Я попыталась засмеяться, но смех вышел натянутый и неуверенный.
– По-моему, вам нужно выпить, – напрямик заявила Хлоя. Когда Арчер отвернулся, чтобы сказать что-то официанту, она добавила: – Не обращайте на него внимания. Похоже, слухи о его первой жене были правдивы. Кстати, если решите замазать синяк, заглядывайте ко мне в каюту. Там целая куча всяких штучек, да и визажист из меня неплохой. Вам надо выглядеть на все сто.
– Обязательно загляну, – ответила я и выдавила улыбку, которая получилась неискренней и вымученной. Я взяла бокал и сделала глоток. – Спасибо.
После первого блюда нас поменяли местами. К моему облегчению, Арчер оказался за другим столом, а меня посадили между Тиной и Александром, которые со знанием дела обсуждали мировую кухню, переговариваясь поверх моей головы.
– Из сашими надо обязательно попробовать рыбу фугу, – поделился Александр, разглаживая салфетку поверх натянутого под смокингом пояса-кушака. – Невероятно изысканно.
– Фугу? – переспросила я, пытаясь вклиниться в разговор. – Разве она не ужасно ядовитая?
– Именно так, и в этом как раз вся прелесть. Я не пробовал наркотики – зная собственные слабости и живя в свое удовольствие, никогда с ними не связывался, – но могу предположить, что кайф, испытываемый после поедания фугу, вызывает та же нейронная реакция. Едок поставил на кон свою жизнь и выиграл у смерти.
– Говорят, что повара высочайшего уровня, – растягивала слова Тина, – делают надрез как можно ближе к ядовитым частям рыбы и оставляют на филе самую малую долю токсина для остроты ощущений.
– Да, я о таком слышал, – подтвердил Александр. – В очень малых дозах яд действует в качестве стимулятора, хотя упомянутый метод нарезания скорее связан с высокой стоимостью самой рыбы и нежеланием повара пускать на отходы даже самые маленькие кусочки.
– Так насколько она ядовита? – поинтересовалась я. – В смысле, сколько нужно съесть, чтобы отравиться?
– Хороший вопрос. – Александр наклонился через стол, и его глаза заблестели – ему явно нравилась эта тема. – Разные части рыбы содержат различную степень яда, но если брать самые ядовитые, а это печень, глаза и яичники, то понадобится очень и очень мало. Всего несколько граммов. Говорят, яд фугу в тысячу раз сильнее цианида. – Он положил в рот кусочек рыбного карпаччо и, пережевывая нежную мякоть, продолжил: – Ужасная, должно быть, смерть. Повар, который готовил нам фугу в Токио, с восхищением описывал этот процесс: яд парализует мышцы жертвы, но никак не влияет на разум, так что человек осознает, что его мускулы атрофируются и что ему трудно дышать. – Александр проглотил кусок рыбы, облизал влажные губы и улыбнулся. – И в итоге умирает от удушья.
Я посмотрела на тонкие ломтики сырой рыбы на своей тарелке и вдруг поняла, что почему-то – то ли из-за вина, то ли из-за живописного рассказа Александра, то ли из-за качки – я уже не так голодна. Я неохотно положила кусочек в рот и начала жевать.
– Дорогая, расскажите нам о себе, – вдруг обратилась ко мне Тина, отвернувшись от Александра. – Вы работаете с Роуэн, верно?
Тина начинала в «Велосити» еще в конце восьмидесятых, и их пути с Роуэн пересекались – та до сих пор вспоминала про Тину и ее легендарную жестокость.
– Да. – Я поспешно проглотила кусок рыбы. – Уже лет десять.
– Должно быть, она вас очень ценит, раз отправила в такой круиз. Настоящий успех, да?
Я заерзала на стуле. Что сказать? Что Роуэн ни за что не доверила бы мне эту поездку, не окажись она на больничной койке?
– Мне очень повезло, – наконец ответила я. – Это большая честь, и Роуэн знает, что я очень хочу проявить себя.
– Что ж, мой совет – наслаждайтесь. – Тина похлопала меня по руке, и я почувствовала прикосновение ее холодных колец. – Живем всего раз, правильно?
Глава 9
Мы еще дважды менялись местами, но я так и не оказалась рядом с Буллмером, и лишь когда подали кофе и мы могли вернуться в салон Линдгрен, у меня появился шанс заговорить с ним.
Я шла по залу с чашкой кофе в руках, стараясь сохранять равновесие на покачивающемся корабле, как вдруг меня ослепила вспышка, и я споткнулась, едва не пролив на себя напиток. Немного забрызгала подол взятого напрокат платья и белый диван, мимо которого я проходила.
– Улыбнитесь, – прошептал кто-то, и я поняла, что меня фотографирует Коул.
– Чертов идиот, – сердито сказала я. И тут же пожалела. Не хватало еще, чтобы он рассказал Роуэн о том, какая я грубая. Видимо, я напилась сильнее, чем думала. – В смысле диван, – неловко добавила я, пытаясь скрыть свой промах. – А не вы.
Заметив мое беспокойство, он рассмеялся.
– Неплохо выкрутились. Не переживайте, я не намерен жаловаться вашему боссу. Мое самомнение не так легко пошатнуть.
– Я не… – Коул практически озвучил мои собственные мысли, и я запнулась. – Просто…
– Пустяки. Кстати, куда вы так спешили? Неслись по комнате, как охотник за хромой антилопой.
Не стоило бы признаваться, но голова так болела от усталости и выпивки, что сказать правду было легче.
– Хотела поговорить с Ричардом Буллмером. Весь вечер пыталась к нему подойти, а все не получалось.
– Значит, я помешал вам. – Коул снова улыбнулся, и я поняла, что острые резцы придают ему волчий вид, делают похожим на хищника. – Что ж, я с этим и разберусь. Буллмер!
Ричард Буллмер отвлекся от беседы с Ларсом и обвел взглядом комнату.
– Меня кто-то звал?
– Звал-звал, – ответил Коул. – Иди сюда и пообщайся с чудесной девушкой. Я неожиданно выскочил и напугал ее, надо загладить вину.
Буллмер засмеялся, взял с подлокотника стоявшего рядом стула свою чашку и направился к нам. Несмотря на небольшую качку, он двигался с легкостью и выглядел очень подтянутым. Под идеальным костюмом у него наверняка прекрасное тело.
– Ричард, – махнул Коул рукой, – это Ло. Ло, это Ричард. Она хотела подобраться к вам, но я застал ее врасплох репортажной съемкой, и Ло пролила кофе.
Я покраснела, однако Буллмер, качая головой, ответил:
– Я же просил тебя не переусердствовать. – Ричард кивнул на массивную камеру на шее Коула: – Не все любят быть застигнутыми папарацци в самый неподходящий момент.
– Да ладно, они это обожают! – отмахнулся Коул, широко улыбаясь. – В роскошном местечке, где с ними обращаются как с настоящими звездами…
– Я серьезно. Особенно что касается Анне. – Ричард заговорил тише: – Ты же знаешь, как ее волнует собственный внешний вид с тех пор, как…
Коул кивнул.
– Конечно, дружище. Это совсем другое дело. Но Ло ведь не против? – Коул приобнял меня и прижал к себе так, что плечом я уперлась в его фотоаппарат.
Я попыталась улыбнуться:
– Нет. Конечно не против.
– Вот и отлично, – подмигнул мне Буллмер.
Точно так же он подмигивал, разговаривая с Камиллой Лидман – вовсе не с покровительственным видом, а словно пытаясь скрыть пугающую пропасть между собой и своим собеседником. Подмигивая, Буллмер как бы говорил: «Не обращайте внимания, что я крупный бизнесмен и миллионер. Я самый обычный парень, к которому можно легко подойти».
Я думала, что же мне ответить, когда его похлопал по плечу Оуэн Уайт, и Буллмер обернулся.
– Чем могу помочь, Оуэн? – спросил он, и мой шанс был потерян.
Я выдавила только:
– Я…
– Слушайте, здесь всегда трудно найти момент для разговора, – ответил мне Буллмер. – Может, зайдете ко мне в каюту завтра после всех запланированных мероприятий?
– Спасибо, – сказала я. Надеюсь, слова благодарности не прозвучали чересчур жалко.
– Отлично. Каюта номер один. Буду ждать.
– Извините, – прошептал Коул, и от его дыхания выбились заправленные за ухо волосы. – Сделал все, что в моих силах. Все хотят с ним пообщаться. Чем я могу загладить свою вину?
– Да ладно… – Коул стоял слишком близко, и мне захотелось отойти, но в голове все звучал голос Роуэн: «Заводи знакомства, Ло!» – Лучше… лучше расскажите мне что-нибудь о себе. Почему вы приехали, раз вы таким обычно не занимаетесь?
– Мы с Ричардом давние приятели. – Коул взял чашку кофе с подноса у официанта и сделал глоток. – Вместе учились в Баллиоле. Так что, когда он пригласил меня, я не смог отказаться.
– Вы близкие друзья?
– Не сказал бы. Мы вращаемся в разных кругах, ведь один из нас – непризнанный фотограф, а другой женат на одной из самых богатых женщин Европы. – Коул улыбнулся. – Он отличный парень. Можно подумать, что он всегда был счастливчиком, но это не так. У Буллмера бывали трудные времена, и, думаю, поэтому он так крепко держится за… за все это, – Коул обвел рукой помещение. – Знает, каково это – терять то, что тебе принадлежит. Терять людей.
Я подумала об Анне Буллмер, о том, что Ричард проводил ее до каюты, хотя целый зал людей дожидался возможности поговорить с ним. Кажется, я поняла, что Коул имел в виду.
В каюту я наконец вернулась уже около одиннадцати. Пьяная. Сильно-сильно пьяная. Хотя в открытом океане трудно понять, насколько пьяная, ведь к тошнотворной качке примешивалось действие шампанского… и вина… ах да, и замороженных стопок аквавиты, скандинавской водки. Господи, сколько я всего выпила?
Когда я подошла к каюте и замерла, придерживаясь за дверную раму, в голове на мгновение прояснилось. Я знала, почему я так напилась. Прекрасно знала. Пьяной я просплю без задних ног до самого утра.
Теперь надо достать ключ-карту из бюстгальтера…
– Тебе помочь, Блэклок? – невнятно произнес кто-то, и на дверь упала тень Бена Говарда.
– Я сама, – ответила я, повернувшись к нему спиной – нельзя показывать, что у меня никак не получается вынуть карту. В судно ударила волна, и я пошатнулась. Уходи, Бен.
– Точно? – Он наклонился, намеренно заглядывая через мое плечо.
– Да. – Я стиснула зубы от ярости. – Точно.
– Готов помочь. – Он похотливо улыбнулся и кивком показал на верх моего платья, которое все сползало вниз, как бы я ни пыталась его подтянуть. – Могу протянуть тебе руку помощи. Или даже две.