Следующим Лисбет открыла полицейское расследование 1991 года.
Постепенно все части головоломки вставали на свои места. Казалось, земля уходит у нее из-под ног.
Она прочла судебно-медицинское заключение, подписанное неким доктором Еспером Х. Лидерманом, часто ссылавшимся на доктора Петера Телеборьяна. Лидермановская писанина стала козырной картой прокурора, пытавшегося принудительно поместить ее в психбольницу, когда обсуждалась ее ситуация в восемнадцать лет.
Потом она обнаружила конверт, содержащий переписку между Петером Телеборьяном и Гуннаром Бьёрком. Письма датировались 1991 годом, вскоре после того, как случилась «Вся Та Жуть». Напрямую в письмах ничего не говорилось, но Лисбет вдруг ощутила под собою пропасть. Ей понадобилось несколько минут для того, чтобы осознать последствия прочитанного. Гуннар Бьёрк ссылался на что-то сказанное, очевидно, в устной беседе. Его формулировки были безупречны, но между строк прочитывалось, что было бы просто прекрасно, если бы Лисбет Саландер засадили в психбольницу до конца ее дней.
Важно, чтобы девочку держали подальше от нынешних обстоятельств. Я не могу судить о ее психическом состоянии и какого рода лечение ей необходимо, но чем дольше она будет содержаться в условиях принудительной госпитализации, тем меньше риск, что она станет невольным источником проблем в данном вопросе.
В данном вопросе. Лисбет повторила про себя это выражение.
Петер Телеборьян был ее лечащим врачом в больнице Святого Стефана. Эта переписка не могла быть случайной. Ее тон был личным, а значит, письма не предназначались для посторонних глаз.
Петер Телеборьян был знаком с Гуннаром Бьёрком.
Лисбет Саландер думала, покусывая губы. Она никогда не собирала информацию о психиатре, но знала, что он начинал как судебный медик, а Служба безопасности полиции иногда прибегает к помощи судебных медиков или психиатров в своих расследованиях. Лисбет вдруг поняла, что, начни она копать, связь между этими двумя непременно обнаружилась бы. Где-то в начале карьеры путь Телеборьяна пересекся с путем Бьёрка. А когда последнему понадобилось убрать Лисбет Саландер, он прибегнул к помощи Телеборьяна.
Вот как это было. То, что раньше казалось случайностью, теперь вдруг получило другой смысл.
Лисбет долго сидела, глядя перед собой невидящим взглядом. Невиновных не бывает. Бывают разные степени ответственности. И кто-то нес ответственность за то, что произошло с Лисбет Саландер. Ей определенно придется съездить в Смодаларе. Никто в государственных правоохранительных органах, скорее всего, не имеет ни малейшего желания обсуждать с ней ту тему. Значит, за неимением других сойдет Гуннар Бьёрк.
Лисбет предвкушала этот разговор.
Забирать с собой все папки не было нужды: прочитав раз, она запомнила их содержание на всю жизнь. Однако взяла с собой две тетради с дневниками Хольгера Пальмгрена, полицейское расследование Бьёрка от 1991 года, судебно-медицинское заключение от 1996 года, когда ее признали недееспособной, и переписку Петера Телеборьяна с Гуннаром Бьёрком. Уже этим ее рюкзак был забит под завязку.
Лисбет затворила дверь, но не успела ее запереть, как услыхала звук мотоцикла у себя за спиной. Она обернулась. Прятаться было поздно, и она отдавала себе отчет в том, что у нее нет ни малейшего шанса убежать от двух парней на мотоциклах «Харли-Дэвидсон». Девушка настороженно спустилась с крыльца и встретила их во дворе.
Пройдя по коридору решительным шагом и обнаружив, что Эрикссон до сих пор не вернулся в комнату Сони Мудиг, Бублански заглянул в туалет. Там было пусто. Пойдя дальше, он увидел Эрикссона с пластиковым стаканчиком из кофейного автомата, стоящего в комнате Курта Свенссона и Сонни Бомана.
Никем не замеченный, Бублански ушел, направившись в кабинет Экстрёма этажом выше. Он распахнул дверь, не постучав, и застал Экстрёма посреди телефонного разговора.
– Пошли, – скомандовал он.
– В чем дело? – удивился прокурор.
– Клади трубку и пошли.
У Бублански было такое выражение лица, что Экстрём сделал так, как ему было сказано. В этот момент было легко понять, почему коллеги прозвали инспектора Констебль Бубла. Лицо его выглядело как ярко-красный надувной шарик. Они спустились в комнату Курта Свенссона, где сотрудники группы предавались безмятежному распитию кофе. Бублански подошел к Эрикссону, крепко схватил его за вихор и с силой повернул лицом к Экстрёму.
– Что вы делаете? С ума сошли?
– Бублански! – испуганно вскричал Экстрём. Вид у него был растерянный.
Курт Свенссон и Сонни Боман вытаращили глаза.
– Это твой? – спросил Бублански, вытаскивая мобильник Эрикссона.
– Отпустите!
– Мобильник твой? – рявкнул Бублански.
– Да, черт возьми. Отпустите!
– Нет уж. Ты задержан.
– Чего?
– Задержан за разглашение секретной информации и за противодействие полицейскому расследованию. – Он развернул Эрикссона лицом к себе. – Или ты можешь дать другое разумное объяснение, почему ты, согласно списку сделанных звонков, звонил журналисту по имени Тони Скала в девять пятьдесят семь утра, сразу после нашего утреннего заседания? А Скала тут же опубликовал информацию, которую мы решили сохранить в секрете.
Магге Лундин глазам своим не поверил, увидев Лисбет Саландер посреди двора у дачи Бьюрмана. Он изучил карту и получил исчерпывающее описание дороги в разговоре с верзилой-блондином. Ему было дано задание ехать в Сталлархольмен и развести там костерок. Он пошел в здание мотоклуба, размещавшееся в заброшенной типографии на окраине Свавельшё, и прихватил с собой Сонни Ниеминена. В воздухе было тепло, стояла прекрасная погода для первого после зимы выезда. Они достали кожаную одежду для мотоциклистов и проделали путь от Свавельшё до района Сталлархольмена в спокойном темпе.
А там стоит Саландер и дожидается их.
Такой подарочек должен огорошить белокурого черта.
Они подкатили мотоциклы и остановились, каждый у своего, в паре метров от Лисбет. Когда моторы остановились, стало совершенно тихо. Магге Лундин не знал, что и сказать. Наконец он снова обрел дар речи.
– Вот и ты, Саландер. А мы-то тебя искали…
Он вдруг улыбнулся. Глаза Лисбет Саландер смотрели на Лундина без всякого выражения. Она заметила, что на челюсти у него еще остался ярко-красный, не до конца заживший шрам в том месте, куда она засадила ему связкой ключей. Она посмотрела на кроны деревьев позади него. Затем опустила взгляд угрожающе потемневших глаз.
– Неделя у меня была муторная, да и сейчас у меня чертовски дрянное настроение. И знаешь, что еще хуже? Только то, что стоит мне оглянуться, как на пути у меня оказывается толстобрюхая куча дерьма и начинает выпендриваться. Я собираюсь уходить. Подвинься-ка.
Магге Лундин раскрыл рот от изумления. Сначала он подумал, что не расслышал, потом невольно расхохотался. Потешная была ситуация: перед ним стояла тощая девчонка, которая поместилась бы в его нагрудном кармане, и тявкала на двух крепких мужиков в куртках с эмблемой «Свавельшё МК», то есть на опаснейших из опасных, тех, кто скоро станет полноправным членом знаменитого байк-клуба «Ангелы ада»[32]. Да они могли бы порвать ее, как тузик грелку, а она еще дерзит.
Но даже если девчонка совсем сбрендила – что, видимо, так и есть согласно газетным статьям и тому, что он только что слышал во дворе, – то должны же хотя бы их куртки произвести впечатление. А они, похоже, не вызвали в ней никакого уважения. Это было уже непростительно, какой бы благоприятной ни была ситуация. Магге покосился на Сонни Ниеминена.
– Мне кажется, эту шлюху надо отодрать, – сказал он, ставя свой «Харли-Дэвидсон» на опору.
Сделав два медленных шага к Лисбет Саландер, Лундин посмотрел на нее сверху вниз. Она даже не двинулась. Магге покачал головой и мрачно вздохнул, а затем ударил ее наотмашь с той же силой, с какой залепил Микаэлю Блумквисту в ту ночь на Лундагатан.
Он лишь рассек воздух. В тот самый миг, когда его рука должна была садануть ей по лицу, Саландер отступила и оказалась за пределами его досягаемости.
Наклонившись к рулю своего «харлея», Сонни Ниеминен с интересом наблюдал за своим одноклубником. Лундин покраснел и сделал еще два быстрых шага в ее направлении. Саландер опять отступила. Лундин прибавил темпа.
Лисбет резко остановилась и направила ему в лицо струю слезоточивого газа, наполовину опорожнив свой баллончик. Глаза байкера словно ожгло огнем. Носок ее крепкого ботинка с силой взлетел вверх и вдарил ему в пах, преобразовав силу замаха в кинетическую энергию примерно 120 килограммов на квадратный сантиметр. Дыхание Магге Лундина перехватило, и он свалился на колени, оказавшись на высоте, устраивавшей Лисбет несколько больше. Она размахнулась и засадила ему ногой в лицо, как если бы пробивала угловой удар на футбольном поле. Послышался дикий хруст, и Магге Лундин, не издав ни звука, свалился на землю, как куль с картошкой.
Прошло несколько секунд, прежде чем Сонни Ниеминен сообразил, что на его глазах произошло что-то непостижимое. Он начал опускать подножку своего мотоцикла, промахнулся и вынужден был опустить глаза вниз. Решив не рисковать, начал шарить во внутреннем кармане куртки в поисках пистолета. Уже собираясь расстегнуть молнию, он краем глаза уловил какое-то движение.
Подняв глаза, Сонни увидел Лисбет Саландер, метнувшуюся в его сторону. Она подпрыгнула и со всей силы заехала ему в бедро. Этого было недостаточно, чтобы вывести Ниеминена из игры, но сгодилось, чтобы свалить его вместе с мотоциклом на землю. Его нога чуть было не застряла под падающим байком, и он, спотыкаясь, отпрянул назад, пока не обрел равновесие.
Когда Саландер снова попала в его поле зрения, он увидел, как размахнулась ее рука и в воздухе просвистел камень размером с кулак. Сонни инстинктивно уклонился, и камень пролетел в нескольких сантиметрах от его головы.