимакин приехал из Новосибирска поздним вечером на третий день. Утром следующего дня он в присутствии забежавшего в прокуратуру Голубева положил на стол Бирюкову толстую пачку запротоколированных допросов, изъятые при обыске квартиры и дачи Теплоухова документы и заключения экспертов по ним.
— Ого, сколько ты бумаги напахал! — скорее с испугом, чем с восхищением, воскликнул эмоциональный Голубев, до смерти не любивший «писательскую» работу.
— Это еще цветочки, ягодки будут впереди, — скучно ответил следователь и обратился к Бирюкову: — Сейчас, Антон Игнатьевич, обсудим или когда прочитаешь мои творения?
Бирюков, перелистывая протоколы, сказал:
— Чтобы внимательно прочитать сей труд, понадобится полдня. Давайте вкратце подведем итоги да наметим план дальнейших следственных действий.
— Вкратце могу доложить так… — Лимакин облокотился на спинку стула. — К отравлению Теплоухова Абасов никакого отношения не имеет. У Саблиной он грабанул тридцать пять миллионов, включая те деньги, которые Ядвига Станиславовна передала ему при свидетелях в уплату за квартиру. Старуха неплохо заработала на коммерции в райцентре и, видимо, не успела в Новосибирске пристроить свой капитал на сберкнижку. Все документы на покупку квартиры, в том числе и те, которые Алла Аркадьевна купила у Ильяса, оказались поддельными. Ни в домоуправление, ни в другие инстанции, занимающиеся оформлением купли и продажи квартир, Сурен не обращался, и фиктивно проданная квартира по-прежнему принадлежит ему.