ее черед сыграть роль Бога. Она найдет его и приведет домой.
Рейс из Лусаки приземлился вовремя. Розанна стояла, нервно всматриваясь в лица людей, проходящих через раздвижные двери в зал прилета.
Наконец появился Лука: похудевший, с глубоким загаром на красивом лице. Розанна поспешила его обнять.
– Лука, я так рада тебя видеть!
– Розанна! – Он ответил на объятия, а потом отстранился и пристально ее рассмотрел.
– Прекрасно выглядишь для человека в разгаре кризиса! Спасибо за уточнение, что это никак не относится к Нико, а то я бы ужасно волновался. Кстати, как он?
– Прекрасно, – улыбнулась Розанна.
– Что же заставило меня вернуться из Африки?
– Расскажу по дороге, – пообещала она, взяв его за руку. – Ты знаешь, что мое письмо, похоже, шло целых две недели? Я уже испугалась остаться без ответа, – сказала Розанна по дороге к стоянке. – Подумала, может, ты не хочешь со мной разговаривать.
– Розанна, я приезжаю в город за почтой примерно раз в неделю. Я позвонил тебе, как только его получил, честное слово! Я так скучал, piccolina!
– И я. Главное, ты приехал. Садись. – Розанна разблокировала двери своего «Вольво», и Лука сел на пассажирское сиденье.
– Наконец получила права? – прокомментировал он.
– Да. За городом с маленьким ребенком это необходимость. Ну, мне не терпится послушать об Африке. Лука, кажется, ты не ел несколько недель.
Розанна завела машину и тронулась с места.
– Это преувеличение, но ты права. Признаюсь, недавно я начал мечтать о пицце.
– И как, помогла тебе столь далекая ссылка?
– В смысле решил ли я, хочу ли стать священником?
– Да.
– Ну, сейчас расскажу. Понимаешь, я видел мучения Карлотты, и они смутили меня, как и некоторые другие вещи. Потом, приехав в Африку, я столкнулся с такой бедностью и страданиями, что полностью изменил свой взгляд на работу священника. Я понял: у Бога для меня другой план. Да, помогать нуждающимся, но не проводя мессы или принимая исповеди, не борьбой с церковной бюрократией. Я написал епископу и рассказал о своих чувствах, а вскоре после отказался от официальной должности в церкви.
– Чудесно, что ты наконец смог принять решение, Лука. Но почему ты не вернулся домой?
– А где мой дом, Розанна? Я чувствовал: его больше нет. Я не получил ответа от Эби, когда отправил ей свой адрес, и знал, что ужасно тебя расстроил. Поэтому я решил остаться в Замбии и присоединился к британской благотворительной организации. Впервые в жизни я действительно почувствовал себя полезным – и практически, и духовно. – Лука уставился в окно. – Не могу описать, что значит жить там… Люди и пейзаж совсем непривычные, но трудности, лишения… – Он вдруг посмотрел на нее. – Я разочаровал тебя, Розанна?
– Конечно, нет! Я слишком хорошо знаю, сколько нужно мужества, чтобы признать ошибку, – ответила она, отчаянно пытаясь скрыть облегчение от решения Луки.
– Но, пожалуйста, хватит обо мне. Скажи, зачем я приехал?
– Узнаешь. Ничего страшного, обещаю, – заверила Розанна. – Но сперва дай рассказать про Роберто.
Лука сидел, ошеломленно молча́, пока Розанна рассказывала про обстоятельства их расставания два года назад. Когда она закончила, он медленно выдохнул.
– Розанна, я не думал, что ты сможешь его бросить. Если бы я знал, многое могло сложиться иначе… – Лука смотрел в окно, вспоминая. – Ты должна знать, piccolina: я ужасно сожалею о нашей ссоре. Мне не стоило вмешиваться. Да, мне не нравился Роберто, но следовало уважать твои чувства.
– Нет, Лука, ты был прав. Это подстегнуло меня принять решение. Благодаря тебе я стала гораздо счастливее, хоть иногда мне и бывает одиноко, – призналась она.
– Одиночество – цена, которую порой приходится платить, Розанна, – грустно ответил он. – А с кем сейчас Нико?
– С близкой подругой, – легко ответила она. – Расскажи еще об Африке!
Эби услышала, как по гравию прошуршали шины. Подхватила Фиби, взяла за ручку Нико и пошла встречать Розанну.
– Мама, мама! – Нико отпустил руку Эби и побежал к Розанне, которая вылезла из машины.
Эби увидела, как открылась пассажирская дверь и появилась знакомая стройная фигура. Он повернулся и увидел ее. Они посмотрели друг на друга и замерли как вкопанные.
– Лука, – мягко подсказала Розанна. – Иди и поздоровайся с Эби. И со своей маленькой дочкой.
– Моей дочкой? Я…
– Она – причина твоего возвращения, Лука. Уверена: Фиби больше всех нуждается в твоей любви и защите.
– Как и Эби, – выдавил Лука и наконец нерешительно двинулся к ним.
– О боже, Лука! О боже! – прошептала Эби. Когда он подошел, ее глаза блестели от слез.
Розанна крепко прижала к себе Нико, тоже едва не плача, а Лука протянул руки и обнял свою семью.
Оперный театр «Метрополитен», Нью-Йорк
Нико, я рискнула – здорово рискнула, но поступила правильно. И, возможно, мне казалось, что я наконец смогла отплатить Луке за все добро, воссоединив его с Эби и ребенком. В Африку Лука больше не возвращался: он устроился на работу в лондонский офис благотворительной организации и собирал средства с таким энтузиазмом, словно от этого зависела его жизнь. На них было приятно посмотреть: годы боли и поисков наконец остались позади. Эби в перерывах между книгами успела родить еще двоих малышей, и они жили в упорядоченном хаосе в Ноттинг-Хилле.
А я, Нико? Что же твоя мама?
Когда тебе исполнилось шесть, ты пошел в небольшую частную школу, которую посещала Элла. Учителя там были замечательные: принимали во внимание твою инвалидность, но следили, чтобы ты полноценно участвовал во всех мероприятиях. Уверена, ты помнишь, как тебе там понравилось и сколько появилось друзей. Но мне пришлось нелегко. Я привыкла быть с тобой все время, и школьные часы тянулись для меня бесконечно.
Постепенно, пытаясь заполнить тишину, я начала проигрывать свои старые записи и обнаружила, что им подпеваю. К моему огромному изумлению, голос не исчез, но смягчился и повзрослел. В конце концов, мне было всего тридцать один год! И внутри снова начала разрастаться прежняя страсть.
Я нашла в деревне прекрасную девушку, которая присматривала за тобой дважды в неделю, пока я занималась с преподавателем по вокалу в Лондоне, и спустя четыре месяца напряженной работы и долгих упражнений я взяла трубку и позвонила Крису Хьюзу, моему прежнему агенту.
Я начала осторожно, выступала на небольших концертах, чтобы укрепить уверенность. Мне пришлось заново доказывать, что у меня есть талант, не только публике, но и самой себе. И постепенно начали поступать предложения. Я поставила только два условия: я больше никогда не буду петь с Роберто, а график выступлений не должен надолго разлучать меня с тобой.
Но когда Паоло де Вито предложил мне роль Мими в «Богеме» на открытии сезона в Ла Скала, как ты понимаешь, я не смогла отказать. Ты поехал в гости к любимым дяде Луке и тете Эби, а я улетела в Милан. Со стороны Паоло не прозвучало ни одного упрека – он приветствовал меня с распростертыми объятиями. И, на десять лет позже запланированного, я исполнила роль Мими на сцене Ла Скала. Стыдно такое говорить, но я произвела фурор. В зале были даже твой дедушка с синьорой Барези, своей женой, – и впервые с вечера у Луиджи Винченци он вживую услышал, как поет его дочь.
Оглянувшись назад, я могу сказать, что перерыв на твое детство был прекрасным решением. Я вернулась в оперу гораздо более зрелой и могла справиться со славой и вниманием. И этот опыт помог провести Эллу через некоторые ловушки, выпавшие на мою долю. Ты знаешь про ее успехи в Ковент-Гарден – ее роли становятся все серьезнее, и при этом растет уверенность в себе, – но опять же она пока не влюблялась…
Вот уже восемь лет я снова на пике карьеры. Жизнь с Роберто кажется далекой, словно другая вселенная. Было бы ложью сказать, что я не думала о твоем папе. Я никогда не пыталась удержаться от подобных мыслей, прекрасно зная: он – такая же часть меня, как руки или ноги, и ничто не сможет этого изменить.
И вот две недели назад раздался звонок. От врача с Корсики. У Роберто случился новый сердечный приступ. Его состояние было очень серьезным, и он просил о встрече…
Глава 54
Корсика, июнь 1996 года
Розанна подошла к стойке и взволнованно улыбнулась дежурной медсестре.
– Я к Роберто Россини, – тихо сказала она. – Я его жена.
– Рада, что вы здесь, миссис Россини! Он про вас спрашивал. Но должна предупредить: прошлой ночью случился еще один приступ, и с тех пор у него путается сознание.
– О боже! – Розанна сглотнула слезы. – Он…
Она не смогла произнести этого слова, но выражение лица медсестры сказало обо всем.
– Я вас отведу. Пожалуйста, миссис Россини, держитесь. И, если он придет в сознание, поторопитесь сказать все самое главное. Жаль это говорить, но времени мало.
Отчаянно пытаясь собраться с духом, Розанна прошла за медсестрой по коридору в отдельную палату. Там шумели и пищали многочисленные мониторы. В окружении приборов лежал Роберто. Его глаза были закрыты, кожа посерела.
Медсестра сочувственно улыбнулась Розанне и вышла.
Розанна подошла к кровати и посмотрела на него. Потянулась к ладони, взяла ее в свою и погладила.
– Роберто, Роберто, я здесь, – тихо сказала она.
Через некоторое время он пошевелился и открыл глаза. И посмотрел на нее теплым, сияющим взглядом.
– Розанна, моя principessa! Я… – Его глаза наполнились слезами. Дрожащие пальцы двинулись к ее щеке. – Позволь прикоснуться к тебе, убедиться, что ты реальна. О, моя любовь, моя любовь!
Они долго смотрели друг на друга.
– Я много раз ходил на твои выступления после возвращения. Изумительно, чудесно! У тебя всегда был исключительный дар, но теперь ты поешь с такой зрелостью, с таким чувством…
– Я научилась этому у тебя, Роберто.