– Это мое тело. Приятно знать, как оно работает. Я не понимаю, почему кому-то может быть неинтересно.
Когда осмотр закончился, доктор сказал мне, что я могу снова забраться на кушетку.
– В ваших документах указывается, что вы хотите получить средство контроля рождаемости и что в настоящее время вы ведете активную половую жизнь.
– Да. С моим парнем Джонатаном. Мы любим друг друга.
Доктор улыбнулся:
– Всегда приятно слышать, что пара влюблена.
Я так предвкушала, как вернусь в колледж и расскажу Дженис, что мы с Джонатаном сказали друг другу «Я тебя люблю»! Но когда я ей рассказала, как это случилось, она поначалу только произнесла:
– Гм…
Когда кто-то произносил при мне такое, я сразу понимала, что оно означает.
– Я сделала что-то не так? – спросила я, в панике повышая голос.
Конечно, я что-то сделала не так. Почему этот раз должен отличаться от всего прочего, что я испортила?
– Нет, вовсе нет. Просто обычно парень говорит это первым.
– Как только я поняла, что люблю его, мне захотелось сразу об этом сказать. Я и не знала, что на этот счет существуют правила!
Дженис взяла меня за руки.
– А знаешь что? Это дурацкое правило. Это даже не правило. Не имеет значения, кто сказал первым. Важно лишь то, что ты любишь его, а он любит тебя.
Мне хотелось ей верить. С тех пор как мы вернулись в колледж, Джонатан говорил мне, что любит меня, еще семь раз, и всегда говорил это первым.
– Каким методом контроля рождаемости вы сейчас пользуетесь? – спросил доктор.
– Презервативами. Но моя соседка по комнате Дженис считает, что пора принимать таблетки.
– А вы что думаете?
– Думаю, что да.
Врач объяснил, как важно принимать таблетки регулярно, желательно в одно и то же время суток.
– Вам придется принимать их в течение тридцати дней, только по истечении этого срока они начнут действовать в полной мере. Если вы пропустили прием, до конца упаковки обязательно используйте резервный метод контрацепции.
Дженис держала свою упаковку таблеток на прикроватной тумбочке и принимала по одной таблетке каждое утро, но я решила, что буду держать свою в сумочке. Я часто ночевала у Джонатана, но иногда он ночевал у меня. Если я буду хранить таблетки в сумочке, они всегда будут со мной, где бы мы ни решили переночевать.
Потом мы с врачом поговорили о безопасном сексе и о том, что я могу защитить себя, убедившись, что все, с кем я была близка, прошли тест на заболевания, передаваемые половым путем. Доктор спросил, есть ли у меня какие-нибудь вопросы, но у меня их не было, и я чувствовала себя совсем взрослой и очень ответственной. Дженис принимала таблетки еще в старших классах школы, но все это было для меня неизведанной территорией. Мне как будто разрешили вступить в особый женский клуб, и я гордилась своим членством, потому что устала от постоянного отставания во всем.
До сих пор мой выпускной год в колледже был лучшим периодом в моей жизни. У меня был постоянный бойфренд, я побывала на шахматном чемпионате, и хотя не внесла непосредственного вклада в победу команды, мой уровень мастерства заслужил мне членство в ней. Я продемонстрировала такой уровень ответственности за свое сексуальное здоровье, который давал мне огромное личное удовлетворение, и с каждым днем я была на шаг ближе к карьере, о которой так долго мечтала.
Жизнь менялась к лучшему, и я начинала верить, что мое будущее будет таким светлым, как всегда обещала Дженис.
Позже в тот же день Джонатан зашел за мной, чтобы проводить на занятия.
– Сегодня утром я была в студенческой поликлинике, – сказала я, хватая куртку и рюкзак и запирая за нами дверь.
– Ты что, заболела?
– Я пошла туда за теми самыми таблетками.
Он остановился.
– За противозачаточными таблетками?
– А есть еще какие-нибудь таблетки, которые называют «теми самыми»?
– Нет. То есть, насколько мне известно, нет. Ты действительно решила принимать таблетки?
– Так поступают женщины, состоящие в моногамных отношениях. Дженис сказала, что так будет проще и что тебе, наверное, понравится.
– Ну, в общем, да. Мне это очень нравится.
– Это будет небезопасно, пока я не приму весь цикл в течение тридцати дней. А еще доктор сказал, что ты должен пройти тест. Меня проверили. Я не могу заниматься сексом без презерватива, если не знаю, что у тебя нет венерических заболеваний.
– Уверяю тебя, у меня нет никаких венерических заболеваний.
– Доктор предупредил, что ты можешь так сказать.
– Анника, я пройду обследование. Обещаю. – Джонатан сжал мою ладонь и поцеловал. – Это будет действительно здорово.
26. Анника
Иллинойсский университет в Урбане-Шампейне
1991
У друга Джонатана была вечеринка, и он хотел, чтобы мы пошли туда вместе. Он упомянул об этом утром, когда мы завтракали, но я не запомнила подробностей, потому что мне было неинтересно. Я чувствовала себя усталой, ныла спина, да и хмурая погода не улучшала ситуацию. Было намного холоднее, чем обычно в начале апреля, и весь день шел холодный моросящий дождь, который обычно бывает в этот промежуток времени, когда зима закончилась, а весна еще не вступила полностью в свои права. Я провела день, свернувшись калачиком в постели, с Джонатаном под боком и книгой, и провести вечер таким образом было гораздо более заманчиво, чем все, что могло бы ждать нас за пределами его спальни.
– Я устал сидеть в четырех стенах, – сказал он после того, как мы поужинали. – Нам не придется задерживаться надолго, но я правда хочу познакомить тебя с моими друзьями.
Дженис говорила, что Джонатан всегда как будто гордился, что мы вместе. Это меня радовало, потому что до встречи с ним я никогда не думала, что буду такой девушкой, которой можно гордиться. И Дженис всегда напоминала мне, что отношения – это всегда компромисс.
– Например, как когда ты сказала, что Джо не очень хорошо целуется, но у него пенис больше среднего?
– Я такое говорила?
– Да, говорила. После семи бутылок фруктового вина.
На смену Джо несколько недель назад появился аспирант, который везде ездил на велосипеде и чей пенис, по словам Дженис, был лишь средним. «Но у него волшебные руки», – загадочно изрекла она.
Джонатан часто шел ради меня на уступки, и Дженис незачем было мне об этом напоминать. Он старался, чтобы рядом со мной не было громких звуков. Всегда был добр – к людям, к животным, к незнакомцам. Он заставил меня почувствовать себя особенной. Джонатан хотел пойти на вечеринку, а я хотела быть девушкой, которая идет на компромисс. Поэтому в половине десятого мы надели куртки, вышли под дождь и отправились на вечеринку.
Я получила от нее больше удовольствия, чем думала. Хозяина звали Линкольн, и я только обмолвилась с ним парой слов, когда Джонатан представил нас друг другу. По какой-то причине подружка Линкольна прониклась ко мне симпатией, застав меня в конце коридора, где я играла с самым толстым котом, которого мне когда-либо доводилось видеть. Девушку звали Лили, а кот по кличке Тигр, несмотря на то что у него не было ни одной полоски, принадлежал ей. Оказалось, что она любит кошек почти так же, как и я. Я рассказала ей о Мистере Боджэнглзе и предложила купить Тигру шарик с колокольчиком внутри.
– Но лучше вынуть колокольчик, не то житья от звона и скрежета не будет, это просто с ума сводит, – сказала я.
– Тигр ненавидит мячики, зато любит веревки. – Лили внезапно ушла, а когда через минуту вернулась, у нее в руках была палка, к одному концу которой была привязана бечевка. Тигр был вне себя от восторга, и мы по очереди махали у него перед носом палкой, чтобы он за нами гонялся.
Я не знала, была ли ее доброта напускной или искренней. Я все еще не научилась до конца различать, так как узнала, что иногда люди бывают добрыми только потому, что они чего-то хотят.
– Ты что, не любишь вечеринки? – наконец спросила я. Если ее парень тут хозяин, странно, что ей хочется проводить время, сидя в коридоре с незнакомой девушкой.
– Да нет, нравятся, но я не пью, а Линк и его друзья после нескольких кружек пива уже становятся шумными.
Джонатан высунул голову в коридор.
– А, вот ты где, – сказал он, присев на корточки рядом со мной и Лили. – Похоже, у тебя появился друг.
– Ты имеешь в виду Лили или кота? – спросила я.
– И то и другое, – сказала Лили.
Джонатан широко улыбнулся, когда она это сказала.
– У тебя все в порядке? – спросил он.
– Конечно, – сказала я, потому что хотела показать ему, что он может водить меня на вечеринки и что я способна вписаться в коллектив. Для меня не имело значения, что до сих пор я общалась только с одной девушкой и ее котом.
Но Лили была права, потому что вскоре стало действительно шумно. Тигр куда-то забился около половины двенадцатого, когда коридор наполнился людьми, входящими и выходящими из спален и ванной. Я нашла небольшой закуток рядом с прачечной и кухней и некоторое время провела там одна. В гостиной было полно народу, и мне совсем не хотелось пробиваться сквозь толпу в поисках Джонатана. Вместо этого он сам нашел меня через пятнадцать минут.
– Куда ты запропастилась? Я повсюду тебя искал и уже начал волноваться.
– В гостиной слишком много людей, поэтому я по-думала, что лучше спрятаться здесь, пока не придет время уходить.
– Тогда пошли сейчас. Я готов забраться обратно в постель. Просто хочу по-быстрому попрощаться с Линкольном.
Джонатан крепко сжал мою руку и повел меня сквозь толпу. Линкольн устроился на диване с Лили на коленях. Рядом с ним сидело несколько парней, а другие стояли кружком и болтали с ними.
– Это моя девушка, Анника, – сказал Джонатан.
– Привет, Анника, – сказали они. Все улыбались мне, и я была так рада, что мы пришли.
– Ладно, нам пора, – сказал Джонатан. – Спасибо за вечеринку. Было здорово.
– Было приятно познакомиться с тобой, Анника, – сказала Лили. Я чувствовала себя настолько косноязычной, что все, что я могла сделать, это кивнуть и улыбнуться.