– В нынешней ситуации от тебя вряд ли ускользнуло, что я сумасшедшая, привыкшая убивать людей, в особенности мужчин.
Саландер показала пальцем в сторону вечерних газет, которые он сложил на столе в гостиной.
– Я собираюсь снять клейкую ленту с твоего рта. Если ты закричишь или даже повысишь голос, я отключу тебя вот этим.
И она подняла электрошокер.
– Эта фурия выстреливает зарядом семьдесят пять тысяч вольт. В следующий раз там будет примерно шестьдесят, потому что один раз я ее использовала и не перезарядила. Тебе ясно?
Он удивленно смотрел на нее.
– Это означает, что твои мышцы перестанут действовать. Через это ты уже прошел у дверей при входе.
Она улыбнулась ему.
– А это значит, что ноги не смогут держать тебя и ты сам себя повесишь. Отключив тебя, я просто встану и уйду отсюда.
Сандстрём кивнул. «Господи, да это же чокнутая убийца!» – подумал он и почувствовал, как слезы снова безудержно полились из его глаз. Он зашмыгал носом.
Она поднялась и сорвала ленту с его рта. Ее мерзкое размалеванное лицо оказалось в сантиметре от него.
– Молчи, – приказал она. – Ни слова. Заговоришь без разрешения – отключу тебя.
Саландер подождала, пока он перестанет шмыгать носом и встретится с ней взглядом.
– У тебя есть только одна возможность пережить эту ночь, – обещала она. – Только одна, двух уже не будет. Я задам тебе несколько вопросов. Если ты на них ответишь, я сохраню тебе жизнь. Кивни, если ты все понял.
Он кивнул.
– Если откажешься отвечать хоть на один вопрос, отключу тебя. Тебе ясно?
Он кивнул.
– Если обманешь или будешь увиливать, отвечая, отключу тебя.
Он кивнул.
– Я с тобой торговаться не собираюсь. Второго шанса у тебя не будет. Либо ты сразу ответишь на мои вопросы, либо умрешь. Ответишь приемлемо, останешься в живых. Проще некуда.
Пер-Оке кивнул. Он ей верил, и выбора у него не было.
– Пожалуйста, – пробормотал он. – Я не хочу умирать.
Саландер строго взглянула на него.
– Только от тебя зависит, жить тебе или умереть. Но ты только что нарушил мое первое правило: не говорить без моего разрешения.
Сандстрём сжал губы и подумал: «Господи, она же совершенно сумасшедшая».
Микаэль Блумквист чувствовал такое напряжение и беспокойство, что просто не знал, куда деваться. В конце концов он надел куртку, шарф и пошел бродить. Без всякой цели прошел сначала мимо станции «Сёдра», затем мимо полукруга здания «Бофилс Боге» и, наконец, оказался в своей редакции на Гетгатан. В рабочем помещении было темно и тихо. Микаэль решил не зажигать свет, но включил кофеварку, сел на подоконник и стал смотреть на Гетгатан, ожидая, пока вода пройдет через фильтр. Ему хотелось разложить свои мысли по полочкам. Расследование убийств Дага Свенссона и Миа Бергман казалось ему разбитым мозаичным панно, где некоторые куски хорошо различимы, а некоторые вообще утрачены. В этом панно был сюжет, едва угадываемый, но неясный для глаза. Слишком много кусков недоставало.
Сомнения мучили его. «Она вовсе не убийца-псих», – напомнил он себе. Она написала, что не убивала Дага и Мию, и он ей верил. Но каким-то непонятным образом Лисбет все же была внутренне связана с тайной убийства.
Микаэль начал немного критически пересматривать свою теорию, на которой настаивал с того момента, как побывал в квартире в Эншеде. Он исходил из казавшейся ему очередной предпосылки, что репортаж Дага Свенссона о трафикинге был единственным мыслимым мотивом убийства Дага и Миа. Теперь Микаэль склонялся к признанию разумности аргументов Бублански, что это не объясняет убийства Бьюрмана.
Саландер писала, что на клиентов проституток можно наплевать, а сосредоточиться надо на Зале. Как это сделать? Что она имела в виду? Что за непростой человек? Неужели нельзя сказать ясно и определенно?
Вернувшись в буфетную, Микаэль налил кофе в кружку с эмблемой «Молодых левых», а потом сел на диван в центре комнаты, положил ноги на кофейный столик и закурил непозволительную сигарету.
Бьёрк – это список клиентов, а Бьюрман – это Саландер. Не случайно и то, что оба – и Бьюрман, и Бьёрк – работали на полицейскую службу безопасности. А тут еще пропавшее дело, относящееся к Лисбет Саландер…
Может быть, существует не один мотив?
Микаэль замер и пытался подхватить эту мысль, посмотреть с другого угла зрения.
Не могла ли сама Лисбет Саландер быть мотивом?
У него крутилась мысль, которую он пока не мог облечь в слова. Это было еще что-то непродуманное; Микаэль даже самому себе не мог пока объяснить, что имел в виду, предполагая, что сама Лисбет Саландер могла послужить мотивом убийства. У него появилось смутное ощущение, что он что-то нащупал.
Теперь Микаэль понял, что слишком устал, вылил кофе, пошел домой и лег спать. В постели, лежа в темноте, он снова пытался нащупать ту ниточку и пролежал пару часов, пытаясь добраться до того, что же он имел в виду.
Лисбет Саландер зажгла сигарету и удобно откинулась на спинку стула перед ним. Сев нога на ногу, она сосредоточила на нем пристальный взгляд. Такого пронзительного взгляда Пер-Оке Сандстрём еще не встречал. Когда она заговорила, голос ее был по-прежнему негромким.
– В январе 2003 года ты в первый раз был в квартире Инес Хаммуярви в Норсборге. Тогда ей только что исполнилось шестнадцать лет. Зачем ты к ней явился?
Пер-Оке Сандстрём не знал, что ответить. Он не мог объяснить, как все началось и почему он…
Саландер подняла руку с электрошокером.
– Я… не знаю. Я хотел ее – она была такая красивая.
– Красивая? И ты решил, что можешь трахать ее, связав.
– Она не возражала. Клянусь. Она была согласна.
– Ты заплатил ей?
Пер-Оке Сандстрём прикусил язык.
– Нет.
– Почему? Это же была шлюха. А шлюхам обычно платят.
– Она… она была подарком.
– Подарком? – переспросила Саландер голосом, в котором появились угрожающие нотки.
– Предложив ее, со мной расплатились за услугу, которую я оказал одному человеку.
– Пер-Оке, – нравоучительным тоном произнесла Лисбет, – ты ведь не собираешься увильнуть от ответа на вопрос?
– Клянусь. Я отвечу на все вопросы. Я не буду врать.
– Хорошо. Какую услугу и какому человеку?
– Я привез в Швецию анаболические стероиды. Я делал в Эстонии репортаж, поехал с несколькими знакомыми и взял таблетки в машину. Я был вместе с парнем по имени Харри Ранта, хотя его в машине не было.
– Как ты познакомился с Харри Рантой?
– Мы давно знакомы, еще с восьмидесятых годов. Он просто приятель, с которым можно сходить в пивную.
– И этот Харри Ранта отдал тебе Инес Хаммуярви в… подарок?
– Да… то есть нет. Это было уже позже, здесь, в Стокгольме. Это сделал его брат Атхо Ранта.
– Ты что же, хочешь сказать, что Атхо Ранта постучал к тебе в дверь и спросил, не хочешь ли ты прокатиться в Носборг и потрахаться с Инес?
– Нет… я был… у нас была… вечеринка в… Вот черт, не помню, где она была…
Его вдруг проняла дрожь, и он почувствовал, как подкашиваются колени. Ему пришлось приложить усилие к тому, чтобы удержаться на ногах.
– Отвечай спокойно и продуманно, – сказала Лисбет Саландер. – Я не собираюсь тебя вешать, если тебе нужно собраться с мыслями. Но как только я почувствую, что ты юлишь, тебе сразу конец…
Она подняла брови, и ее лицо вдруг приняло ангельское выражение, если ангельским может быть лицо, скрытое гротескной маской.
Пер-Оке Сандстрём кивнул и сглотнул слюну. Ему хотелось пить, во рту пересохло, и он чувствовал на шее натянутую веревку.
– Не важно, где ты пьянствовал. Как получилось, что Атхо Ранта предложил тебе Инес?
– Мы болтали о… мы… я рассказал, что мне хочется… – и он начал плакать.
– Ты сказал, что хочешь получить одну из его шлюх.
Он кивнул.
– Я был пьян, а он сказал, что ее нужно… нужно…
– Что нужно?
– Атхо сказал, что ее нужно наказать. Что она стала своенравной – не желала делать то, что он хотел.
– А что он от нее хотел?
– Чтобы она зарабатывала для него телом. Он предложил мне, чтобы я… Я был пьян и не соображал, что делаю. Я не хотел… Прости меня.
Она фыркнула.
– Просить прощение нужно не у меня. Значит, ты предложил Атхо помощь в том, чтобы проучить ее, и вы поехали к ней домой.
– Нет, это было не так.
– Расскажи как. Зачем ты поехал с Атхо домой к Инес?
– Поехал, потому что хотел ее, а она была продажная. Инес жила у знакомой Харри Ранты. Не помню, как ее звали. Атхо привязал Инес к кровати, а я… я занимался с ней сексом, пока Атхо смотрел.
– Нет, ты… не сексом занимался, а насилием.
Пер-Оке промолчал.
– А что сказала Инес?
– Ничего.
– Она сопротивлялась?
Он покачал головой.
– Значит, ей нравилось, как пятидесятилетний ублюдок привязал и трахает ее.
– Она была пьяная. Ей было наплевать.
Лисбет мрачно вздохнула.
– Ну, и с тех пор ты продолжал к ней наведываться.
– Она была… Она хотела меня.
– Вранье.
Сандстрём подавленно взглянул на Лисбет Саландер и кивнул.
– Я… я изнасиловал ее, а Харри и Атхо разрешили. Они хотели… хотели ее проучить.
– Ты им заплатил?
Он кивнул.
– Сколько?
– Немного, по дружбе – я ведь помогал с контрабандой.
– Сколько?
– Несколько тысяч за все в целом.
– На одной из фотографий Инес снята здесь, в твоей квартире.
– Харри ее привез. – Он снова зашмыгал носом.
– Значит, за несколько тысяч ты получил в свое распоряжение девушку, с которой мог делать все, что хотел. Сколько раз ты ее насиловал?
– Не помню… несколько.
– Ладно. Кто у них главарь банды?
– Они убьют меня, если я выдам их.
– Это меня не касается. Сейчас я для тебя бо́льшая головная боль, чем братья Ранта.
Саландер подняла руку с электрошокером.
– Атхо, он старший, а Харри – исполнитель.
– А кто еще в банде?
– Я знаю только Харри и Атхо. Подруга Атхо тоже в деле. Есть еще один парень, его зовут… не помню, Пелле какой-то, швед. Кто он такой – не знаю. Он наркоман, и ему дают поручения.