Кажется, внутренний голос советовал мне остаться тут, в объятиях Чёнг Поу-чяя. Я повернулась на бок, на этот раз встретившись взглядом с молодым капитаном, и прошептала:
— Обними меня.
А свою свободу я снова начну отстаивать завтра.
ГЛАВА 37ТРИ ВИЗИТА
Ву Сэк-йи принял мое приглашение на приватный обед и сейчас набивал живот ломтиками курицы на пару с бамбуковыми ростками. Мы разговаривали о погоде и торговле до тех пор, пока я не отложила в сторону палочки и не спросила:
— Что скажешь о маленьком представлении Одиннадцатипалого? Похоже, он нисколько не сомневается в своем авторитете.
— Ха! Тогда ему придется убедить в этом остальных. Все знают, что Ченг Ят не собирался делать его своим преемником.
— Всем пора уже перестать гадать, кого или чего желал мой муж. Налить тебе чаю?
— Он никогда не называл имен? Мне ты можешь сказать, я твой верный друг.
Я ополоснула обе чаши кипятком и налила чаю. У заверений Ву в его верности были основания, вот только они вряд ли ограничивались понятиями чести. В том мире, где я жила, не нашлось бы ни одного мужчины, который стал клясться в верности, если бы не искал своей выгоды или не погряз в долгах.
— Как я понимаю, речь идет лишь о тех именах, которые входят в династию Ченгов?
Мне на ум приходят только Ченг Поу-йёнг и Ченг Он-понг…
— Ай! Не хочешь же ты сказать…
Они старшие мужчины в роду. Один из них по праву…
— Вот теперь я уверена, что ты лишился рассудка. Ченг Ят не зря не давал ни одному из этих дуболомов в подчинение даже эскадры. Тьфу! Если бы только от них можно было избавиться! Да ты сам стал бы лучшим командиром, чем они! — А вот теперь ты говоришь глупости. — Толстяк погрозил мне пальцем: — Ай-ай-ай, хитрюга! Так вот зачем ты меня позвала. Командир Сэк Иёнг! Под такой возмутительный разговор я требую вина, а не чаю!
Я достала спрятанный в углу кувшин и наполнила чашу гостя золотистой жидкостью, проворчав:
— Как тебе не стыдно вкладывать в мою голову такие идеи.
— A-Иёнг, хватит уже прикидываться. Ты умна, но вот врать так и не научилась. Я уже несколько дней назад пообещал, что о тебе будут хорошо заботиться. Но ты вся ощетинилась от одной только мысли, я словно дикую кобылицу попытался заарканить. Думаешь, я не понял? Говори уже, чего ты от меня хочешь.
— Начнем с того, что я хочу знать, каковы твои шансы стать главнокомандующим. Как думаешь, Одиннадцатипалый откажется от своих притязаний?
— Мы с ним старые друзья, но, наверное, не настолько хорошие.
— А Куок Поу-тай? Он тебя поддержит?
— А на этот вопрос ты лучше меня знаешь ответ, — заметил Ву. — И не надо на меня так смотреть. Всем давно известно, что вы с ним что-то замышляете.
— Дорогой мой друг, сколько же еще ты знаешь обо мне такого, чего не знаю я сама? Еще вина?
Я сменила тему, заговорив о других капитанах и подливая айна до тех пор пока By Сэк-йи не захмелел. Koi да лицо у него стало сливово-красным, я закупорила кувшин и отставила его в сторону.
— Как ты собираешься это сделать? — спросила я.
— О чем речь?
— Чуть раньше ты предложил избавиться от братьев Ченг.
Он уставился в свою пустую чашу.
— От родного сына Ченг Чхата? Если я такое сказал, то прошу тебя, перережь мне глотку.
— Мой толстый друг, мы с тобой можем оказаться полезными друг другу. — Я приподняла пальцем его подбородок, чтобы посмотреть прямо в глаза. — Помнишь, как ты описывал свою верность мне? Как верный пес, ты сказал.
— Я…
— А псы душат крыс, чтобы защитить хозяина.
Лицо толстяка дернулось, словно я брызнула в него холодной воды.
— Ха, ты же меня знаешь. Я люблю пошутить. Не могу сдержать свой болтливый язык.
— А некоторые шутки воспринимаются весьма серьезно. О, смотри, тут еще осталось вино.
Вторую половину дня я провела, запершись в каюте с доверенным писарем, перелистывая конторские книги и пытаясь разобраться в путаном почерке бывшего казначея. Я читала и комментировала, а молодой человек споро записывал мои слова с помощью кисти.
Я отчаянно жалела, что толком не научилась писать, поскольку в эти смутные дни было сложно кому-то доверять. Все важные соображения и планы приходилось держать в голове.
Громкий стук в дверь заставил меня отвлечься. К счастью визитером оказалась А-и. потому что любого другого я бы растерзала за вторжение.
— Не смотри сейчас, но к тебе пришел господин Старые Славные Дни, — сказала она.
— Кто?
— Не кто, а генерал Поу.
— Я всем сказала, что никого не принимаю. Вели ему уходить.
— Поздно. Старый пес уже здесь, гадит на нашу чистую палубу.
Я отпустила писаря, убрала книги подальше, поправила прическу и переоделась, прежде чем выйти наружу с приклеенной улыбкой.
— Какой у тебя славный корабль, — похвалил генерал Поу. — Очень славный. У тебя не найдется чего-нибудь выпить, чтобы согреть мои старые кости?
Я распорядилась принести подогретого вина и чаю под навес на палубе, но генерал Поу бросал взгляды в сторону моей каюты, явно ожидая приглашения.
— Ребенок еще спит, — сказала я громким шепотом.
А дальше мы потягивали каждый свой напиток, в то время как гость рассыпался комплиментами моему кораблю. Потом он откашлялся и сплюнул.
— Мы с Одиннадцатипалым вчера поговорили. О том, кому быть командиром.
— Понятно. Как и все остальные.
— Да собственно… — Он набрал вина и покатал его во рту. — Это я так, хочу кое-что прояснить. Чтобы не было недопонимания.
— Недопонимания сейчас действительно полно. Так о чем ты хочешь меня просить?
— Все хотят знать про флот Красного флага. Кто из Ченгов…
— Знаешь, я с большей радостью поговорю о чем-нибудь другом. О чем угодно.
Я не лукавила. Если Тунгхой Пат думает, что сможет вытянуть из меня информацию с помощью дышащего на ладан старика, то он дважды дурак. У меня появился шанс повлиять на обстоятельства.
— Расскажи мне лучше одну из своих историй. Ты такой замечательный рассказчик.
Кто сказал, что я не умею лгать? Старый капитан с готовностью ухватил мою наживку. Пока я чистила помело, он рассказывал случай из своей первой Вьетнамской кампании, еще до моего появления во флоте, когда генерал захватил баржу, как он думал, с солью, а она оказалась полной боеприпасов. Я с готовностью смеялась, не забывая подливать ему вина.
— Скажи, а во Вьетнаме ты не встречал генерала Буй Тхи Суан?
Старик кивнул.
— Женщина со слонами. Выдающийся генерал, совершенно бесстрашная женщина. Я мог бы тебе много рассказать…
— То есть ты согласен, что женщина может быть генералом не хуже мужчины?
— Ха-ха! Не думай, что я не догадывался о твоих стремлениях, Ченг Ят-соу.
— Тогда ты умнее меня, старый дядюшка. Потому что у меня нет никаких стремлений.
Судно подбросило на волне, и мы оба инстинктивно принялись оглядываться, осматривая небо и линию горизонта.
Когда-то Ченг Ят рассказывал, что волны служат вестниками прошлого, отражением стихии, прошедшей по какому-то далекому месту. Генерал Поу и сам был похож на волну: некогда полный жизни капитан сейчас владел лишь тремя десятками кораблей. Это даже флотом не назовешь.
— Иногда мне кажется, что чем больше у человека амбиций, тем дороже они могут ему обойтись. — заметила я — Вот, например, флот Красного флага. В нем более трех сотен кораблей, слишком много, чтобы ими управлял один человек не находишь?
— Более трехсот — это много.
Я выбрала семена из сочного ломтя помело.
— Мне кажется, что человек, который будет стоять во главе Конфедерации, захочет распределить количество кораблей между флотами. Предположим, флот Красного флага может пережить лишение нескольких судов. Это в том случае, если их примет другой капитан.
— Да, у меня тоже были такие мысли, — отозвался генерал. — Конечно, все будет зависеть от того, которому из флотов такой передел больше всего пойдет на пользу.
— Я думала, что Белый флаг вполне мог бы принять несколько судов.
Старик покачался взад-вперед, делая вид, что размышляет над моими словами. Я безошибочно узнала выражение лица шлюхи, договаривающейся с клиентом.
— Может быть, может быть. Зависит от количества кораблей.
— Скажем, что начать можно было бы… с двенадцати судов с экипажами.
Лицо генерала Поу растянулось во влажной, широкой улыбке, зияющей провалами на месте некоторых зубов.
— Я мог бы принять в два раза больше кораблей.
Мы взлетели на еще одной волне, на этот раз не такой высокой. Бекас рухнул в воду, чтобы вскоре появиться на поверхности с рыбиной в клюве. Я сказала:
— Пятнадцать трехмачтовиков с полным экипажем и еще десять после собрания, на котором станет ясно… кто какие ставит паруса. В доке может оказаться довольно большой корабль без экипажа.
— Уверен, что смогу найти для него людей.
— Пусть это останется нашим маленьким секретом.
— И правда, пусть будет секрет. — Он осушил свою чашу и поставил ее с громким стуком. — Госпожа Повелительница Слонов!
Я вернулась к записям и мыслям о грядущем собрании, о долях, взносах, именах, аргументации и новых званиях: одна идея накладывалась на другую. Стоило мне отвлечься — и вся конструкция шла прахом, что и случилось, когда за дверями моей каюты раздались голоса.
— Никаких посетителей! Распоряжение Ченг Ят-соу! Стой! Сказано же, не велено никого пускать!
— Меня она впустит.
Этот голос. Голос Поу-чяя.
Я добралась до двери. Стояла безлунная ночь, и я почти не могла разглядеть на фоне темного неба стоящего в дверном проеме гостя, одетого во все черное.
— Входи, я приготовлю чай, — сказала я.
— Я не буду заходить.
— Куда ты собрался?
— Пойдем со мной, ты кое-что должна увидеть.
— Я не могу! Завтра… я тут занята… ах, погоди, что-то случилось?
— Ничего не случилось. Давай, пойдем. Я хочу, чтобы ты это увидела. — Он протянул мне руку, и в темноте блеснули зубы в мальчишеской улыбке.