– Но нам неизвестно, где он находится.
– Верно. Но мы начали искать его сегодня в десять утра, а он, возможно, пошел погулять в Юргорден или лежит в больнице.
В этот момент в дверях показался запыхавшийся Ханс Фасте.
– Извините за опоздание. Можно сразу к делу?
Экстрём жестом разрешил.
– Имя Лисбет Саландер представляет для нас большой интерес. Я провел все время в социальном ведомстве и опекунском совете. – Он стянул с себя кожаную куртку и повесил ее на спинку стула, а потом сел и открыл блокнот.
– В опекунском совете? – переспросил Экстрём, нахмурив брови.
– Это на редкость непутевая девица, – объявил Ханс Фасте. – Она объявлена недееспособной, и над нею учреждено опекунство. Угадайте, кто ее опекун. – Он сделал рассчитанную на эффект паузу. – Адвокат Нильс Бьюрман, чьим оружием совершено убийство в Эншеде.
Брови поднялись от удивления буквально у всех.
Минут пятнадцать Ханс Фасте делился с присутствующими информацией, собранной о Лисбет Саландер.
– Вот что мы имеем, – суммируя, сказал Экстрём, когда Фасте закончил. – Отпечатки пальцев на орудии убийства принадлежат женщине, в юности помещавшейся в психиатрические клиники и, вполне возможно, зарабатывавшей на жизнь проституцией, признанной судом недееспособной и склонной к насилию, что подтверждается документально. Какого черта она вообще разгуливает по улицам?
– Еще в начальной школе у нее была замечена склонность к насилию, – пояснил Фасте. – Ее уже тогда считали психически неуравновешенной.
– Но пока мы не видим прямой связи между нею и парой в Эншеде. – Экстрём постучал по столу кончиками пальцев. – Ну, ладно, может быть, это двойное убийство и не окажется супертрудным. Есть у нас адрес Саландер?
– Она зарегистрирована по адресу на Лундагатан в Сёдермальме. Налоговое управление располагает сведениями, что она время от времени получала зарплату в охранном агентстве «Милтон секьюрити».
– А что, черт возьми, она для них делала?
– Понятия не имею. Выплачиваемое ими вознаграждение было весьма скромным. Наверное, работала уборщицей или кем-то в том же роде.
– Хм, – кашлянул Экстрём. – Это легко выяснить. Но сейчас у меня такое чувство, что нам надо срочно найти Саландер.
– Согласен, – отозвался Бублански. – Детали обсудим потом. Мы уже продвинулись настолько, что у нас есть подозреваемый. Фасте, поезжайте с Куртом на Лундагатан и постарайтесь задержать Саландер. Будьте осторожны, мы ведь не знаем, есть ли у нее еще оружие и насколько она опасная психопатка.
– Ладно.
– Бубла, – прервал Экстрём. – Директора «Милтон секьюрити» зовут Драган Арманский. Я встречал его несколько лет назад в связи с одним расследованием. Он парень что надо. Поезжай к нему и лично поговори о Саландер. Ты еще можешь успеть застать его до конца рабочего дня.
Бублански недовольно поморщился: во-первых, Экстрём употребил в обращении к нему прозвище, а во-вторых, его предложение звучало как приказ. Но он коротко кивнул и перевел взгляд на Соню Мудиг.
– Мудиг, тебе придется продолжать поиски адвоката Бьюрмана. Постучи к его соседям. Я считаю, его тоже надо поскорее найти.
– Хорошо.
– Надо раскопать, что связывало Саландер и пару в Эншеде. Еще надо выяснить, как Саландер перемещалась в Эншеде до и после убийства. Еркер, возьми ее фотографии и поговори с соседями убитых. Зайди к ним вечером. Возьми в помощь несколько ребят в форме.
Бублански на секунду замолк и почесал в затылке.
– Черт побери! Еще немного удачи, и мы покончим с этим делом уже вечером. А я-то думал, это будет долгая морока…
– Да, вот еще что… – добавил Экстрём. – Журналисты наседают. Я пообещал провести пресс-конференцию в три часа. Я справлюсь, если мне поможет кто-нибудь из полицейской пресс-службы. Возможно, часть журналистов будет названивать прямо вам. Так вот, про Саландер и Бьюрмана пока ни слова.
Все кивнули.
Драган Арманский думал уйти с работы пораньше. Был Великий четверг, и они с женой планировали на все пасхальные праздники уехать на дачу в Блидё. Он уже застегнул портфель и надел пальто, как вдруг ему позвонили из приемной внизу и сказали, что его ищет инспектор уголовного розыска Ян Бублански. Арманский не был знаком с Бублански, но уже одного того факта, что явился полицейский, искавший встречи с ним, было достаточно, чтобы, вздохнув, повесить пальто обратно. У Драгана не было ни малейшего желания принимать посетителя, но «Милтон секьюрити» не могла себе позволить игнорировать полицию. Он вышел встретить Бублански в коридоре у лифта.
– Спасибо, что вы готовы уделить мне время, – начал инспектор. – Мой шеф, прокурор Рихард Экстрём, передает вам привет.
Они пожали руки.
– С Экстрёмом мне доводилось сотрудничать пару раз, теперь уже несколько лет тому назад. Может быть, кофе?
Арманский задержался у кофейного автомата и наполнил два стаканчика, затем открыл дверь своего кабинета и предложил Бублански занять место в удобном кресле для посетителей у столика перед окном.
– Арманский… русская фамилия? – полюбопытствовал Бублански. – У меня ведь тоже на «ски».
– Мои предки приехали из Армении. А ваши?
– Из Польши.
– Чем могу быть полезен?
Бублански вынул блокнот и раскрыл его.
– Я работаю над расследованием убийства в Эншеде. Полагаю, вы слышали об этом сегодня в новостях?
Арманский кивнул.
– Экстрём сказал, что вы не станете разглашать информацию.
– При моей работе не стоит ссориться с полицией. Я умею молчать.
– Хорошо. В настоящее время мы разыскиваем одного человека, который раньше работал у вас. Ее имя Лисбет Саландер. Вы знаете ее?
Арманский почувствовал спазм в животе, но виду не понял.
– А почему вы ищете фрёкен Саландер?
– Можно сказать, что она представляет интерес для расследования.
Спазм в животе Арманского усилился и причинял физическую боль. Уже с первого дня встречи с Лисбет Саландер у него зародилось ощущение, что вся ее жизнь устремлена к какой-то катастрофе, но Драган всегда представлял себе Лисбет в роли жертвы, а не преступницы. Его лицо все еще не выдавало эмоций.
– Значит, вы подозреваете Лисбет Саландер в двойном убийстве в Эншеде? Я правильно уловил?
Бублански, поколебавшись, кивнул.
– Что вы можете рассказать о Саландер?
– А что вы хотите знать?
– Во-первых, как ее найти?
– Она живет на Лундагатан. Точный адрес у меня записан. Еще у меня есть номер ее мобильного телефона.
– Адрес мы знаем, а вот номер мобильника представляет интерес.
Арманский подошел к письменному столу, нашел номер телефона и громко продиктовал. Бублански записал.
– Она у вас работает?
– Она выполняла для меня работу время от времени как индивидуальный предприниматель. Это началось в 1998 году, и вот уже года полтора она ничего для меня не делает.
– Какого рода работа ей поручалась?
– Сбор сведений.
Бублански приподнял голову от блокнота и удивленно приподнял брови.
– Сбор сведений? – повторил он.
– Точнее, изучение обстоятельств, связанных с той или иной личностью.
– Послушайте… а мы говорим об одной и той же девушке? – спросил Бублански. – Лисбет Саландер, которую мы ищем, не получала даже аттестата об окончании школы и признана недееспособной.
– Теперь это уже не называется недееспособностью, – мягко исправил Арманский сказанное гостем.
– Наплевать на то, как это называется. Девица, которую мы ищем, характеризуется в документах как психически неуравновешенная и склонная к насилию. Социальное ведомство ознакомило нас с рапортом, где указано, что в конце девяностых годов она занималась проституцией. Ничто в ее бумагах не свидетельствует о том, что она способна выполнять квалифицированную работу.
– Одно дело бумаги, другое – люди.
– То есть вы хотите сказать, что она способна изучать обстоятельства, связанные с другими личностями?
– Более того. Она, безусловно, была лучшим работником по сбору сведений – лучшим из всех, кого я когда-либо встречал.
Бублански медленно положил ручку и нахмурился.
– Уж не значит ли это, что вы… уважаете ее?
Арманский опустил голову, разглядывая свои руки. Этот вопрос обозначал рубеж. Он всегда знал, что рано или поздно Лисбет Саландер попадет в какую-нибудь заваруху. Он решительно был не способен представить себе, как она могла оказаться замешанной в двойном убийстве в Эншеде – в роли убийцы или еще кого-то, – но отдавал себе отчет в том, что очень мало знает о ее личной жизни. В чем она оказалась замешанной? Арманский вспомнил ее неожиданное появление у него в кабинете, когда она туманно оповестила, что у нее есть деньги на жизнь и что в работе она не нуждается.
Единственным разумным и удобоваримым в данный момент было бы отмежеваться от Лисбет Саландер – как ему лично, так и «Милтон секьюрити». У Арманского промелькнула мысль, что Лисбет едва ли не самый одинокий человек из всех, кого он знает.
– Я уважаю ее способности. О них вы ничего не найдете в аттестатах и характеристиках.
– Значит, вам известно ее прошлое?
– Знаю, что над ней назначено опекунство и что у нее было тяжелое детство.
– А вы все равно взяли ее на работу.
– Именно поэтому и взял.
– Поясните.
– Ее прежний опекун, Хольгер Пальмгрен, был адвокатом старика Ю. Ф. Милтона. Он взял ее под свое крыло, еще когда она была подростком, и это он уговорил меня дать ей работу. Сначала я поставил ее сортировать почту, работать на копировальной машине и тому подобное. Затем у нее обнаружились скрытые таланты. А рапорт в социальное ведомство о том, что она, возможно, занималась проституцией, вообще можете забыть. Это полная чушь. В подростковом возрасте у нее были трудности, и характер у нее малость несдержанный, но ведь это еще не преступление. А уж проституция – последнее, чем она бы занялась.
– Ее нового опекуна зовут Нильс Бьюрман.
– Я его никогда не встречал. Два года назад у Пальмгрена произошло кровоизлияние в мозг, а вскоре после этого Лисбет Саландер перестала на меня работать. Последнее задание для меня она выполнила полтора года назад.