– Ясно.
– Так вот однажды, посреди лета, откуда ни возьмись появляется эта тощая девчонка. Вы же знаете, как она выглядит?.. Пришла в клуб и сказала, что хочет научиться боксу.
– Могу себе представить, как это выглядело.
– С полдюжины парней, раза в два больше весом и намного ее крупнее, просто заржали. Да и я тоже гоготал. Ну, не злобно, а просто веселясь. У нас есть и группа для девушек, и я сказал что-то дурацкое, типа того, что коротышки у нас приходят бодаться по четвергам, или как-то так.
– Ну, она-то уже не смеялась.
– Нет. Не смеялась. Только взглянула на меня своими черными глазами, а потом подвинула к себе кем-то забытые боксерские перчатки. Они были не зашнурованы и слишком велики для нее. Тут мы с парнями опять подняли хохот. Представляете себе?
– Не очень-то приятно.
Паоло Роберто снова засмеялся.
– Раз уж я был тренером, то вышел вперед и сделал вид, что немного побоксирую против нее.
– Ой!
– Вот именно ой, потому что она вдруг как следует заехала мне чуть выше губы.
Он снова улыбнулся.
– Я настраивался немного подурачиться и поэтому был совершенно не готов, а она влепила мне еще два-три раза, прежде чем я успел закрыться. В общем, мускульная сила у нее была на нуле, а удар – вроде касания перышком. Но когда я начал парировать, Лисбет поняла тактику. Боксируя импульсивно, она нанесла мне еще несколько ударов. Тогда я начал отражать удары всерьез и заметил, что быстрота реакции у нее как у ящерицы. Ей бы рост да силу, и у нас получился бы настоящий матч. Понимаете, что я имею в виду?
– Понимаю.
– Тут она снова изменила тактику и засадила мне в пах. Чертовски чувствительный удар.
Микаэль кивнул.
– Тогда я влепил ей в лицо. Ну, то есть не влепил со всей силой, а так только, пихнул. А она возьми да и тресни меня ногой по колену. В общем, цирк, да и только. Я втрое выше и шире ее, так что шансов у нее вообще никаких не было, но она наносила удары, будто это был вопрос жизни и смерти.
– Вы ее раззадорили.
– Это я потом понял, и мне было неловко. Я имею в виду, что мы рекламировали наш клуб, пытались привлечь в него подростков, а когда пришла она и совершенно серьезно попросилась в секцию, ее встретила когорта гогочущих парней. Я бы и сам на стенку полез, если бы со мной так обошлись.
Микаэль снова кивнул.
– На все это ушло лишь несколько минут. Под конец я обхватил ее, уложил на пол и крепко припер, пока она не прекратила брыкаться. У нее, черт возьми, в глазах стояли слезы, и она смотрела на меня с такой злобой, что…
– И тогда вы начали заниматься с ней боксом.
– Когда она остыла, я помог ей подняться и спросил, серьезно ли она решила научиться боксу. Она швырнула в меня перчатки и пошла на выход. Я догнал ее и загородил дорогу, попросил прощения и сказал, что если она всерьез, то я согласен ее учить, пусть приходит завтра к пяти часам.
Он помолчал, глядя куда-то в сторону.
На следующий день у нас занимались девочки, и она пришла. Я поставил ее на ринг с одной девицей, восемнадцатилетней Йенни Карлссон, которая занималась боксом больше года. Проблема заключалась в том, что нам трудно было найти партнершу для Лисбет в той же весовой категории возрастом старше двенадцати лет. Поэтому я дал Йенни инструкции действовать с осторожностью и лишь делать вид, что наносит удары, потому что Саландер еще совсем зеленая.
– Ну и как это получилось?
– Ну, если начистоту… У Йенни оказалась разбита губа уже через десять секунд. Весь раунд Саландер наносила удар за ударом и уходила от ударов Йенни. А ведь это была девчонка, никогда не ступавшая на ринг. Во втором раунде Йенни так завелась, что стала лупить в полную силу, но ни один из ее ударов не достиг цели. Я прямо оцепенел. Мне никогда еще не доводилось видеть даже опытного боксера, который мог бы так быстро двигаться. Я был бы счастлив передвигаться по рингу и со скоростью вдвое ниже.
Микаэль кивнул.
– Проблема с Саландер была в том, что ее удар ни к черту не годился. Я начал ее тренировать в девичьей секции. Она проиграла все матчи, потому что рано или поздно пропускала удар противницы, тогда приходилось прерывать бой и уносить ее в раздевалку, ведь она так злилась, что начинала пинаться ногами, кусаться и рукоприкладствовать.
– Точно, вылитая Лисбет!
– Она никогда не сдавалась. Под конец она уже так достала большинство девчонок, что тренер выгнал ее.
– Вот даже как?
– Да, с ней было невозможно боксировать. У нее была только одна задача, мы называли это «Задание: уничтожить», и состояла она только в одном – растереть противника в пыль, причем ей было безразлично, шла ли речь о матче-разминке или дружеском спарринге. А девчонки часто уходили из клуба со ссадинами от ударов ногами. Тогда-то мне и пришла в голову идея. У меня было как-то непросто с семнадцатилетним парнишкой по имени Самир, родом из Сирии. Он был спокойный боксер, физически крепкий и с мощным ударом. Чего он не мог, так это двигаться. Стоял как столб все время.
– Ну.
– Я попросил Саландер прийти в клуб в тот вечер, когда я тренировал его. Когда она переоделась, я нацепил на нее шлем, вставил капу и вывел на ринг против него. Сначала Самир отказывался от спарринга с ней, ведь «она же просто девчонка» и тому подобное в мачо-стиле. Тогда я сказал достаточно громко и четко, чтобы все слышали, что никакой это не спарринг и что она, держу пари на 500 крон, побьет его. В свою очередь ей я сказал, что это никакая не тренировка и что Самир будет драться с нею безжалостно. Она посмотрела на меня своим обычным недоверчивым взглядом. Самир все еще стоял разинув рот, когда прозвучал гонг, а Лисбет рванула в атаку и двинула ему по физиономии так, что он сел прямо на задницу. Я ведь тренировал ее уже все лето, и она теперь немного обросла мускулами, да и удар стал покрепче.
– Ну, Самир, конечно, обрадовался…
– Да уж. Об этой тренировке вспоминали потом месяцами – так Лисбет отлупила Самира. Она выиграла по очкам, а будь физически покрепче, могла бы вывести его за рамки. Спустя какое-то время раззадоренный Самир начал боксировать в полную силу. Я страшно боялся, что один из его ударов ее достанет и тогда надо будет вызывать «Скорую». Она наполучала синяков, потому что несколько раз подставила плечо, и он несколько раз смог отбросить ее на канаты, ведь она не могла противостоять силе его удара. Он ни разу даже близко не был к тому, чтобы его прямой удар достиг цели.
– Вот здорово. Жаль, что я не видел.
– После того случая парни в клубе ее зауважали, особенно Самир. Я же начал ставить ее в спарринги с более крупными парнями и бóльшего веса. Она стала моим секретным оружием, и у меня получались отличные тренировки. Я давал им задания, чтобы Лисбет добилась попадания в пять разных точек тела: челюсть, лоб, живот и так далее, а парни должны были защищать эти точки. Боксировать с Лисбет Саландер стало чуть ли не престижно – все равно что драться с шершнем. Мы даже прозвали ее Осой, и она стала для клуба вроде талисмана. Наверное, ей это нравилось, потому что в один прекрасный день Лисбет явилась в клуб с татуировкой осы на шее.
Микаэль улыбнулся. Эту осу он хорошо помнил. Татушка вошла и в перечень ее примет, распространенных полицией.
– И долго это продолжалось?
– Раз в неделю на протяжении трех лет. Я только летом тренировал там полный рабочий день, а потом появлялся урывками. Она ходила на тренировки к Путте Карлссону, нашему тренеру юниоров. Потом Саландер пошла на работу и уже не могла приходить так же часто, как раньше, но до прошлого года появлялась пару раз в месяц и тренировалась. Сам я проводил спарринг с нею по нескольку раз в год. Хорошие были тренировки, попотеть приходилось как следует. Она почти ни с кем никогда не разговаривала. Если она не была занята в спарринге, то могла пару часов прыгать у груши, молотя ее так, будто перед ней смертельный враг.
Глава 23
Воскресенье, 3 апреля – понедельник, 4 апреля
Приготовив два свежих эспрессо, Микаэль, извинившись, закурил сигарету. Паоло Роберто пожал плечами. Блумквист задумчиво рассматривал собеседника.
Паоло Роберто производил впечатление человека прямодушного и охотно говорящего в глаза все, что он думает. Микаэль понял, что он не только прямолинейный, но еще и умный и скромный человек. Ему вспомнилось, что Паоло Роберто пытался сделать и политическую карьеру, став депутатом парламента от социал-демократической партии. Он все больше производил на Микаэля впечатление человека, у которого голова неплохо варит, и журналист поймал себя на мысли, что этот парень ему симпатичен.
– А почему вы решили обратиться ко мне?
– Саландер попала как кур в ощип. Не знаю, чем ей можно помочь, но друг ей был бы нужен.
Микаэль кивнул.
– А почему вы думаете, что она невиновна? – спросил Паоло Роберто.
– Трудно сказать. Лисбет может быть беспощадной, но я просто-напросто не могу поверить в то, что она могла убить Дага и Миа, в особенности Миа. Во-первых, у нее не было мотива…
– Не было известного нам мотива.
– Ладно. Лисбет не задумываясь применила бы силу против того, кто этого заслуживает. Но я не знаю… Я вроде как бросил вызов Бублански, инспектору полиции, ведущему следствие. Мое твердое убеждение состоит в том, что для убийства Дага и Миа существует какая-то причина и что она как-то связана с публикацией, над которой работал Даг.
– Если это так, то Саландер нужен не просто кто-то, дружески к ней расположенный, когда ее схватят. Ей нужна помощь совсем другого типа.
– Я знаю.
Глаза Паоло Роберто блеснули недобрым блеском.
– Если она действительно невиновна, значит, угодила в гущу самого мерзкого юридического скандала в нашей истории. В нее тычут пальцем, как в убийцу, – полиция, средства массовой информации; да и вся остальная грязь, которую в нее кидают…
– Я знаю.
– Так что же делать? Могу я хоть как-то помочь?