– Может быть, Саландер и не была одна в этом деле, но у нас нет абсолютно никаких следов соучастника.
– Можно, конечно, пойти по «полицейскому следу» Блумквиста, – кисло предложил Ханс Фасте.
Единственным, кто поддержал Бублански в этих дебатах, была Соня Мудиг. Курт Свенссон и Еркер довольствовались краткими замечаниями, а Никлас Эрикссон из «Милтон» молчал как рыба во время всей дискуссии. Наконец поднял руку прокурор Экстрём.
– Бублански, я правильно вас понял, что вы не собираетесь исключать Саландер из числа подозреваемых?
– Конечно нет. У нас же есть отпечатки ее пальцев. Но до сегодняшнего дня мы только и делали, что искали ее мотив, да так ничего и не придумали. Теперь я хочу, чтобы мы начали думать и в других направлениях. Может быть, было замечено несколько лиц? Может, как оно ни странно, это имеет отношение к книге о секс-торговле, которую писал Даг Свенссон? Блумквист прав, что несколько лиц в книге могли бы иметь мотив для убийства.
– И что вы хотите сделать? – спросил Экстрём.
– Хочу, чтобы два человека начали поиски других возможных убийц. Пусть этим займутся Соня и Никлас.
– Я? – удивленно переспросил Никлас Эрикссон.
Бублански решил, что тот подходит как самый молодой из группы и, возможно, самый способный к нестандартному мышлению.
– Ты будешь работать с Мудиг. Посмотрите снова всё, что имеется в нашем распоряжении, и попробуйте поискать что-то, что мы пропустили. Фасте, Курт Свенссон и Боман будут продолжать поиски Саландер. Это – главная задача.
– А что делать мне? – спросил Еркер Хольмберг.
– Занимайся адвокатом Бьюрманом. Еще раз осмотри его квартиру. Посмотри, не пропустили ли мы чего-то. Вопросы есть?
Вопросов не было.
– И еще. Мы не будем оповещать, что появилась Мириам Ву. Может быть, она еще что-нибудь сможет рассказать, а я не хочу, чтобы в нее вцепились журналисты.
Прокурор Экстрём объявил решение, что они все будут работать согласно плану Бублански.
– Что ж, – сказал Никлас Эрикссон, взглянув на Соню Мудиг, – раз ты из полиции, решай, что мы должны делать.
Они стояли в коридоре у конференц-зала.
– Мне кажется, надо еще раз переговорить с Микаэлем Блумквистом, – ответила она. – Но сначала я должна кое-что обсудить с Бублански. Сегодня у нас пятница, скоро конец рабочего дня. В субботу и воскресенье я выходная, так что приступим к работе в понедельник. Подумай в выходные над материалом расследования.
Попрощавшись, Соня пошла к Бублански, который в этот момент прощался с прокурором Экстрёмом.
– Можно к вам на минутку?
– Садись.
– Я так обозлилась на Фасте, что была просто вне себя.
– Он сказал, что ты его ударила. Я так понял, что у вас что-то случилось, потому и пришел к вам с Ву извиниться.
– Он утверждал, что я хочу остаться наедине с Мириам Ву, потому что «тащусь» от нее.
– Я думаю, что не слышал этого, но могу классифицировать это как оскорбление сексуальными домогательствами. Будешь писать заявление?
– Нет, он уже получил от меня плюху, с него достаточно.
– Ладно. Я рассматриваю это как провокацию с его стороны.
– А то как же!
– У Ханса Фасте трудности с сильными женщинами.
– Это заметно.
– А ты женщина сильная и отменный полицейский.
– Спасибо.
– Но лучше бы тебе не распускать руки с коллегами.
– Это больше не повторится. Я пока что не успела просмотреть письменный стол Дага Свенссона в «Миллениуме».
– С этим мы и так затянули. Иди лучше домой, отдохни, а в понедельник мы займемся этим с новыми силами.
Николас Эрикссон остановился у Центрального вокзала и выпил кофе в «Джордже». Теперь он совсем пал духом. Всю неделю он только и надеялся, что Лисбет Саландер не сегодня завтра схватят. Окажи она сопротивление при задержании, глядишь, все могло бы кончиться тем, что какой-нибудь ретивый полицейский ее застрелил бы.
Это был предел его мечтаний.
Но Саландер все еще на свободе. Мало того, Бублански начал говорить об альтернативных преступлениях. Хорошего в таком развитии событий мало.
Сначала не повезло оказаться под началом у Сонни Бомана, самого большого зануды во всем «Милтоне», лишенного какой-либо фантазии, а теперь командовать им будет Соня Мудиг. Пожалуй, она больше всех сомневалась, что убийца – Саландер. Возможно, и Бублански от нее этим зарядился. «Интересно, Констебль Бубла дрючит эту чертову куклу? Меня бы это не удивило. Он же просто бобиком перед нею скачет. Из всей следственной группы у одного Фасте хватает пороху говорить то, что он думает», – мелькало у него в голове.
Утром они с Боманом съездили на короткое совещание с Арманским и Фрэклундом в «Мильтоне». Поиски шли уже неделю и не принесли никаких результатов, и Арманский был раздосадован тем, что никаких объяснений убийствам, похоже, не найдено. Фрэклунд предложил хорошенько подумать, нужно ли «Милтон секьюрити» и дальше участвовать в расследовании – у Бомана и Эрикссона могли бы быть и другие задания вместо бесплатной помощи полиции.
Подумав минуту, Арманский решил: пусть Боман и Эрикссон продолжат действовать одну неделю. Если и она окажется безрезультатной, задание полностью прекращается.
Значит, у Никласа Эрикссона оставалась еще неделя, прежде чем доступ к расследованию для него будет закрыт. Он не знал, чем бы теперь заняться.
Через минуту он достал мобильник и позвонил Тони Скала, внештатному журналисту, обычно поставлявшему всякую белиберду в мужской журнал, которого Никлас пару раз встречал. Эрикссон поздоровался и сказал, что располагает информацией о расследовании убийств в Эншеде, пояснив, как случилось, что он внезапно оказался в центре одного из самых напряженных полицейских расследований последних лет. Скала, как и ожидалось, тут же клюнул, потому что мог воспользоваться случаем и продать сенсационный материал в какую-нибудь крупную газету. Они условились встретиться за чашкой кофе через час в кафе «Авеню» на Кунгсгатан.
Главной внешней особенностью Тони Скала была невероятная тучность.
– Ты можешь получить от меня информацию, если выполнишь два условия.
– Валяй, начинай.
– Прежде всего, в тексте не должно быть упоминаний о «Милтон секьюрити». В расследовании мы на роли консультантов, и если «Милтон» будет упомянут, могут заподозрить, что это я слил информацию.
– Вообще-то, это тоже новость, что Саландер работала на «Милтон».
– Ну, уборщицей или кем-то в таком роде, – отмахнулся Эрикссон. – Никакая это не новость.
– Дальше.
– Второе условие в том, что своим текстом ты должен создать впечатление, что источник информации – женщина.
– А это зачем?
– Чтобы увести подозрения от меня.
– Ладно. А что у тебя есть рассказать?
– Только что объявилась одна лесбиянка – подружка Саландер.
– Ух ты! Та, что прописана на Лундагатан и которая столько времени пропадала?
– Да, Мириам Ву. Ну как, стóит это чего-нибудь?
– А то! И где она пропадала?
– За границей, и утверждает, что об убийстве вообще ничего не слышала.
– А она входит в число подозреваемых?
– В настоящее время – нет. Сегодня она была на допросе, ее отпустили три часа назад.
– Вот как… А ты ей веришь?
– Врет, как сивый мерин. Что-то она знает.
– Ладно.
– Поройся в ее прошлом. Она и Саландер занимались садомазохистским сексом.
– А это точно?
– На допросе она сама призналась. А при обыске в ее квартире мы нашли наручники, кожаную амуницию, плетку и другие прибамбасы.
Плетка была небольшим преувеличением, даже, можно сказать, ложью, но китаеза наверняка и с плетками поигрывала.
– Ты не шутишь? – спросил Тони Скала.
Паоло Роберто был в числе последних посетителей библиотеки, когда та закрывалась. Всю вторую половину дня он просидел, изучая от первой до последней строчки все, что было написано об охоте за Лисбет Саландер.
Павший духом и растерянный, Паоло Роберто шел по Свеавеген. Голод привел его в «Макдоналдс», где он заказал гамбургер и уселся в углу.
Лисбет Саландер – убийца трех человек? Это не укладывалось в голове. Уж никак не эта маленькая, щуплая, странная девчонка. Весь вопрос в том, должен ли он что-то предпринять в связи с этим. И что именно.
Мириам Ву добралась до квартиры на Лундагатан на такси. Глазам ее предстал разгром, учиненный в ее недавно отремонтированной квартире. Посудные шкафы, гардеробы, коробки и ящики комодов были полностью опустошены, а их содержимое рассортировано. По всей квартире оставались следы порошка, применяемого для снятия отпечатков пальцев. Ее интимные сексуальные игрушки горой лежали на кровати. Насколько можно было предположить, ничего не пропало.
Прежде всего Мириам позвонила в дежурную мастерскую по замкам в Сёдермальме и заказала новый замок. Рабочие обещали прийти через час.
Она включила кофеварку и покачала головой.
«Лисбет, Лисбет, во что тебя угораздило влипнуть?» – подумала она.
Достав мобильник, Мириам набрала номер Лисбет, но услышала лишь, что абонент недоступен. Она долго сидела за кухонным столом и все пыталась посмотреть в лицо реальности. Та Лисбет Саландер, которую она знала, не была психом и убийцей, но, с другой стороны, Мириам не слишком хорошо ее знала. В кровати Лисбет была, конечно, страстной, но иногда, в зависимости от настроения, могла быть холодной, как рыба.
Мириам решила не делать никаких выводов, пока не встретит Лисбет и не получит от нее разъяснения. Почувствовав, как подступают слезы, она решила заняться уборкой, и на это у нее ушло несколько часов.
К семи часам вечера у нее уже был новый дверной замок, а квартира выглядела жилой. Мириам приняла душ и только уселась на кухне в халате восточного типа, с черно-золотым рисунком, как в дверь позвонили. Открыв дверь, она увидела необычайно полного небритого мужчину.
– Здравствуйте, Мириам. Меня зовут Тони Скала, я журналист. Вы не могли бы ответить на несколько вопросов?