– Он убьет тебя, – бросила я. – Ты ведь понимаешь? Он убьет меня, а потом убьет тебя. Это твой последний шанс.
– Я люблю его, – сопротивлялась она.
– Так сильно, что помогла ему убить жену?
– Я ее не убивала! – В тесной каморке мучительный крик показался особенно громким. Кэрри стояла спиной ко мне, держа руку на дверной ручке, а все ее тонкое тело сотрясалось, как у всхлипывающего ребенка. – Она уже была мертва – по крайней мере, так он сказал. Ричард засунул ее в чемодан и оставил у себя в каюте, а я перевезла чемодан в десятую, пока вы все ужинали. Оставалось лишь сбросить его за борт, когда Ричард пошел играть в покер. Только…
Кэрри замолчала и обернулась, а затем упала на пол и прижала голову к коленям.
– Что?
– Только чемодан оказался просто неподъемным. Думаю, он специально его утяжелил чем-то. Когда я завозила его в каюту, чемодан стукнулся о дверную раму, открылась крышка и… – Кэрри всхлипнула. – Боже, я уже ничего не понимаю! Ее лицо, оно было все в крови, однако на мгновение мне показалось, что ее веки дрогнули.
– Господи. – От ужаса по моему телу прошла дрожь. – Ты выбросила ее за борт живой?!
– Не знаю. – Кэрри закрыла лицо руками. – Я не удержалась и вскрикнула. Коснулась крови на ее лице, она была холодной. У живых кровь ведь не холодная, правда? Я подумала, что мне показалось или что это непроизвольное движение – говорят, такое бывает. В моргах и все такое. Я не знала, что делать, и просто закрыла чемодан! Но, видимо, плохо закрыла, потому что, когда я его сбросила, защелка открылась, и я увидела ее лицо, господи, ее лицо, в воде!
Кэрри замолчала, судорожно дыша. Я пыталась осознать весь ужас того, что она наделала, и придумать, что сказать в ответ на ее признание, когда она вдруг продолжила:
– С тех пор я не могу уснуть. Каждую ночь лежу и думаю о ней, думаю, что она могла быть жива.
Кэрри посмотрела на меня, и впервые в ее взгляде отразились настоящие эмоции: вина и страх, которые она так отчаянно пыталась скрыть с самого первого вечера.
– Все пошло не так, – с надрывом произнесла Кэрри. – Она должна была умереть дома, в своей постели, а я… я…
– Что бы ни случилось с Анне, ты можешь все остановить, – настаивала я. – Как ты будешь жить, убив меня? Одна смерть уже едва не свела тебя с ума. Кэрри, умоляю, не добавляй к ней еще одну – ради нас обеих. Пожалуйста, отпусти меня. Клянусь, я буду молчать. Я скажу… скажу Джуду, что сошла в Тронхейме и потеряла сознание. Мне все равно бы не поверили! Никто ведь не верил, когда я говорила, что за борт сбросили тело, – почему поверят сейчас?
Я знала почему – из-за ДНК. Из-за отпечатков пальцев. Из-за слепка зубов. Из-за следов крови Анне, которая наверняка осталась на стеклянной перегородке и в каюте Ричарда.
Однако я ничего об этом не сказала, а Кэрри, видимо, не догадывалась. Выдавив из себя признание, Кэрри, похоже, успокоилась, ее дыхание замедлилось. Она смотрела на меня, и ее заплаканное лицо казалось удивительно прекрасным без признаков истерики.
– Кэрри? – робко обратилась к ней я, даже не смея на что-то надеяться.
– Я подумаю.
Она встала на колени, взяла поднос и повернулась в сторону двери. Ногой случайно задела книжку, «Винни-Пуха», и обернулась. В ее лице произошла какая-то перемена. Кэрри подняла книгу и свободной рукой пролистала ее.
– В детстве я ее обожала.
– Я тоже. Раз сто ее читала. И плакала в конце, где про деревья.
– Мама звала меня Тигрой. Всегда говорила: «Ты как Тигра, сколько ни падаешь, всегда вскакиваешь». – Кэрри усмехнулась и бросила книжку на койку. – Слушай, возможно, у меня не получится сегодня принести тебе ужин. Повар уже и так смотрит с подозрением. Я постараюсь, но если не выйдет, тогда соберу побольше еды на завтрак, ладно?
– Ладно, – ответила я и вдруг почему-то добавила: – Спасибо.
Когда Кэрри ушла, я подумала, как это глупо – благодарить женщину, которая держит тебя взаперти и платит за твою покладистость едой и лекарствами. Может, у меня развился стокгольмский синдром?
Возможно. Хотя мы с ней не похититель и заключенный, а просто два зверя в разных отделениях одной и той же клетки. Правда, ее немного просторнее.
День тянулся мучительно медленно. После ухода Кэрри я мерила каюту шагами, стараясь не обращать внимания на растущий голод и страх – если Кэрри не осознает, что на самом деле задумал Ричард…
Я была абсолютно уверена, что он не намеревался долго оставлять Кэрри в живых после того, как она покинет корабль в Бергене в качестве Анне. Перед закрытыми глазами проносились образы: остекленевший от ужаса взгляд Анне, когда Кэрри бросает чемодан. Кэрри, спокойно идущая по какому-нибудь проулку в Норвегии, позади нее вдруг появляется чья-то фигура…
А теперь я…
Чтобы отвлечься, я думала о доме и Джуде, пока страницы «Винни-Пуха» не начали расплываться перед глазами, а давно знакомые фразы не застлала пелена слез. Я уже перестала надеяться на ужин и решила, что Кэрри не смогла достать мне еды, как вдруг послышался шум у внешней двери, а затем – быстрые шаги в коридоре. Ключ повернулся в замке, и Кэрри распахнула дверь. Сразу стало ясно, что никакой еды она не принесла. Впрочем, при ее встревоженном виде мысль об ужине вылетела у меня из головы.
– Он возвращается!
– Что?
– Ричард. Он возвращается сегодня, хотя должен был завтра. Мне только что сообщили – он вернется сегодня.
«Телеграф-Онлайн»
Вторник,
29 сентября
СРОЧНЫЕ НОВОСТИ:
в ходе поисков пропавшей британки Лоры Блэклок обнаружено второе тело.
Часть 8
Глава 31
– Он… он возвращается? – Во рту у меня пересохло. – И что это значит?
– Сама как думаешь? Надо уводить тебя отсюда. Через полчаса войдем в док, чтобы забрать Ричарда. А потом…
Этих слов было достаточно. Я сглотнула, отлепив от нёба прилипший язык.
– Я… но как?..
Кэрри вытащила что-то из кармана и протянула мне. Я даже не сразу поняла – она давала мне паспорт. Не мой, а ее.
– По-другому никак. – Кэрри сняла платок, обнажая бритую голову, на которой уже появилась щетина новых волосков, и начала раздеваться.
– Что ты делаешь?
– Ты сойдешь на берег как Анне и сядешь на самолет под моим именем. Ясно?
– Что? Ты с ума сошла, идем со мной!
– Не могу. Что я, черт возьми, скажу экипажу? «Это моя подруга, она тут пряталась в каморке?»
– Скажи им… скажи правду!
Кэрри покачала головой. Она разделась до белья и задрожала, хотя в затхлой каюте было душно.
– Что сказать? «Привет, вы меня не знаете, а женщину, за которую вы меня принимали, сбросили за борт?» Нет. Я понятия не имею, можно ли им доверять. Ричард как минимум их работодатель. А как максимум…
– И что? – Я сама едва не впала в истерику. – Останешься здесь, чтобы он убил тебя?
– Нет. У меня есть план. Хватит спорить, надевай уже мои вещи. – Кэрри протянула мне кипу шелковой одежды, почти невесомой. Ее худоба поражала, кости практически выпирали. – Теперь давай мне свои.
– Что? – Я посмотрела на свои запачканные джинсы и потную футболку и толстовку, из которых я не вылезала почти неделю. – Все это?
– Да. Быстрей! Какой у тебя размер обуви?
– Тридцать девятый, – приглушенно ответила я, снимая футболку.
– Отлично, у меня тоже.
Кэрри толкнула в мою сторону свои эспадрильи, а я стащила ботинки и начала снимать джинсы. Теперь мы обе разделись до белья; я стыдливо прикрывалась, а она сосредоточенно надевала мои вещи. Я накинула через голову шелковую тунику, чувствуя холодное прикосновение роскошной ткани. С запястья Кэрри сняла резинку для волос и молча подала ее мне.
– Зачем?
– Чтобы завязать волосы. Не лучший способ, с платком поосторожнее, но других вариантов у нас нет. Побрить тебе голову мы не успеем, к тому же, раз ты будешь покидать страну с моим паспортом, на таможне лучше быть с волосами. Не стоит давать им повода вглядываться в фото.
– Не пойму, почему я не могу уехать под своим именем? Полиция ведь наверняка ищет меня?
– Во-первых, твой паспорт у Ричарда. И у него здесь полно друзей – и в бизнесе, и в высших кругах норвежской полиции. Надо убраться как можно дальше отсюда, пока он не поймет, что к чему. Пересечь границу Швеции, а оттуда самолетом, только не прямиком в Лондон. Он будет этого ожидать. Лучше с пересадкой, через Париж, например.
– Глупости какие, – сказала я, но ее тревога заразила и меня.
Я надела эспадрильи, засунула паспорт в карман кимоно. Кэрри застегивала мои винтажные кожаные ботинки. Жалко было с ними расставаться – они были единственной дорогой вещью в моем гардеробе. Я несколько недель собиралась с духом, чтобы раскошелиться и купить их, – спасибо, Джуд помог. Однако ботинки в обмен на жизнь – скромная жертва.
Наконец мы полностью переоделись, и только платок еще лежал на койке.
– Садись, – велела Кэрри, и я присела на край кровати, а она, стоя сзади, повязала вокруг моей головы зелено-золотистый платок с красивым орнаментом из переплетающихся тросов и якорей. Я вдруг подумала об Анне, о настоящей Анне, чье тело погружалось в сине-зеленые глубины, а бледные руки и ноги цеплялись за обломки тысяч кораблекрушений.
– Готово. – Она закрепила края платка парой невидимок и осмотрела меня с ног до головы. – Не идеально – ты не настолько худая, – но в тусклом свете сойдет. Слава богу, большинство членов экипажа меня не видели.
Кэрри посмотрела на часы и добавила:
– Отлично. И последнее. Ударь меня.
– Что?
О чем это она? Чем я ее ударю?
– Ударь меня. Стукни головой о койку.
– С ума сошла? Я не буду тебя бить!
– Бей! – в ярости крикнула Кэрри. – Как ты не поймешь, все должно выглядеть убедительно. Иначе Ричард не поверит, что я в этом не замешана. Он должен думать, что ты на меня напала. Бей!
Я сделала глубокий вдох и дала ей пощечину. Ее голова откинулась назад, но я видела, что этого недостаточно – потирая щеку, Кэрри недовольно посмотрела на меня.