Стрешнев покачал головой:
– Вряд ли. Хотя, если залезть, а потом…
– Мне кажется, что все было не так, – перебила его Лионелла.
– Не понял…
– Убийц было как минимум двое.
– Как было на самом деле – никогда не узнаешь.
– Слишком пессимистично, – заметила Лионелла. – Впрочем, у нас есть умный Лосев.
Максим усмехнулся:
– Шутишь?
– Это сарказм.
К их столику подошел звукорежиссер Вениамин Волков, невыразительный худой человек в твидовой куртке.
– Если не возражаете, сяду к вам.
– Садись, Веня, – кивнул Максим и задал дежурный вопрос: – Как дела?
– Как сажа бела. Работа через пень-колоду. Торчим здесь, как дураки. – Волков сел и расстроенно уставился на Стрешнева – Съемок нет, и домой не пускают. Вчера вечером вышел к озеру, хотел записать плеск воды. Да где там! С противоположного берега такие шумы доносились.
– Во сколько ты выходил? – спросила Лионелла.
Волков настороженно замер:
– А что?
– Просто спрашиваю. Могу я спросить?
– Можешь. Но только я точно не помню. Вышел к воде, вижу, что писать бесполезно, и сразу обратно. – Он встал и, похлопав себя по карманам, рассеянно огляделся. – Что-то мне есть расхотелось. Пойду, пожалуй, к себе.
Глава 6. Комиссаров и Тамара
«Лихтваген» пригнали в пансионат следующим утром. Пилютик в ожидании Комиссарова крутился возле фургона, желая первым донести до него благую весть.
Впрочем, известие о том, что «лихтваген» уже исправен и вечером будут съемки, мгновенно облетело всю съемочную группу. К обеду в пансионат прибыл отряд всадников в костюмах татар и русских дружинников. Как выяснилось, статисты ночевали в животноводческом хозяйстве рядом с конюшнями.
Разжившись утюгом, Тамара приводила в порядок костюмы. Лионелла сидела в ее комнате и ждала свой костюм. Поддавшись депрессии, она не пошла на завтрак, а заодно и на обед. Весь день непрерывно звонила мужу, но, когда телефон оказался в сети, Лев не взял трубку. Посчитав его неответ знаком свыше, Лионелла, наконец, успокоилась.
– Меховую оторочку пришила. С мездрой[5] будьте осторожнее, она очень ветхая, – сказала Тамара и протянула ей кацавейку.
– Спасибо! – Лионелла забрала жакет и, перекинув через плечо кожаные брюки, собиралась уйти.
Но костюмерша остановила ее:
– Подождите, Лионелла.
– Что еще?
– Никто не думает, что вы в чем-то замешаны, – сказала Тамара и отвела глаза.
– Радостно…
– Нет, правда-правда!
– Зачем ты это сказала?
– Чтобы вы знали.
– Ну хорошо. Теперь я знаю, и что? – Лионелла в упор смотрела на костюмершу.
– Да ну вас всех, в самом деле! – плаксиво проговорила Тамара и отвернулась к гладильной доске.
– Спасибо за костюм, – сказала Лионелла и ушла в свою комнату накладывать грим.
В два часа в пансионат приехал Комиссаров, как всегда, энергичный и полный творческих сил. Пилютик с гордостью показал ему «дело своих рук».
Режиссер обошел «лихтваген», похлопал его по кузову и сказал:
– Ну, смотри!
В этой короткой фразе было заключено многое: предупреждение, опасение и недовольство тем, что еще может случиться.
Пилютик отреагировал ожидаемо, заявив, что его должность – расстрельная. Никто и не подумал ему возражать, поскольку все так и было.
В три часа дня экспедиция двинулась на съемочную площадку в лес. Впереди в своей машине ехал Пилютик, за ним – «лихтваген» и костюмерный автобус. Позади следовали все остальные легковые машины. Ехали медленно из-за того, что в колонне двигались конники. По счастью, дорога была недолгой.
Лионелла сидела в машине Стрешнева, когда заметила незнакомый автомобиль. Судя по стоимости, он принадлежал заводчику Тихвину, но ехал в нем Комиссаров. Когда колонна прибыла на место, из дорогого автомобиля вышли и тот и другой. Заметив Лионеллу, Тихвин целенаправленно ринулся к ней.
– Желаю удачной съемки.
– Благодарю, – ответила она, предчувствуя, что этим разговор не окончится.
– Хотел попросить…
– О чем?
– Вечером после съемок жду вас в гости.
– Это вряд ли, – ответила Лионелла. – Съемки закончатся поздно.
Тихвин возразил:
– Виктор сказал, что часов в шесть, не позже.
– Режиссер всегда так говорит. По факту – всегда позже. Дай бог управиться к десяти.
– Ну что же… Десять, так десять. Пришлю за вами машину.
– А сами что же?
– Хотите, чтобы я сам?..
– Нет-нет! – запротестовала она. – Это я – так. К слову.
– Вы не похожи на женщину, которая говорит к слову. Такие, как вы, говорят только по делу. Заеду за вами лично, – заявил Тихвин.
– Но я не сказала – «да».
– Разве?
Лионелла уверенно покачала головой:
– Нет, не сказала.
– Ага… – озадачился Тихвин. – Вся эта история мне нравится все больше и больше.
– Что за история? – Она надменно вскинула брови.
– Наша с вами.
– У нас нет совместной истории. У каждого – своя собственная.
– Вы заблуждаетесь и скоро это поймете.
– Ого! – Лионелла почувствовала себя неуютно. – Звучит как угроза или шантаж.
– Глупости, – улыбнулся ей Тихвин, но улыбка слетела с его губ, потому что Лионелла резко побледнела. Не отрывая глаз от ее лица, он спросил: – Что с вами? Что случилось?!
Лионелла вытянула дрожащую руку.
– Там Бирюкова…
Он резко обернулся. В нескольких шагах спиной к ним стояла плотная женщина, одетая в русский сарафан и цветастый платок, накинутый поверх повойника. На ее ногах были красные сапоги с загнутыми носками.
Тихвин шагнул к ней, взял за плечи и развернул лицом к себе. Лионелла прерывисто выдохнула. Увидев лицо женщины, она сообразила, что Пилютик нашел дублершу Бирюковой, которая будет присутствовать в кадре. При мысли, что еще недавно костюм новгородской княгини был на убитой, Лионелла пришла в бешенство:
– Да что же это?! – Она поискала глазами Тамару. – Костюмерша где?
Кто-то указал на автобус. К возмущению Лионеллы прибавилась злость на себя: действительно, где еще можно было отыскать костюмершу?
Ворвавшись в автобус, она столкнулась с Тамарой.
– Как ты могла?!
– Я не понимаю… – опешила Тамара.
– Зачем ты дала одежду с мертвой Бирюковой ее дублерше?
– А где мне было взять другую? – с легким «наездом» ответила костюмерша.
– Уверена, что вопрос можно было решить. В конце концов, отправить машину за чем-то другим.
– Я сделала то, что мне приказали. И вообще…
– Что? – уточнила Лионелла.
– Не мешайте мне работать, Лионелла Павловна.
– Ты хоть сказала дублерше, откуда взялась эта одежда?
– Как можно?! – воскликнула Тамара. – И вы молчите!
– Это мерзко!
Лионелла вышла из автобуса. Ее уже поджидал Лосев.
– Нужно поговорить!
– Здравствуйте, во-первых, – сказала Лионелла. – Вас не учили здороваться?
– Нарываетесь? – спросил следователь.
– Я? – Лионелла искренне удивилась. – Нет. Никогда.
– Отойдем в сторону. – С дерева посыпался снег, и Лосев испуганно отшатнулся. Борсетка нервно перекочевала из одной подмышки в другую.
– Чего вам? – спросила Лионелла, шагнув за ним.
– Объясните, для чего вы отправились ночью в лес?
– Глупый вопрос, на который я уже отвечала.
– Для чего вы отправились ночью в лес? – раздраженно повторил Лосев.
– Мне не спалось. И я решила прогуляться, – так же раздраженно ответила Лионелла.
– К озеру? – уточнил Лосев.
– Да.
– Тогда как вы оказались в лесу?
– Шла по берегу, промочила ноги и решила вернуться обратно.
– К озеру?
– Далось вам это озеро! – воскликнула Лионелла.
– Это не мне оно далось, – возразил следователь. – Оно далось вам. Куда вы собирались вернуться?
– В пансионат! Было темно, холодно, к тому же пошел дождь.
– И отсюда возникает вопрос: какого черта вы потащились в лес?
Сделав паузу, Лионелла веско проговорила:
– В таком тоне бессмысленно продолжать разговор. – Заметив Тихвина, она поманила его рукой.
Но к тому времени, когда Егор Макарович подошел, Лосев куда-то исчез.
– Могу чем-то помочь? – спросил Тихвин.
– Уже помогли.
– А ведь я предупреждал вас…
– Относительно чего? – рассеянно осведомилась Лионелла.
– Мы говорим про Лосева.
– И что же? – Она старательно делала вид, что не происходит ничего из ряда вон выходящего.
– Он будет продолжать вам досаждать.
– Это его работа.
– Скорее свойства его натуры. Лосев – последняя сволочь. Тупой, напористый карьерист. Дай ему волю, и он повесит на вас всех дохлых собак.
– Хотите сказать, что меня всерьез обвинят в убийстве?
– А разве не к тому все идет?
– Но это же глупо! – воскликнула Лионелла. – Ну, предположим, убить я бы смогла. – Она уточнила: – Гипотетически. Но втащить Бирюкову на дерево – никогда! У меня бы просто не хватило сил.
– Гипотетически, говорите? – Егор Макарович задумчиво почесал кончик носа. – Гипотетически у вас могли быть сообщники.
– Вы шутите? – с улыбкой разочарования спросила Лионелла.
– Прогнозирую ход мыслей нашего друга Лосева.
– Не-еет, – протянула она. – Вы запугиваете меня. Сгущаете краски. Чего вы добиваетесь?
– А разве не ясно?
– Нет. – Глядя в глаза Тихвина, Лионелла покачала головой. – Не ясно.
– После окончания съемок вам придется здесь задержаться.
– Я так не думаю.
– Придется, придется… – закивал Тихвин.
– Это вам Лосев сказал?
– Какая разница, кто! Это – очевидность. Пока не собраны и не сведены все показания…
– Но я-то все уже рассказала! – перебила Лионелла. – Чего еще от меня нужно?
В конце концов Егор Макарович Тихвин решил подвести черту:
– Чем торчать в пансионате, вам лучше перебраться в мой дом.
– Я позвоню мужу, – с улыбкой произнесла Лионелла. – Посоветуюсь с ним, как мне поступить.