Роман их длился, не развиваясь и не заканчиваясь, без энтузиазма со стороны Егора и большими надеждами и расчетами со стороны Светланы.
Конечно, он вел себя по-свински, а кто спорит! Света большая умница и заслуживает других, серьезных отношений, но, даже испытывая чувство вины, Егор ничего не собирался менять, отдав всю инициативу по разрыву отношений в ее руки. Его и так устраивало.
Ой, да ладно, чего уж там! До Светы была Надя, до Нади Марина, с ней они продержались дольше всех – целый год. Да много кого еще было!
Серьезных отношений Князев избегал по причинам, в которых даже не собирался разбираться.
Не хочу, и все!
Нормальный тридцатисемилетний мужик, у которого есть любимая работа, кстати, отнимающая почти все время, очень приличная зарплата, любимые родители, слава богу, живые и здоровые, друзья и весьма даже интересные любовницы!
Все хорошо, о чем переживать?
«А никто и не переживает! Просто как-то тошно это! Тошно, пошло, банально до ломоты в зубах!» – подумал он, входя в бар.
Егор пробежал взглядом по столикам, увидел Дениса, махнувшего ему рукой, машинально посмотрел на часы – без трех минут шесть.
Денис встал, когда Егор подошел к столику, они обнялись, радуясь встрече, похлопали друг друга по спинам.
Они познакомились в Чечне.
Никакие тусклое «дружба» или пафосное «боевое братство» не могут передать глубины прочного, какого-то духовного единства, возникающего между людьми на войне. Это прочнее любых родственных связей и юношеских дружб, выше любых моралей и общепринятого понимания родства, то единственно ценное, что прорастает из грязи, вони, мата, неистовости и крови вперемешку с кусками тел твоих товарищей.
Кто не прошел этого, тот не поймет.
Дениса, тогда еще капитана ФСБ, принесли в госпиталь поздно ночью накануне Старого нового года. Внутренности у него были разворочены и больше напоминали кровавую кашу, чем человеческие органы. Совершенно невероятным образом он был в сознании, когда Егор его осматривал.
– Брось это, док, – прохрипел он разбитыми, засохшими от крови губами. – Иди лучше других спасай, со мной уже все.
– А это не тебе решать, – резко ответил Егор.
– И не тебе, – выдохнул капитан и потерял наконец сознание.
Двенадцать часов Егор сшивал его по кусочкам. Дважды у капитана останавливалось сердце. Сцепив зубы и матерясь так, что медсестры роняли инструмент, Егор боролся.
Матерился, но боролся!
Когда зеленый хирургический халат промокал насквозь от крови, ему надевали сверху новый, стерильный, и он продолжал бороться!
– Вышивальщица, твою мать! – орал Егор, когда накладывал внутренние швы, торопясь и видя, что рядом не останавливается кровотечение.
Но он собрал раненого! Всего, целиком!
Он понимал, что просто так капитан не вытянет, хотя у них и были все необходимые препараты, но требовалось еще что-то в сочетании с чудом! Транспортировать его в стационарный госпиталь никак нельзя, в себя он не приходил от огромной потери крови и непереносимой боли, которую не могли заглушить даже наркотики.
Егор обзвонил знакомых, друзей, орал охрипшим голосом в трубку, матерился, но добился того, что через сутки получил посылку, в которой было мумие, настоящее, налипшее на кусочки камней, и еще целая куча почти не известных тогда в России препаратов.
Он сам вливал в бесчувственного капитана лекарства литрами, не доверяя их никому, и боролся со смертью как с личным врагом, кричал пациенту в ухо, что если он, хрен последний, вздумает умереть, то Егор его сам, лично, придушит.
И Денис пришел в сознание, открыл глаза, попытался улыбнуться и еле слышно прохрипел:
– Док, ты что, офигел, чего ты так орешь?
Егор готов был его расцеловать, но вместо этого дернул пятьдесят граммов спирта и пошел оперировать. Если бы не дернул, то, скорее всего, сдох бы от усталости прямо там, возле койки пришедшего в себя Дениса.
Денис пошел на поправку, и через пару дней его отправляли вместе с другими ранеными в госпиталь. Когда его уносили на носилках, Денис улыбался и прижимал к груди пакет с лекарствами и подробной инструкцией, как и что принимать.
Через пять месяцев Денис ворвался в полевой госпиталь, неся на руках парня и громко требуя Князева. Услышав знакомый голос, Егор вышел из операционной, предоставив накладывать верхние швы ассистенту.
– Чего ты орешь как оглашенный? – снимая халат, спросил он.
– Егор, спаси мальчишку! – прохрипел Денис.
Осмотрев молодого лейтенанта, Егор устало потер лицо и сказал:
– Денис, я не Господь Бог.
– Меня же ты собрал! – возразил посетитель.
– У тебя был хотя бы один шанс из ста, а у него и этого нет, – устало пояснил Егор.
– Попробуй, Князев, прошу тебя! – взмолился Денис.
И Егор попробовал.
Когда он вышел из операционной, главный приказал:
– Все, Егор, отдыхать! Сутки я тебе не дам, но двенадцать часов, чтобы я тебя здесь не видел!
– И на том спасибо! – еле ворочая языком, поблагодарил Егор.
В этот раз им повезло: госпиталь развернули в здании, разбитом от второго этажа и выше, но с сохранившимся полностью первым этажом, правда, без единой двери. На ступеньках его ждал Денис.
– Ну, что? – спросил он, поднимаясь.
– Выпить есть? – не ответил Егор.
– А то как же!
Денис подхватил его под локоть, видя, что от усталости Егора качает, и отвел в комнату для персонала. Здесь стояли кровати в два яруса.
Денис усадил Князева на кровать, сел напротив и сунул ему в руки стакан с водкой, которой они и выпили для начала, без закуски. Деятельный Денис быстренько организовал свободных от дежурства медсестер, которые приготовили им закуску, накрыли импровизированный стол, составленный из двух деревянных ящиков, застеленный непонятно откуда взявшейся, вполне приличной клеенкой.
– Он выживет? – спросил Денис.
– Этот лейтенант тебе так важен? – немного приободряясь, спросил Егор.
– Долго рассказывать, – отмахнулся Денис, – но парень герой, настоящий мужик, таких нельзя терять!
– Лаврентьев, – обратился к нему по фамилии Егор. – То, что он до сих пор жив, уже чудо, а дальше не моя епархия, все, что смог, я сделал.
– Не скажи, Князев, если ты и не бог, то его подручный наверняка! Я-то уже там был, когда ты меня вытащил! Собрал по кускам и склеил с помощью таланта и такой-то матери! А больше всех в этой жизни тебе будет благодарна моя будущая жена!
– Ой, да ничего серьезного с твоим членом не было! Просто ты, как все мужики, носишься с ним как с писаной торбой!
– Нет, Егор! – возразил Денис, разливая водку по стаканам. – Его же мне почти отрезали, да не успели, их как раз атаковали, и чеченский резак остановился на полдороге, потому что его хозяин получил пулю в лоб.
– Работает? – спросил Егор.
– Как миленький! – похвалился Денис. – Пришлось опробовать на медсестре в госпитале, за что ей большое, мужское спасибо!
– Ты что, сдурел? А швы, а реабилитационный период! – возмутился Егор.
– А это и есть лучшая реабилитация для члена! – расхохотался Денис.
Они встречались не раз, пили вместе, даже один раз вместе девок снимали, но это отдельная тема из мужской жизни.
А лейтенант тот, кстати, совершенно непонятным чудом выжил! Вот чисто Божьим чудом!
Вернувшись из Африки, Егор позвонил Денису. Тот был в Москве и к тому времени стал уже майором. Они тогда напились, и Егор, сам не зная почему, рассказал про Вику.
Жаловался, конечно, по пьянке, обвинял ее и весь женский род. Денис возражал, он женился пару лет назад, у него один за другим родились два парня, он любил свою жену и спорил с Егором, напомнив ему, что есть еще и матери.
Конечно, матери – это исключение, соглашался Егор. Это был для него последний тост: «за матерей», после которого, никогда не напивавшийся и вообще редко пьющий Егор отключился, а Лаврентьев вообще никогда не пьянел.
– Что случилось, Егор? – без всяких предисловий спросил Денис, когда они расселись за столиком и сделали заказ симпатичной официантке.
Егор ему рассказал подробно, так, как услышал от Вики.
– Если я правильно понял, это та самая Вика? – спросил Денис.
– Да.
– И это не твой ребенок?
– Нет, не мой, моему бы сейчас было четыре.
– Тогда объясни мне, Князев, на хрена тебе это надо? – уточнил Денис, отпивая из малюсенькой чашечки кофе.
– Если бы ко мне обратилась любая знакомая женщина и попросила помощи в такой ситуации, я бы сделал все, что смог. Мне, как нормальному мужику и медику, очень не нравится, когда детей пускают на органы!
– Ну, предположим, но зачем ты оставил их у себя дома? – продолжил задавать неприятные вопросы Денис, теперь уже подполковник.
– А что, надо было отправить их на холодную дачу, к черту на кулички? – сопротивлялся Егор его проницательности.
– Ну и что? Какая тебе разница? Обследование пацану ты сделаешь, девочка, судя по твоему рассказу, не дура и найдет кого-нибудь для расследования. Зачем тебе-то влезать в это? Кстати, тема очень скользкая и замешаны в этом, как правило, серьезные люди и большие бабки.
– Вот я и хочу разобраться!
Денис усмехнулся и покачал головой.
– Ты не только разобраться хочешь, ты все еще хочешь ее!
– Не больше, чем обычный здоровый мужик любую симпатичную бабу, – не согласился Егор.
– Ну-ну! – не поверил Денис.
– Да ничего у нас с ней не может быть и не будет! – разозлился его скепсису Егор.
– Ну да, конечно! – рассмеялся Денис – Ты оставляешь у себя дома женщину. Единственную, которая тебя зацепила по жизни, на которую ты обижен уже много лет и которую ты до сих пор хочешь. Она прибегает к тебе посреди ночи, заметь – не к кому-то, а к тебе, и ты, такой весь в белом, помогаешь даме в беде, доказывая тем самым то, что больше всего в жизни хотел ей объяснить: что она, такая дура, отказалась от такого крутого мужика! А дама, несчастная мать-одиночка, и так не знает, куда деваться от благодарности и оттого, что ты теперь богатый, да к тому же свободный и благородный без меры, и кусает локти, что когда-то упустила такой шанс! И спите вы через стенку, ты ее хочешь, а она мечтает тебя окрутить, млея от твоего благородства. И ты считаешь, что при таком раскладе у вас ничего не будет!