– Понимаю, на вас много навалилось. И все же нельзя вечно отмалчиваться. – В голосе следователя послышалось нетерпение. – Журналисты упоминали о каких-то проявлениях агрессии в прошлом.
Психотерапевт называла это симптомами посттравматического расстройства. Так объяснили случай с той девочкой в раздевалке. И с тем парнем в колледже. Реакция на замкнутое пространство. Именно то, что хотела услышать следователь. Ей хотелось моего признания, но я больше в эти игры не играла. На собственном опыте знаю, что случается, когда твоя история попадает в чужие руки.
– Вчера умерла моя подруга, – процедила я сквозь зубы. – Вы в курсе? Элиза Ферано, от передозировки. Так что извините, что мне сейчас не до случаев десятилетней давности. Людям нужны истории, им не важно, что с нами будет потом. Им даже не важно, правда все или нет, лишь бы история впечатляла.
Следователь помолчала, прежде чем ответить.
– Мне понятно, что вы не хотите разглашать свое прошлое. Может, вы и ночью в пятницу оберегали свой секрет?
Вот и мотив. Я убила его, намеренно или нет, чтобы сохранить в тайне свое прошлое.
Все резко изменилось.
– Я же сама сообщила, кто я и откуда знаю Шона Колмана. Вам это ни о чем не говорит?
– Может, не стоит по телефону?..
– Совершенно с вами согласна.
Я отключилась до того, как она успела что-либо сказать. Опустив голову на руки, я принялась считать удары сердца.
Все охотились за историей, и они ее получили. Таинственное прошлое. Чужие секреты, погребенные в темных закоулках чьих-то душ.
В конце концов я взяла телефон и нашла сообщение от Беннетта с номером его сестры Маккензи Шоу.
После нескольких гудков включился автоответчик.
– Здравствуйте, меня зовут Оливия Мейер. Я знакомая Беннетта. Похоже, я попала в переделку.
Я не выходила из кабинета до конца дня. Куда мне было идти? Сосредоточилась на работе, подскакивая от каждого нового уведомления в почте.
Внутри все опустилось при виде сообщения от босса: «Это правда?» – и ссылки на какую-то статью. Правдивая статья или нет – значения не имело. Проблема была в ее наличии.
Но я все равно прочитала. Чтобы приготовиться. Чтобы знать, как отбиваться. Больше мне ничего не оставалось. Для всех это текущая версия правды. С этой минуты любое мое действие должно быть направлено на ее опровержение.
Каждый норовит стать частью истории. Продать слова, продать друзей, продать душу.
И посмотреть, что получится.
Осторожно. Пути назад нет.
Национальная знаменитость причастна к убийству: Спустя двадцать лет девочка из Уидоу-Хиллз в центре расследования Автор: Элис Перри
Двадцать лет назад Арден Оливию Мэйнор вытащили из водоотводных труб, проходящих под городом Уидоу-Хиллз в штате Кентукки. Нашумевший случай с шестилетней девочкой, которую во сне смыло ливневым потоком, отозвался в сердцах многих. За поисками следила вся страна, пока тридцатидвухлетний Шон Колман не увидел ее три дня спустя, уцепившуюся за решетку одного из заброшенных стоков за городом.
Почти через двадцать лет счастливая развязка закончилась трагедией.
Рано утром в субботу Шон Колман был найден мертвым на границе одного из участков в городе Сентрал-Вэлли, Северная Каролина. По официальным данным, земля принадлежит семидесятилетнему Рику Эймсу и граничит с участком двадцатишестилетней Оливии Мейер.
У Оливии Мейер и Арден Оливии Мэйнор совпадают дни рождения. Следователь по делу отказалась дать какие-либо комментарии или подтвердить, что Оливия и Арден – одно и то же лицо, как утверждают некоторые источники.
Согласно таким источникам, Арден Оливия Мэйнор прекратила существование вскоре после десятой годовщины несчастного случая и превратилась в Оливию Мейер. Несмотря на недоступность записи о смене имени, администрация Университета Центральной Каролины определила настоящую личность девушки уже при ее поступлении.
«Нас поставили в известность. В ее документах содержались некоторые проблемные моменты. Учитывая историю снохождения и несколько инцидентов в прошлом, мы были обязаны обеспечить безопасность остальных студентов, особенно в отношении проживания, – сообщила нам директор приемной комиссии Арлен Шор. – Хотя никаких инцидентов за все время учебы у нас не зарегистрировано. Согласно нашим отчетам, она была образцовой студенткой».
Однако те, кто знаком с ней лично, думают иначе. Ее научный руководитель в аспирантуре, профессор, попросивший не называть своего имени, сообщил: «Неблагополучная девушка. Очень умная. Изощренная лгунья».
Вот уже два года как Оливия Мейер работает в администрации больницы Сентрал-Вэлли. Нам неясно, поддерживала ли она контакт с Шоном Колманом все эти годы. Большинство ее коллег отказываются предоставлять информацию, но одна согласилась сделать анонимное заявление: «Слишком уж подозрительно для совпадения. Человек убит среди ночи возле дома девушки, страдающей сомнамбулизмом».
Пока у нас больше вопросов, чем ответов. На момент публикации данной статьи Оливия Мейер отказывается давать какие-либо комментарии.
Глава 22
НЕБЛАГОПОЛУЧНАЯ ДЕВУШКА.
Интересно, сколько раз Джона пытался со мной связаться, пока до него не дошло, что я заблокировала номер? Разозлился, что его так отрубили? Дал интервью журналистам по пьяни, что случалось в последнее время все чаще? Или просто хотел отвертеться, пока самого не впутали в неприглядную историю?
Он тоже не дурак и, как и я, понимал, что важно изложить свою версию первым. Не дай бог я выложу нашу с ним фотографию в соцсетях с надписью: «Неблагополучная девушка и ее научный руководитель».
Ведь он понятия не имел, на что я способна.
Я представила себе, что меня ждало дома. Раз пошли мейлы, то начнут появляться и письма. А за ними и репортеры у дверей. С каждым часом все больше.
После работы я поехала в кемпинг, где нашли Элизу. Никакой конкретной цели у меня не было. Возможно, я, как Натан, надеялась что-то почувствовать из-за близости к месту действия.
На улице еще не стемнело, но из-за массивных деревьев вдоль горной дороги создавалось впечатление позднего вечера. Выйдя из машины, я почувствовала, что здесь градусов на пять холоднее, чем в долине.
Желтая лента поперек двери в один из домиков, там же табличка «Вход воспрещен». Остальные домики пустые; смерть наверняка распугала постояльцев. На воротах кемпинга знак «Закрыто».
Подходить ближе не было смысла. Того, что я искала, тут уже не найти. Внутри холод и пустота. Растущее чувство вины. Комок в горле, и некому даже сказать: «Да, мы дружили. Она была хорошей подругой, мне ее не хватает».
Я села в машину, достала карточку Натана с номером на обороте.
– Натан слушает, – ответил он. У него, должно быть, высветился незнакомый номер, так как я не давала ему своего.
– Привет, это Лив.
И что дальше? Зачем я ему позвонила? Искала повод не возвращаться домой?
– Что случилось? – Он как почувствовал неладное в моем голосе.
– У меня подруга умерла. – Слова давались с трудом, как исповедь. – Даже не знаю, зачем звоню. Я недалеко и подумала, не закончить ли нам то пиво?
Пауза.
– Хорошо, жду.
Натан встретил меня в холле гостиницы. Он расположился на диване напротив камина, над которым висел телевизор. В новостях говорили о погоде, о тепловой волне в центре страны. Никаких убийств, никаких экстренных сообщений.
На столике у дивана уже стояли две бутылки того же пива, что и накануне. Завидев меня, Натан поднялся и взял бутылки со стола.
– Я подумал, что лучше попросить навынос, – сказал он, – и выпить у меня в номере. Если не возражаешь.
Я кивнула и пошла за ним по коридору. Мне нравилась его уверенность и прямолинейность; не приходилось гадать, что у него на уме. И еще нравилось, как он спрашивал мое мнение, ненавязчиво сообщая свое.
Последний угловой номер. Мы зашли в небольшое помещение, одновременно служившее гостиной и кухней.
– Тут немного уютнее, чем в кафе. Не так удобно, как в холле, зато можно уединиться.
Телевизор показывал те же новости, почти без громкости.
– Да, отлично.
Я присела на край кушетки, Натан сел на другой, повернувшись ко мне лицом.
– Ну рассказывай, что случилось с твоей подругой.
Я отпила большой глоток пива и проглотила, надеясь протолкнуть застрявший в горле комок.
– Элиза умерла от передозировки. – Я покачала головой. – Мы работали вместе, она чуть моложе меня… Я даже не подозревала, что у нее зависимость.
– Так оно обычно и бывает.
– Но я замечала по своей матери.
Мне явно не давала покоя мысль, что, будь я поменьше занята своими проблемами, я разглядела бы их у Элизы. Она, наверное, и Тревора снабжала, раз он так увиливал. Потому и дал ей тогда в баре свой номер.
– Хм, – промычал Натан, облокачиваясь на твердые подушки. – Мой отец выпивал, когда я был маленьким. А я сообразил, только когда от него ушла мама. Просто у некоторых лучше получается скрывать.
Видимо, за этим я и пришла. После каждого разговора с Натаном я испытывала какое-то облегчение, чувствовала себя менее виноватой, что ли. Как если бы поделилась с ним секретом.
– Мне двадцать девять, а я при маме даже пива не могу выпить. Говорю ей, что хуже, когда скрывают, в этом же вся суть? – Он подавил улыбку. – Мой младший брат – вот кто уж точно задаст ей хлопот.
– Тогда ему повезло, что есть ты.
– Они пару лет назад переехали, теперь мы, к сожалению, видимся нечасто. У меня вся клиентура рядом с домом – не так-то просто сняться с места.
– Понимаю.
Думать о том, что придется начинать все сначала, не хотелось. Даже если удастся выпутаться из нынешней ситуации. Я то и дело бросала взгляд в телевизор – не заговорят ли обо мне?