— Ну, тебе так приятно? — усмехнулся Жорик. — Так тебя еще никто не трахал?!
— Что тебе нужно? — прошептала я. — Если ты пришел меня убивать, то убей, но только не мучай.
— Конечно, убью! — Дуло, корябая нежную ткань, пролезло во влагалище. — Стоит только нажать на курок — и пуля разнесет твои внутренности… Я последний раз спрашиваю: где портфельчик?!
— Он пропал, — всхлипнула я.
— Как пропал?
— Я положила его в камеру хранения, но он куда-то исчез. Когда я за ним пришла, его уже не было…
— Куда ты его положила?
— В камеру хранения на Павелецком вокзале… Я ни в чем не виновата, поверь. Портфель кто-то действительно стащил. Я только не могу понять одного. Вы все такие крутые. У вас джипы, дачи, столы ломятся от дорогих напитков, а вы до сих пор не можете успокоиться из-за каких-то пятидесяти тысяч долларов. Это для меня просто немыслимые бабки, но ведь для вас они ничего не значат… Из-за этих денег сбили мою подругу, целый месяц сидели в моей квартире, перевернули здесь все кверху дном… Из-за них одурели многие люди… Неужели все это из-за пятидесяти тысяч долларов?!
Дура ты, — сплюнул Жорик. — Я думал, ты умнее, если сумела всех убедить в том, что твое дело здесь сторона. Да если бы не твой мужик, который упросил шефа взять тебя под свою защиту, то тебя бы уже давно вытрясли, где ты хранишь портфельчик, спертый у Топора. Тебе повезло, что у твоего мужика есть такие связи. Пятьдесят тысяч долларов — тьфу, мелочевка. Топор кассу держал. Кто-то из наших ребят узнал, что во внутреннем кармашке портфеля он носит схему описания того места, где хранится воровской общак. А там целый лимон баксов, если не больше. Короче, если ты сейчас не скажешь, сука, куда спрятала портфельчик, я стреляю. Мне больше нечего терять. Я считаю до трех: раз, два…
На счет «три» раздался глухой щелчок, и Жорик, немного дернувшись всем телом, упал.
— Светка, ты жива? — затряс меня за плечи Олег. Я бросилась к нему на шею и громко зарыдала. Через минуту в комнату вбежали Карина с Толиком.
— Что здесь произошло? — закричали они в один голос.
— Ничего, — спокойно ответил Олег. — Просто одним придурком стало меньше…
Спустя час мы с Кариной остались одни. Наши мужчины, закатав безжизненное тело в ковер, повезли его за город, чтобы сбросить в реку. Время тянулось медленно. Говорить не хотелось. Тревога нарастала с каждой минутой.
— Они теперь не приедут, — обреченно вздохнула Карина, когда уже начало светать.
— Почему?
— Посмотри на часы, Светка! Если бы все обошлось, то они бы уже приехали. Наверное, их остановили менты. Их взяли…
— Не каркай, — разозлилась я и направилась на кухню ставить чайник. — Пошли лучше кофе пить.
В половине седьмого раздался пронзительный звонок. Отталкивая друг друга, мы бросились к двери.
— Эй, слонята, вы тут пол не проломили? — широко улыбаясь, спросил Олег. — Всех соседей перебудите, чертовки!
Я уткнулась ему в грудь и в голос заревела.
— Ну хватит, хватит… Прекрати… Ты же видишь, что ничего не случилось, с нами все в порядке…
— А мы думали, что вы уже в милиции… — всхлипывала я.
— Все прошло нормально. Пришлось, правда, немного повозиться: тяжелый, зараза, оказался. Ничего, эта мразь получила по заслугам. Никогда нельзя идти наперекор начальству. Он ведь, гад, так и не поверил, что ты не брала портфель…
Олег замолчал и, отстранив меня, чуть слышно спросил:
— Слушай, Светка, а чего ты плачешь? Тебе не кажется, что ты чересчур волновалась за меня?
— Кажется, — улыбнулась я сквозь слезы.
— А тебе не кажется, что ты в меня влюбилась?
— Кажется. Я люблю тебя!!! — крикнула я во весь голос, бросаясь мордовороту на шею. — Ты даже не представляешь, как я тебя люблю! Я ждала тебя всю жизнь!!!
— Повтори еще, — засиял Олег.
— Я люблю тебя, — тихо прошептала я.
Глава 28
Перекусив на скорую руку, наши мужчины уехали по делам. Карина, предварительно позвонив в офис и предупредив, что ее не будет весь день, осталась у меня. Ближе к обеду в квартиру позвонила соседка и протянула мне заклеенный конверт.
— Давно уже ношу, — пожаловалась она. — Взяла под свою ответственность и уже тысячу раз пожалела! Тебя нет, тут какие-то незнакомые мужики сидели. Я уж не знала, что и думать. Хотела, грешным делом, милицию вызвать.
— Да это родственники приезжали, — улыбнулась я, выпроваживая ее за дверь.
— Кто там? — выглянула в коридор Карина, вытирая руки о кухонное полотенце.
— Вот… письмо… — сказала я, дрожащими рунами вскрывая конверт. — Кажется, от Гальки…
«Привет Светлана! — запрыгали перед глазами мелкие буквы. — Надеюсь, ты узнала мой почерк. Когда ты получишь это письмо, может быть, меня уже не будет в живых, а может, все обойдется… Только ты тогда обязательно позвони, чтобы я не волновалась. Дело в том, что вот уже второй день за мной следят какие-то непонятные типы. То они ошибаются квартирой, то спрашивают время на улице, то предлагают подвезти… Я сразу поняла, что это неспроста. В общем, Светка, я решила подстраховаться и перепрятать портфельчик, который ты спрятала в камере хранения. Это на тот случай, если ты вдруг кому-нибудь разболтаешь о нем. Ты хочешь узнать, откуда я знаю код? Помнишь ту ночь, когда ты хотела покончить с собой? Тогда все, к счастью, обошлось благополучно. Ты приехала ко мне и завалилась спать, а во сне без конца повторяла какие-то цифры. О том, что портфельчик спрятан на Павелецком, ты говорила раньше. Короче, я решила действовать: приехала на вокзал, нашла ячейку, открыла ее, достала твое сокровище и перепрятала в другое место. Это совсем недалеко. Запоминай: Ярославский вокзал, автоматические камеры хранения, кабинка номер пятнадцать. Код тот же. Светка, если меня убьют, пожалуйста, положи на мою могилу алые розы. Я очень люблю эти цветы, очень… А потом поживи нормальной, обеспеченной жизнью за нас двоих… Если я останусь жива, мы вместе с тобой откроем цветочный павильон и навсегда забудем о том, как работали диспетчерами в службе „907“. Знаешь, подруга, такие деньги, пожалуй, стоят риска. Без риска не бывает больших денег, а без денег… без денег вообще не хочется жить. Ну все, пока. Целую тебя!
P.S. Совсем недавно выглянула в окно и увидела, что у моего подъезда опять торчат какие-то странные типы. Если меня убьют, не забудь положить мне цветы, хорошо, Светка? Заведи себе нормального мужчину и помни: когда ты при деньгах, мужчины уже не так важны. Целую тебя, твоя Галька».
Я бросила письмо на пол и громко заревела. Карина подняла листок и, быстро пробежав его глазами, испуганно спросила:
— Света, кто это писал?
— Галька… Галочка… Галинка… Моя лучшая подруга, которую я потеряла из-за этих денег…
Через несколько минут мы уже мчались в машине на Ярославский вокзал, безбожно нарушая все известные правила движения. Как нас тогда не Остановили, я не понимаю до сих пор.
Вбежав в зал, мы почти сразу нашли нужную ячейку и трясущимися от волнения пальцами набрали код. Увидев портфельчик, я облегченно вздохнула.
— Поздравляю! Теперь ты стала полноправной обладательницей пятидесяти тысяч долларов, — улыбнулась Карина, похлопав меня по плечу.
— Нет, Кариночка, ты ошибаешься! Теперь я стала полноправной обладательницей миллиона долларов.
— Миллиона?!
— Миллиона! С сегодняшнего дня я миллионерша, Каринка!
Прижав портфельчик к груди, я вышла на улицу и села в машину, а ничего не понимающая Карина плелась следом. Как и говорил Жорик, аккуратно сложенная бумажка оказалась во внутреннем кармашке.
— Что это? — удивленно спросила Карина.
— Поехали в сторону Шереметьево, а там свернем направо, — сказала я, показывая ей схему, начерченную от руки.
Проскочив Химки, мы остановились в небольшом дачном поселке, утопающем в зелени. Дом под номером 97 стоял на отшибе, у самого леса, заколоченные ставни говорили о том, что там никто не живет. Открыв погреб, мы спустились вниз. Разобрав не скрепленную цементом кирпичную кладку, я потянулась и нащупала дипломат. Вытащив его, открыла крышку и увидела перетянутые крест-накрест банковской упаковкой пачки долларов.
— Господи… — выдохнула я. — Никогда бы не подумала что миллион может поместиться в небольшом дипломате… Мешок, хозяйственная сумка — это да. А тут обычный дипломат…
Вернувшись в Москву, мы позвонили Галькиной матери и, скупив все розы в магазинчике у Речного вокзала, поехали на кладбище. Вволю нарыдавшись, я стала убирать могилку свежими цветами. Карина, разлив по рюмкам текилу, одну из них поставила рядом с Галькиной фотографией и накрыла ломтем хлеба.
Я улыбнулась и, смахнув слезы, посмотрела на нее.
— Карина, мне очень хочется кое-что тебе рассказать. Только обещай, что это останется между нами… Даже Олег ничего не должен знать…
— Я умею хранить тайны, Света, — решительно произнесла Карина.
Галька тоже умела хранить тайны, — вздохнула я, погладив фотографию подруги. — В общем, слушай. В один из вечеров я вышла из такси неподалеку от дома и решила зайти в магазин. В двух шагах от меня остановилась крутая тачка со спущенным колесом. Из тачки вышел симпатичный мужчина в дорогом двубортном костюме. От него ни на шаг не отходил крепкий парень с «дипломатом» в руках. Я почему-то сразу подумала, что это его телохранитель. Я не ошиблась. Мужчина, как и я, зашел в магазин и со скучающим видом стал рассматривать витрины. Парень, как тень, следовал за ним. Купив трехлитровую банку томатного сока, я направилась к выходу. В эту минуту мужчина неловко повернулся, и мы столкнулись. Банка выскользнула из моих рук и с грохотом разбилась. Мужчина, рассыпаясь в извинениях, купил мне новый сок и предложил донести банку до дома. Я не отказалась. Когда мы поравнялись с его тачкой, шофер сказал, что им придется задержаться, так как в машине обнаружилась серьезная поломка. У подъезда я хотела распрощаться, но мужчина напросился ко мне на чашку кофе. Я согласилась, и мы поднялись ко мне на этаж. Телохранителя я не впустила, и он, получив разрешение шефа, ушел. Мы познакомились. Его звали Гена. Гена Топоров. В тот день он попил кофе и уехал. Я о нем даже не вспоминала. Через несколько недель он снова объявился, но уже один. Вид у него был расстроенный. Оказалось, его телохранителя убили, жизни Топорова тоже угрожала опасность… Скажу правду, меня не прельщало знакомство с Топором. Я попросила его больше не приезжать вообще и забыть мой адрес. Но он настаивал на встречах. Его жена, фотомо