Наконец он вытащил пистолет и собирался снять его с предохранителя. Но, подняв взгляд в третий раз, увидел Лисбет Саландер прямо перед собой. В глазах ее читалась такая злоба, что ему впервые стало действительно страшно.
– Спокойной ночи, – сказала Лисбет Саландер, направляя ему в пах электрошокер и выпуская разряд семьдесят пять тысяч вольт. После двадцати секунд действия прижатых к телу электродов Сонни Ниеминен превратился в безвольный овощ.
Раздавшиеся позади звуки заставили Лисбет обернуться и посмотреть на Лундина. Ему удалось с трудом подняться на колени, и он собирался встать на ноги. Она удивленно наблюдала за ним. Магге пытался справиться на ощупь – слезоточивый газ жег глаза, застилая все туманом.
– Убью! – рявкнул вдруг байкер.
Он что-то бормотал и двигался на ощупь, пытаясь поймать Лисбет Саландер. Она задумчиво глядела на него, склонив набок голову.
– Чертова шлюха! – вдруг снова проревел он.
Лисбет Саландер нагнулась и подняла пистолет Сонни Ниеминена. Это был польский Р-83 «Ванад». Открыв магазин, она увидела, что пистолет заряжен патронами типа тех, что в девятимиллиметровом «макарове», как она и предвидела. Дослав патрон в ствол и переступив через Сонни Ниеминена, она подошла к Магге Лундину, прицелилась, держа оружие двумя руками, и выстрелила ему в ступню. Он завыл от боли и снова повалился на землю.
Лисбет посмотрела на Магге Лундина, раздумывая, не заняться ли ей расспросами о личности того верзилы-блондина, с которым она видела его в кондитерской «Блумберг» и с которым, по словам журналиста Пера-Оке Сандстрёма, они на пару кого-то убили где-то на складе. Да… Лучше бы она подождала пускать в ход пистолет, а сначала задала вопросы.
Вообще говоря, Магге Лундин не производил впечатления человека, способного толково отвечать на вопросы в его нынешнем состоянии. Кроме того, кто-нибудь поблизости мог слышать звук выстрела. Лучше всего ей немедля уматывать отсюда. Как-нибудь позже она сможет разыскать Магге Лундина и расспросить, когда он придет в более спокойное состоянии. Поставив оружие на предохранитель, Лисбет засунула его в карман куртки и подняла рюкзак.
Пройдя метров десять по дороге, ведущей от дачи Нильса Бьюрмана, она остановилась и повернула назад. Медленно обойдя вокруг мотоцикла Магге Лундина, внимательно осмотрела его.
– «Харли-Дэвидсон», – сказала она. – Это же супер.
Глава 27
Среда, 6 апреля
Стояла чудесная весенняя погода, когда Микаэль, сидя за рулем машины Эрики Бергер, ехал по Нюнесвеген на юг. Уже сейчас на черных полях угадывалась зеленоватая поросль. Погода была идеальной для того, чтобы забыть все проблемы, на несколько дней уехать и отдохнуть на даче в Сандхамне.
С Гуннаром Бьёрком он договорился о встрече в час дня, но сейчас было еще слишком рано, и Микаэль остановился в Даларё выпить кофе и посмотреть газеты. Он не готовился к встрече. Бьёрк собирался ему что-то сообщить, и Микаэль был полон решимости покинуть Смодаларё, лишь узнав что-то новое о Зале, что-нибудь способное продвинуть расследование дальше.
Бьёрк встретил его уже во дворе. Держался он бодрее и увереннее, чем два дня назад. «Какой ход он запланировал?» – подумал Микаэль и не стал здороваться с ним за руку.
– Я могу вам дать информацию о Зале, – начал Гуннар Бьёрк, – на определенных условиях.
– Слушаю вас.
– Мое имя не будет упомянуто в репортаже «Миллениума».
– Ладно.
Бьёрк опешил. Блумквист с такой легкостью, без обсуждений, согласился на условие, к долгому торгу вокруг которого Бьёрк уже приготовился. Это был его единственный козырь: информация об убийстве в обмен на анонимность. А Блумквист без рассуждений согласился вычеркнуть то, что готовилось стать сенсацией в газетных статьях.
– Дело серьезное, – недоверчиво произнес Бьёрк, – и я хочу, чтобы это было оформлено письменно.
– Если хотите, можно и письменно, но подобной бумаге грош цена. Вы совершили преступление. Я о нем знаю и в принципе обязан заявить в полицию. Вы располагаете нужными мне сведениями и пользуетесь своим положением, чтобы купить мое молчание. Я обдумал и решил согласиться на сделку. Я готов пойти вам навстречу и дать обещание не упоминать вашего имени в публикации «Миллениума». Либо вы мне доверяете, либо нет.
Бьёрк задумался.
– У меня тоже есть условие, – добавил Микаэль. – Цена моего молчания – ваш всеобъемлющий рассказ о том, что вы знаете. Узнай я, что вы что-то утаили, все наши договоренности аннулируются. Тогда я позабочусь о том, чтобы ваше имя появилось на первой странице каждой шведской газеты, в точности как я сделал в деле Веннерстрёма.
При мысли об этом Бьёрка пробрала дрожь.
– Ладно, – согласился он. – Выбора у меня нет. Вы обещаете, что мое имя не появится в публикации «Миллениума», а я расскажу вам о Зале. И в связи с этим мне необходима защита как источнику информации.
Он протянул руку, и Микаэль пожал ее. Он только что пообещал пособничать в сокрытии преступления, и это было ему отнюдь не по нутру. Но его обещание не писать о Бьёрке касалось только его самого и журнала «Миллениум». Даг Свенссон уже описал всю историю, включая Бьёрка, в своей книге, и книга эта будет опубликована. Микаэль был полон решительности способствовать этому.
Сигнал тревоги поступил в полицейское отделение Стренгнеса в 15.18. Звонок был сделан на коммутатор отделения и шел не из центральной диспетчерской. Владелец дачи по фамилии Эберг, живущий чуть восточнее Сталлархольмена, сообщил, что слышал выстрел и пошел узнать, в чем дело. Он обнаружил двоих мужчин с серьезными повреждениями. Ну, один из них вроде не то чтобы избит, но сильно мучается. Дача принадлежала Нильсу Бьюрману. Да, да – тому самому покойному адвокату Нильсу Бьюрману, о котором так много писалось в газетах.
Загрузка у полицейских Стренгнеса в то утро была очень значительной: они проводили давно запланированную масштабную проверку дорожного движения в коммуне. Не успела эта работа закончиться во второй половине дня, как поступило экстренное сообщение об убийстве пятидесятисемилетней женщины ее сожителем в местечке Финнинге. Почти одновременно с этим в квартире в Стургерде начался пожар, приведший к человеческой жертве. А затем, как будто этого мало, в районе Варьхольмена, по дороге на Енчёпинг, произошло лобовое столкновение двух автомобилей. Сообщение о выстреле поступило через несколько минут после этого, так что бóльшая часть полицейских ресурсов уже была задействована на других заданиях.
По полицейским каналам дежурная знала о событиях, происшедших утром в Нюкварне, и сообразила, что это может иметь отношение к следствию по делу Саландер. Поскольку расследование касалось и Нильса Бьюрмана, она пораскинула мозгами и приняла меры сразу по трем направлениям. Она откомандировала один из полицейских микроавтобусов – единственный доступный в этот сумасшедший день в Стренгнесе – в Сталлархольмен. Потом позвонила коллегам в Сёдертелье и попросила о помощи. Но там полиция испытывала не меньшее напряжение, так как много сотрудников было занято на раскопках вокруг сгоревшего склада к югу от Нюкварна. Но вполне допустимая взаимосвязь между событиями в Нюкварне и Сталлархольмене заставили дежурную в Сёдертелье направить две полицейские машины в Сталлархольмен, на подмогу патрульным Стренгнеса. И наконец, в-третьих, дежурная в Стренгнесе решила позвонить инспектору криминальной полиции Яну Бублански в Стокгольм. Ей удалось дозвониться ему на мобильник.
В этот момент Бублански был в «Милтон секьюрити». У него был важный разговор с директором Драганом Арманским и двумя сотрудниками: Фрэклундом и Боманом. Никлас Эрикссон отсутствовал.
Реакцией Бублански на звонок был приказ Курту Свенссону срочно отправиться на дачу к Бьюрману, прихватив Ханса Фасте, если того удастся найти. Секунду подумав, Бублански позвонил также Еркеру Хольмбергу. Тот был по-прежнему возле Нюкварна и, следовательно, существенно ближе к месту нового происшествия. У Хольмберга были дополнительные новости.
– Я как раз собирался вам звонить. Мы опознали зарытый труп.
– Не может быть. Так быстро?
– Очень даже может, если покойник сохранил при себе бумажник и пластиковую карточку, удостоверяющую личность.
– И кто же это?
– Личность известная – Кеннет Густафссон, сорока четырех лет, из Эскильстуны. Также известен как Бродяга. Ну как, вспоминаете?
– А как же. Так, значит, Бродяга зарыт под Нюкварном… Давненько я не присматривался, что там сейчас за публика, но в девяностые годы он был там заметной фигурой среди торговцев наркотиками, мелких воришек и наркоманов.
– Он самый. Во всяком случае, если верить удостоверению в бумажнике. Окончательная идентификация трупа будет произведена в ходе судебно-медицинского исследования. Правда, придется собирать пазл – Бродягу расчленили на пять-шесть кусков.
– Хм-м. Паоло Роберто говорил, что блондин, с которым он дрался, угрожал Мириам Ву бензопилой.
– Расчленение, вполне возможно, сделано бензопилой, но это надо уточнить. Сейчас мы начали заниматься раскопками второго захоронения. Там сейчас ставят палатку.
– Хорошо. Еркер, я знаю, что у тебя был длинный рабочий день, но ты не мог бы поработать и вечером?
– Ладно. Сначала смотаюсь в Сталлархольмен.
Бублански закончил разговор и потер веки.
Микроавтобус с пикетом появился у дачи Бьюрмана в 15.44. На въезде полицейские в прямом смысле слова столкнулись с мужчиной, неловко пытавшимся скрыться с места на «Харли-Дэвидсоне» и с грохотом ткнувшимся прямо в капот полицейских. Столкновение было пустяковым. Выскочив из автобуса, полицейские выяснили, что это Сонни Ниеминен, тридцати семи лет, хорошо им известный, судимый за убийство в середине 90-х годов. Ниеминен был явно не в лучшей форме, и наручники на него надели без труда. При этом оказалось, что задняя сторона его куртки сильно порвана – со спины был вырван большой кусок размером двадцать на двадцать сантиметров. Выглядело это странно, но Сонни Ниеминен отказался объяснить происхождение дыры.