А уж мертвая проститутка никак не может быть причиной политических скандалов. Если полиции удастся схватить бесспорно подозрительную личность спустя несколько часов после преступления, причем этот подозреваемый все еще ходит с пятнами крови на одежде, тогда, конечно, дело закончится обвинительным приговором и несколькими годами тюрьмы или поселением под надзором. Но если никакого подозреваемого не нашли за первые сорок восемь часов, то полиция скоро переключится на другие, более важные дела – это верзила знал по опыту.
Сам он торговлю проститутками не любил. Его тошнило от их наштукатуренных лиц и резкого пьяного хохота. Они были грязные. В этом бизнесе прибыль почти равнялась затратам. Имея дело с человеческим товаром, всегда рискуешь: у кого-нибудь из них может поехать крыша, созреть решение бросить это занятие, настучать полицейским, журналистам или просто посторонним. В таком случае ему пришлось бы вмешаться и приструнить виновную. Если разоблачения окажутся неоспоримыми, это заставит полицейских и юристов действовать, иначе в этом чертовом риксдаге поднимется визг. Так что секс-торговля – это сущая морока.
Примером такой мутотени были братья Атхо и Харри Ранта. Эта парочка бестолковых паразитов была слишком хорошо осведомлена о данном бизнесе. Лучше всего, если бы он мог связать их одной цепью и утопить в заливе, но вместо этого блондин отвез их на эстонский паром и терпеливо ждал, пока они не очутились на борту. Отпуск начался с того, что какой-то журналистишка начал вынюхивать про их дела, и потому было решено, что эстонцы должны залечь на дно, пока не минует опасность.
Верзила снова вздохнул.
Больше всего ему не хотелось заниматься этим «левым» делом с Лисбет Саландер. Ему она была нисколько не интересна, никакой от нее выгоды.
Адвокат Нильс Бьюрман ему не нравился, и было совершенно неясно, с какой стати надо выполнять его поручения. Но ничего не поделаешь, мяч уже в игре. Указания даны, поручение принято посредниками из «Свавельшё МК».
Но задание блондину не нравилось, его беспокоили тяжелые предчувствия.
Он поднял взгляд, посмотрел на темную почву поля и выбросил сигарету в канаву. Краем глаза вдруг уловил какое-то движение и замер, затем прищурился. Освещения не было, если не считать света луны, но он все же мог различить очертания какого-то черного существа, ползущего в его сторону метрах в тридцати от дороги. Оно перемещалось медленно и делало короткие остановки.
Верзила-блондин ощутил холодную испарину на лбу. Он чувствовал отвращение к существу, ползущему по полю.
Прошло не меньше минуты, как он, парализованный, простоял, зачарованно наблюдая за медленным, но целеустремленным передвижением существа. Когда оно оказалось столь близко, что можно было различить блеск его глаз во тьме, верзила остановился и повернул назад к машине. Рванув дверцу, он нашарил ключи. Паника не исчезла до тех пор, пока он наконец не завел мотор и не зажглись фары. Существо уже приблизилось к дороге, и верзила наконец мог разглядеть детали в свете фар. Оно походило на гигантского ската, ползущего по суше. А еще у него было жало, как у скорпиона.
Ясно, что это существо не было обитателем нашей планеты. Это было чудовище, явившееся из-под земли.
Включив передачу, он рванул с места. Проезжая, увидел, что чудовище подскочило в страшном прыжке, но не достигло машины. Лишь через несколько километров верзила перестал дрожать.
Всю ночь Лисбет Саландер изучала материалы, собранные Дагом Свенссоном и «Миллениумом» о трафикинге. Постепенно у нее сложилась довольно цельная картина, хотя ей пришлось собирать ее по кусочкам из разных электронных писем.
Эрика Бергер спрашивала Микаэля Блумквиста, как у него проходили встречи и интервью. Тот лаконично отвечал, что возникли проблемы с поисками человека из «Чека». Она интерпретировала это так: кто-то из лиц, намеченных к разоблачению в репортаже, работает в Службе безопасности. Малин Эрикссон послала краткую справку о результатах смежных исследований, снабдив копиями Микаэля Блумквиста и Эрику Бергер. В ответ как Даг Свенссон, так и Блумквист прокомментировали текст и предложили некоторые дополнения. Микаэль и Даг обменивались электронными письмами по нескольку раз в день. Даг Свенссон отчитался о своей встрече и разговоре с журналистом по имени Пер-Оке Сандстрём.
Из электронной почты Дага Свенссона Лисбет также выяснила, что он ведет переписку с человеком по имени Гульбрандсен, у которого есть адрес на «Яху». Вскоре она поняла, что Гульбрандсен, скорее всего, полицейский и что обмен информацией происходит неофициально, что называется, off the record, через частный, а не служебный полицейский адрес Гульбрандсена. Очевидно, это был источник информации.
Папка под названием «Зала» оказалась разочаровывающе тощей и содержала всего три документа в «Ворде». Самый большой из них, объемом 128 килобайт, назывался «Ирина П.» и содержал фрагментарное описание жизни этой женщины. Было установлено, что она умерла. Протокол вскрытия кратко излагался Дагом Свенссоном. Из него Лисбет выяснила, что Ирина П. стала жертвой столь грубого насилия, что из всех нанесенных ей увечий три имели смертельный характер.
Одну формулировку в тексте Лисбет узнала, потому что та дословно совпадала с куском текста из диссертации Миа Бергман. Там женщину звали Тамарой, и Лисбет поняла, что Ирина П. и Тамара – одно и то же лицо, и потому прочитала отрывок из интервью в диссертации с большим вниманием.
Второй документ по имени «Сандстрём» был существенно короче. Он содержал то же резюме, которое Даг Свенссон послал Блумквисту и которое сообщало о том, что журналист по имени Пер-Оке Сандстрём был одним из покупателей услуг девушек из Прибалтики и что он, кроме того, оказывал мелкие услуги секс-мафии, а вознаграждение получал наркотиками или сексом. Лисбет с изумлением узнала, что, помимо сотрудничества в печатных изданиях различных предприятий, Сандстрём также написал несколько внештатных заметок, в которых с негодованием осуждал секс-торговлю и разоблачал, не называя имени, одного шведского бизнесмена, посетившего бордель в Таллинне.
Имя Зала не упоминалось ни в документе «Ирина П.», ни в «Сандстрёме», но оба они лежали в папке «Зала», так что какая-то связь с ним здесь должна существовать. Последний, третий документ назывался собственно «Зала». Он был короткий и составлен по пунктам.
Даг Свенссон обнаружил, что имя Зала фигурирует в девяти случаях в связи с торговлей наркотиками, оружием и проституцией начиная с середины 90-х годов. Кто такой этот Зала, вроде никто не знал, но разные источники считали его то югославом, то поляком, то чехом. Все сведения были получены из вторых рук; никто из тех, с кем пришлось общаться Дагу Свенссону, никогда не встречался с Залой.
Даг Свенссон подробно обсуждал Залу с источником Г. (Гульбрандсен?) и выдвинул предположение, что Зала нес ответственность за убийство Ирины П. Из записей не было ясно, как источник Г. расценивал теорию Дага, но он сообщил, что год назад тема Залы находилась в центре обсуждения на заседании «специальной группы по расследованию деятельности организованной преступности». Тогда это имя выплывало на поверхность столько раз, что полиция начала задавать вопросы и попыталась выяснить, существует ли вообще Зала.
Дагу Свенссону удалось раскопать, что имя Зала всплыло впервые в связи с ограблением инкассаторов в Эркельюнге в 1996 году. Грабители присвоили три и три десятых миллиона крон, но потом наделали столько глупостей, что полиция уже через сутки смогла установить их личности и арестовать. А еще одни сутки спустя был схвачен их сообщник – рецидивист Сонни Ниеминен, член клуба «Свавельшё МК», который, как оказалось, оснастил грабителей оружием и позднее получил за это четыре года тюрьмы.
Через неделю после ограбления инкассаторов еще три человека были арестованы как соучастники. Таким образом, всего были вовлечены восемь человек, семь из которых отказывались разговаривать с полицией. Восьмой, мальчишка всего лишь девятнадцати лет по имени Биргер Нордман, раскололся и заговорил на допросе в полиции. Процесс прошел без сучка и задоринки, а Биргер Нордман, не вернувшийся из побывки домой, разрешенной тюремной администрацией, был найден закопанным в песчаном карьере в Вермланде.
Согласно источнику Г., полиция подозревала, что главарем всей шайки был Сонни Ниеминен и что Нордман был убит по указу Сонни Ниеминена, но доказательств этому не было. Ниеминен считался чрезвычайно опасным и безжалостным типом. В тюрьме ходили слухи, что Сонни Ниеминен имеет какое-то отношение к «Арийскому братству» – организации заключенных нацистского типа, которая, в свою очередь, имела связи с «Братством волчьей стаи» и с другими маргинальными клубами байкеров, а также разного рода воинствующими придурками нацистского типа вроде шведского «Движения сопротивления».
Но Лисбет интересовало в основном другое. На одном из допросов в полиции покойный участник ограбления Биргер Нордман рассказал, что оружие, применявшееся при нападении и полученное от Ниеминена, было, в свою очередь, доставлено неизвестным Ниеминену югославом по имени Зала.
Отсюда Даг Свенссон сделал вывод, что речь идет о некой пресловутой фигуре в криминальных кругах. В регистре населения имя Зала не значилось, из чего Даг сделал заключение, что это кличка. Однако речь могла идти и о каком-то особо изощренном мошеннике, сознательно прятавшемся под фальшивым именем.
Самый последний пункт содержал сведения о Зале, почерпнутые у журналиста Сандстрёма. Было их не слишком много. Даг Свенссон сообщал, что Сандстрём говорил по телефону с человеком по имени Зала всего один раз. О чем шел разговор, в заметках Дага не сообщалось.
В четыре часа утра Лисбет выключила компьютер, села на подоконник и устремила взгляд на Сальтшё. Она неподвижно просидела два часа, задумчиво куря сигарету за сигаретой, продумывала стратегические решения и анализировала их последствия.
Наконец Лисбет пришла к выводу, что ей надо выследить Залу – и раз и навсегда покончить со всеми их проблемами.