– Розанна, прошу! Я…
Но она ушла прежде, чем он успел договорить. К нему сразу подошел дирижер.
– Я слышал, в следующем году вы поедете в Глайндборн[19], мистер Россини?
Десять минут спустя Роберто освободился и принялся искать Розанну.
– Вы не видели мою жену? – спросил он Франческу.
– Она ушла с Крисом Хьюзом несколько минут назад. Похоже, она устала.
Подошел официант.
– Шампанского, сэр?
– Почему бы и нет? – вздохнул Роберто и мрачно взял стакан с подноса.
Розанна молчала, пока Крис выезжал из Лондона.
– Ты очень тихая, – заметил он. – Было очень больно смотреть на Франческу?
Розанна не отвечала.
– Дорогая, ты же знаешь: она тебе не конкурент! Все оперные театры мечтают о твоем возвращении вместе с Роберто. Только скажи, и я обо всем договорюсь.
– У меня есть Нико. Больше мне ничего не нужно.
– И Роберто.
– Думаю, пора привыкать обходиться без него.
– Значит, ты не собираешься возвращаться?
– Нет. Сегодня вечером я приняла решение. Я не вернусь.
– Но вынесете ли вы с Роберто постоянные разлуки? – упорствовал Крис. В конце концов, он был агентом и при всем сочувствии к положению Розанны хотел вернуть ее в ряды своих клиентов. – Ведь Роберто очень общительный человек! Когда ты рядом, ему больше ничего не нужно. Он ходит на репетиции, держит себя в руках и в целом ведет себя безупречно. С тех пор, как вы поженились, он полностью изменился, и все изменения оказались к лучшему. Твое присутствие позволило ему добиться славы. Но меня беспокоит, что теперь ты будешь оставаться дома. Прости, если лезу не в свое дело, но ты же знаешь о его… импульсивности, которую трудно контролировать, когда вы не вместе…
– Как в Нью-Йорке? С Донателлой Бьянки? – выпалила Розанна.
Крис замолчал. Потом наконец сказал:
– Я не знал, что ты в курсе.
– Я не знала, пока Франческа не решила сообщить мне об этом сегодня вечером. И спасибо за подтверждение, Крис.
– Вот дерьмо! Тупая сука! – Крис резко ударил ладонью по рулю.
– У них был роман?
– Господи, Розанна, я не знаю, – простонал Крис.
– Но ты жил с Роберто в одной квартире. И должен был видеть, как он приходит и уходит.
– Нет. Правда! Я часто уезжал.
– А в то утро, когда тебе звонил Стивен? Ты взял трубку, потому что Роберто не было дома? В пять тридцать утра, пока рожала его жена? – У нее на глаза навернулись слезы.
– Ну ладно, его действительно не было, но он вполне мог пойти в клуб. В Нью-Йорке они работают допоздна, и это была его последняя ночь в городе. – Крис свернул с автострады в темноту проселочной дороги.
– Но Роберто знал, что я рожаю: он приехал прямо в больницу. Значит, кто-то связался с ним, точно зная, где он. Это был ты?
Крис снова замолчал. Тишина послужила Розанне ответом.
– Послушай, Розанна, это правда не имеет значения. Что бы ни случилось в Нью-Йорке, это осталось в прошлом. Я знаю, как сильно Роберто тебя любит. Он приостановил свою карьеру на полгода, чтобы побыть с тобой и ребенком. Я никогда не видел его таким счастливым.
– Пожалуйста, Крис, не опекай меня! Я больше не хочу ничего обсуждать. Это касается только нас с Роберто.
– Но Розанна…
– Пожалуйста!
Дальше Крис ехал в смущенном молчании. Наконец он повернул на подъездную дорожку и остановился перед особняком, выключил двигатель и посмотрел на Розанну. Ее лицо казалось бесстрастным.
– Мне пойти с тобой? Можем поговорить. На самом деле все не так плохо, как кажется.
– Нет, Крис. Если не возражаешь, я хочу побыть одна. Спасибо, что подвез.
Розанна вышла из машины, закрыла за собой дверцу и зашагала по гравию.
Крис посмотрел, как она заходит в дом, смачно выругался, завел мотор и поехал восвояси.
Розанна сидела у окна в детской и смотрела на полную луну. Нико крепко спал, и тихое сопение, доносившееся из кроватки, действовало на нее успокоительно.
Ей было не до забот. Первой мыслью было убежать – взять ребенка и исчезнуть. Но она знала: боль будет преследовать повсюду, а вся ее жизнь – здесь. Роберто может забрать вещи и поселиться где-нибудь в другом месте.
Он клялся, что никогда так не поступит. Он нарушил свое обещание, и – пусть это могло ее убить – Розанна собиралась сдержать свое.
Она встала и направилась в спальню, которую делила с мужем. До его возвращения нужно многое успеть.
Через два часа на подъездной дорожке заурчал «Ягуар». Розанна ждала у входной двери.
Увидев Роберто, она сразу поняла, что он выпил. Он мог погибнуть по дороге домой… Розанна выбросила эту мысль из головы. Это уже не имело никакого значения.
– Cara, ты еще не спишь? – Роберто бросился к ней, раскинув руки.
– Этого пока хватит, – сказала она, показав на два чемодана, стоящие у двери. – Я распоряжусь, чтобы остальное упаковали и перевезли в лондонский дом.
Роберто посмотрел на нее с недоумением:
– Прости, cara, я думал, мы договорились, что ближайшие недели я буду ездить на работу отсюда. И в любом случае собираться в такое время…
– Ты уезжаешь, Роберто. Сейчас, – ледяным голосом сказала Розанна.
– Но почему? Кто-то умер?
– Только моя любовь к тебе.
– Что случилось? Что я наделал?
– Ты дал мне обещание, Роберто. И ты меня предал. Я больше не хочу тебя видеть.
– Я… – Роберто растерянно покачал головой. – Какое обещание? Как я тебя предал?
– Если ты не в состоянии вспомнить ночь, проведенную в теплой постели Донателлы Бьянки, пока рожала твоя жена, не мне тебе напоминать. Я тебя ненавижу! Пожалуйста, уходи.
Роберто посмотрел на нее с ужасом. Если Розанна не до конца поверила словам Франчески, теперь она убедилась окончательно. На его лице явно читалась вина.
– Но я… Откуда? – Роберто опустился на колени возле порога.
– Неважно откуда. Главное – я знаю.
Он расплакался.
– Mamma mia, знала бы ты, как я себя корил, Розанна! Донателла… не значит ничего – ничего! Разве ты не видишь?
– Как думаешь, сколько женатых мужчин используют это оправдание? Нет, я вообще ничего не вижу. Когда ты попросил выйти за тебя замуж, я сказала, что уйду, если ты мне изменишь. У тебя была интрижка, но ухожу не я, а ты.
– Пожалуйста, прошу! Розанна, позволь рассказать, как все случилось! Я могу объяснить. П-пожалуйста, умоляю! Я люблю тебя, amore mio, люблю! – Роберто закрыл лицо руками.
– Нет. Я думала, что любишь, но нет. Ты спишь с другой женщиной, ты меня обманываешь. Как можно назвать это любовью? Ты недостоин быть отцом своему ребенку! – Розанну трясло. – Роберто, я хочу, чтобы ты немедленно ушел.
Он посмотрел на жену – на ее бледное лицо, залитое лунным светом. Она напоминала призрак, и Роберто знал: это лицо будет преследовать его всю жизнь. А еще он знал, что спорить бесполезно.
Роберто встал.
– Розанна, что ты обо мне ни думала, какие бы ужасные вещи я ни творил, я люблю тебя. Люблю! Никого другого для меня не существует и никогда не будет.
– Я хочу, чтобы ты ушел, – повторила она.
Он посмотрел на нее, и на смену шоку и раскаянию начала приходить жалость к себе.
– Розанна, если ты прогонишь меня, не дав возможности объясниться, я никогда не вернусь.
– Рада, что ты понял, чего я хочу. – Она указала на два чемодана. – До свидания, Роберто!
Он медленно наклонился и взял чемоданы.
– Ты пожалеешь, Розанна. Все просто: мы не можем друг без друга жить.
Потом он повернулся и ушел.
Розанна наблюдала, как он открыл машину, закинул внутрь чемоданы и захлопнул багажник. Сел на водительское место и завел мотор. Машина загудела, сдала назад и умчалась прочь.
Розанна закрыла дверь, повернулась и пошла наверх – к единственному смыслу жизни, что у нее остался.
Оперный театр «Метрополитен», Нью-Йорк
Итак, дорогой, по этой причине ты провел раннее детство без отца. Но в ту же ночь я поклялась, что никогда не стану пытаться настроить тебя против него. Для тебя он был исключительно любящим, заботливым папой в первые месяцы жизни. Я чувствовала себя виноватой, что лишила тебя его общества, и решила: если он позвонит и скажет, что хочет тебя увидеть, я позволю.
Первый месяц после его отъезда оказался самым тяжелым. Несмотря на сильную решимость, я бросалась к телефону при каждом звонке: часть меня отчаянно желала услышать его голос, хоть я этого и боялась. Разочарование от того, что это не он, сопровождалось облегчением, а потом неверием, что он сможет выполнить угрозу и полностью отрезать себя от нас.
Единственными сообщениями, что я от него получала, были щедрые ежемесячные чеки – он отправлял их через Криса Хьюза, чтобы покрыть наши расходы. Писем не было.
Время контракта в Ковент-Гарден подошло к концу, и Роберто уехал в Нью-Йорк, в театр «Метрополитен». Я узнавала о его перемещениях через Криса и из газет. Через полгода я увидела его фотографию с Донателлой Бьянки. Они были на вечеринке в Нью-Йорке. Тогда я поняла, что все наконец-то кончено и мои мечты о примирении тщетны: наш брак – фикция. Я изо всех сил старалась его не ненавидеть, но испытывала боль из-за того, что он не стремился увидеть тебя – своего сына.
Почти весь год я провела в одиночестве: компанию мне составлял только ты. Я могла бы обратиться к семье или друзьям, но гордость не позволяла.
И все же не думай, что я была несчастна. Нет! У меня были ты, и дом, и одиночество, чтобы зализывать раны. Я не думала о будущем или о карьере. Я принимала каждый день таким, какой он есть, а эмоции проявляла только с тобой.
Прошел почти год с того дня, когда мы с Роберто расстались, и все снова начало меняться…
Глава 32
Глостершир, июнь 1982 года
Розанна проснулась от бормотания довольного малыша, играющего в кроватке, – так он намекал, что проснулся и готов к общению. Она лежала, глядя на яркий солнечный свет, лучи которого стремились проникнуть за занавески, внутрь спальни. Розанна редко задерживалась в постели после пробуждения, избегая мучительных раздумий, но нынешнем утром она чувствовала необыкновенный покой.