Я знала одно: она – моя единственная надежда выбраться отсюда живой.
Глава 27
Всю ночь я не спала, пытаясь придумать план действий. Джуд и родители будут ждать меня не раньше пятницы и до тех пор ничего не заподозрят. Однако другие пассажиры решат, что я не вернулась на борт. Забьют ли они тревогу? Или Буллмер объяснит мое исчезновение – скажет, что пришлось остаться в Тронхейме? Что надумала раньше вернуться домой?
Кто же забеспокоится и начнет задавать вопросы? На Коула, Хлою и большинство других пассажиров я особо не надеялась. Они меня не знали. Они не в курсе, как связаться с моей семьей, и наверняка удовлетворятся объяснением, которое предоставит им Буллмер.
А Бен? Он поймет, что умотать рано утром в Тронхейм, не сказав ни слова, не в моем духе. Но я не была в нем уверена. В обычной ситуации он связался бы с Джудом или моими родителями, однако мы с ним распрощались не на самой приятной ноте. Я практически назвала его пособником убийцы, так что Бен вполне справедливо злится на меня и, пожалуй, не удивится тому, что я молча покинула судно.
Из остальных гостей оставалось рассчитывать на Тину, и я, скрестив пальцы, надеялась, что она свяжется с Роуэн, заметив мое отсутствие. Но стоило ли полагаться только на этот скромный шанс?
Нет.
Настало утро. Я так и не сомкнула глаз, зато поняла, что делать, и когда в дверь постучали, я была готова.
– Войдите, – сказала я. Дверь скрипнула, девушка осторожно просунула голову внутрь и увидела, что я, чистая и умытая, спокойно сижу на кровати с книжкой в руках. – Привет.
Она поставила поднос с едой на пол. На этот раз она была одета под Анне – голова укрыта платком, нет нарисованных бровей, – но движения были ее, она двигалась как девушка из десятой каюты: нетерпеливо бросила поднос и тут же выпрямилась.
– И тебе привет, – отозвалась девушка. Голос ее тоже изменился, прежде четкие согласные звучали смазанно. – Закончила? – спросила она, показывая на книгу.
– Да, можешь принести еще одну?
– Какую?
– Не знаю, любую. На твой выбор.
– Ладно. – Она протянула руку, и я подала ей книгу Сильвии Плат, собираясь с духом для следующей реплики. – Прости, – робко добавила я. – За поднос.
Она улыбнулась, обнажив ровные белые зубы, во взгляде темных глаз мелькнуло озорство.
– Ничего страшного. Я бы поступила точно так же. Тем не менее поднос я заменила, больше ты меня не проведешь.
Я посмотрела на завтрак. Вместо тонкого пластмассового подноса был плотный резиновый, на таком подают напитки в баре, чтобы бокалы не скользили.
– Наверное, жаловаться я не вправе…
– Таблетка на блюдце. За хорошее поведение, не забывай.
Я кивнула, а девушка повернулась к выходу. Я нервно сглотнула. Надо было остановить ее, что-то сказать. Что угодно, лишь бы выбраться из клетки.
– Как тебя зовут? – в отчаянии спросила я.
Она обернулась и подозрительно посмотрела на меня.
– Что?
– Я знаю, что ты не Анне. Я поняла по глазам. В первый вечер у Анне были серые глаза. А у тебя другие. В остальном очень убедительно. Отличная из тебя актриса.
На ее лице ничего не отразилось, и я уже подумала, что сейчас она выбежит из каюты и оставит меня здесь одну еще часов на двенадцать. Я, словно рыбак, тащила огромную рыбу на тонкой леске, и, хотя мышцы сводило от напряжения, дергать было нельзя.
– Если я ошибаюсь… – осторожно добавила я.
– Заткнись. – Теперь она напоминала разъяренную львицу. Лицо исказилось от гнева, темные глаза наполнились злобой и недоверием.
– Прости, – робко сказала я. – Я не… Да какая, собственно, разница? Мне отсюда не выбраться. Кому я могу рассказать?
– Черт. Ты понимаешь, что сама роешь себе могилу? – с горечью спросила девушка.
Я кивнула. Я поняла это еще несколько дней назад. В чем бы она себя ни уверяла – и в чем бы я ни старалась заверить себя, – из этой каморки я выберусь только одним способом.
– Вряд ли Ричард даст мне уйти, – сказала я. – Ты ведь это и сама знаешь. Так что не важно, назовешь ты мне свое имя или нет.
Ее лицо побледнело.
– Ты все испортила, черт возьми. Зачем ты лезла не в свое дело?
– Я хотела помочь! – Я не собиралась кричать, но в крошечном помещении мои слова раздались пугающе громко. Сглотнув, я добавила тихо: – Как ты не поймешь? Я пыталась помочь тебе.
– Зачем? – Это был не только вопрос, но и крик безысходности. – Зачем? Ты едва меня знала, зачем ты продолжала копать?
– Потому что я отлично представляю, каково это – быть на твоем месте! Каково проснуться среди ночи от страха за свою жизнь.
– Но я не была на этом месте, – огрызнулась она и подступила ко мне так близко, что я разглядела крошечные волоски ее заново отрастающих бровей. – Никогда не была.
– Еще будешь, – сказала я, глядя ей прямо в глаза и не давая отвести взгляд. – Думаешь, что первым делом сделает Ричард, получив деньги Анне? Обезопасит себя.
– Заткнись! Ты понятия не имеешь, о чем говоришь. Он хороший человек. Он меня любит.
Я встала и оказалась с ней лицом к лицу.
– Он пудрит тебе мозги, и ты это знаешь. – Руки у меня тряслись. Если все пойдет не так, она запрет дверь и больше не вернется. Я должна заставить ее осознать происходящее – ради нас обеих. Если она уйдет сейчас, мы обе, скорее всего, погибнем. – Если бы он любил тебя, то не стал бы бить и заставлять одеваться его погибшей женой. Ради чего, по-твоему, весь этот цирк? Ради того, чтобы быть с тобой? Нет, иначе бы он получил развод и вы ушли бы вместе в лучах закатного солнца. Но Анне забрала бы все деньги. Наследницы миллиардных состояний не выходят замуж без брачного договора.
– Замолчи! – Она трясла головой, закрыв уши руками. – Думаешь, мы хотели, чтобы все вот так вышло?
– Серьезно? Неужели он случайно влюбился в девушку, поразительно похожую на Анне?.. Он так планировал с самого начала. Ты для него – просто средство достижения цели.
– Что ты можешь знать!.. – рявкнула она, затем отошла к стене с ложным окном и снова вернулась. От усталого спокойствия Анне ничего не осталось – теперь девушку переполняли страх и ярость.
– Все эти деньги, только без контроля жены – из-за болезни Анне мысль об этом все чаще посещала его, и Ричарду понравилась идея о таком будущем – без Анне, но с деньгами. И когда доктора дали ей временную передышку, он не захотел отступать – так ведь? А потом увидел тебя, и – бах! – сложился план. Где он подцепил тебя, в баре? Нет, погоди… – Я вспомнила снимок на фотоаппарате Коула. – В его клубе, да?
– Ты ничего не знаешь! НИЧЕГО!
Держа под мышкой книгу, она трясущейся рукой отперла замок, выбежала из каморки и хлопнула дверью. В замке провернулся ключ. Затем еще одна хлопнувшая дверь, а после этого – тишина.
Я села на койку. Удалось мне завоевать ее доверие, заставив усомниться в Ричарде? Или сейчас она бежит наверх, чтобы пересказать ему наш разговор?.. Остается лишь ждать.
Пробегали часы, а она все не возвращалась.
Когда она не принесла ужин и желудок сжало от голода, я начала подозревать, что совершила ужасную ошибку.
Глава 28
Долгое время я лежала, слепо глядя в верхнюю койку, мысленно проигрывая в голове нашу беседу и пытаясь понять, не была ли это самая страшная ошибка в моей жизни.
Я предприняла рискованную попытку наладить с ней контакт, заставить ее осознать, что она делает… Похоже, ничего не вышло.
Часы тянулись, никто не приходил. Голод все сильнее занимал мои мысли. Не надо было отдавать ей книгу, теперь тут совсем не на что отвлечься. Вот так заключенные и сходят с ума в одиночных камерах – начинают слышать голоса, умоляют их выпустить.
Она хотя бы оставила свет, хотя, скорее всего, не из чувства жалости – девушка выбежала из комнаты в такой ярости, что обязательно щелкнула бы выключателем. Очевидно, просто забыла. Все же, значит, мне удалось как-то повлиять…
Я снова приняла душ, слизала с тарелки засохший джем от круассана. Легла на кровать, закрыла глаза и стала вспоминать свою жизнь. Планировка дома, в котором я выросла. Сюжет «Маленьких женщин». Какой у Джуда цвет…
Нет. Не могу думать о Джуде, только не здесь. Это меня сломает.
В итоге, просто чтобы заверить себя, что я контролирую ситуацию, а не в надежде, что это поможет, я выключила свет и, глядя в темноту, постаралась заснуть.
Не знаю, спала ли я. Наверное, просто дремала. Прошло несколько часов – или так показалось. Никто не приходил, однако в какой-то момент бесконечной тьмы я вдруг вскочила с бешено колотящимся сердцем. Из-за чего? Из-за шума? Кто-то вошел?
На ощупь найдя дверь и включив свет, я увидела, что все по-прежнему. В каюте никого не было. В крошечной ванной тоже. Я задержала дыхание и прислушалась; снаружи не доносилось ни звука. Ничто не нарушало тишину.
Тогда я поняла. Тишина. Вот что меня разбудило. Двигатель остановился.
Я попыталась посчитать на пальцах, сколько прошло дней: похоже, сегодня двадцать пятое, пятница. А это значило, что судно сделало свою последнюю остановку в порту Берген, где мы должны сойти на берег и вернуться домой самолетом. Пассажиры покинут корабль.
И я останусь одна.
По всему телу разлилась тревога. Люди были так близко – спали всего в нескольких метрах над моей головой. Скоро они упакуют чемоданы и уедут, оставив меня погребенной в корабле.
Думать об этом было невыносимо. Я машинально схватила миску, в которой вчера лежал завтрак, и заколотила в потолок.
– Помогите! – кричала я. – Меня кто-нибудь слышит? Я заперта здесь, пожалуйста, помогите!
Я замолчала и, стараясь отдышаться, в отчаянии прислушивалась, не отзовется ли кто на мои крики, которые теперь не заглушал шум двигателя.
Никто не стукнул в ответ, никто не крикнул. Однако что-то я услышала. Металлический скрежет, как будто что-то цепляется за борт корабля снаружи.
Я затаила дыхание, пытаясь успокоить бешеный стук сердца, в котором, я боялась, утонут остальные звуки. Может, кто-то идет?