Эти места словно специально созданы для того, чтобы в них прятаться. Черт! Давно Бублански так не ругался.
Аманда Флуд гнала на предельной скорости. До озера оставалось совсем немного, когда они свернули на государственную трассу 77.
Комиссар уже знал, кого они преследуют, – голосовой идентификатор с ходу опознал Бенито и Башира Кази, – но легче от этого ему не стало. Он уже звонил в пункт связи полиции Уппсалы и всем, кто мог предоставить хоть какую-нибудь информацию. Вот уже несколько раз набирал Блумквиста, но тот не отзывался. И Бублански снова сыпал проклятиями. Он ругался и молился попеременно. Как бы там ни складывались их отношения с Саландер, он питал к ней почти отцовские чувства. Особенно после того, как она помогла ему раскрыть серьезное преступление.
Комиссар велел Аманде прибавить газу. До озера оставалось совсем немного. В этот момент зазвонил мобильник – это была Соня Мудиг. Едва поздоровавшись, она велела ему набрать в GPS Сёдра Страндвикен и передала трубку Фарие Кази. Бублански ничего не понимал. Голос Кази звучал непривычно властно. Выслушав ее, Бублански попытался собраться с мыслями. Оставалось надеяться, что они не опоздают.
Глава 22
22 июня
Лисбет Саландер понятия не имела, где находится. Но было душно, снаружи жужжали насекомые и скрипели под ветром деревья. Где-то поодаль журчала вода. Она попробовала сосредоточиться на своих ногах. Они были тощими, но хорошо натренированными. Во всяком случае, сейчас на них была вся ее надежда.
Лисбет стояла на коленях на полу фургона со связанными руками. Перед глазами мелькало бледное лицо Бенито в обрамлении грязных бинтов. Кинжал и красная тряпка дрожали в ее руках. Лисбет покосилась на дверцу фургона. Башир закричал на нее и еще крепче прижал к полу. Лисбет подняла глаза. На его лбу блестели капли пота. Он смотрел так, словно собирался на нее наброситься и не мог. Лисбет подумала было продолжить свою лекцию о сурах Корана, но поняла, что времени на это нет. Бенито уже стояла над ней со своим кинжалом. И сама атмосфера в фургоне изменилась. Нависла почти благоговейная тишина, как будто присутствующие собирались совершить какое-то важное действие. Один из мужчин разорвал футболку Лисбет, обнажив ее ключицу.
Бенито побледнела еще больше. Красная помада смотрелась странно на бескровно-пепельном лице. Хотя теперь «гангстерша» как будто увереннее держалась на ногах и не дрожала как осиновый лист.
– Ну-ка, прижми ее крепче, – обратилась она к Баширу неожиданно низким голосом. – Вот так, хорошо… Просто великолепно… Теперь настал ее смертный час… Помнишь, как я направила на тебя свой керис? Теперь ты будешь страдать… Теперь ты умрешь…
Бенито повернула к Лисбет улыбающееся лицо. Это была нечеловеческая улыбка. Некоторое время Саландер ничего не видела, кроме сверкающего лезвия и бархатной красной тряпки. Но потом вдруг заметила три иголки, блестевшие в бинтах Бенито, и то, что ее правый зрачок был больше левого. На правой двери фургона красовался рекламный плакат ветеринарной клиники «Багармуссенс». На полу валялись три скрепки и собачий поводок. Лисбет увидела еще, что стенка фургона возле потолка слегка испачкана чернилами, и снова перевела глаза на красную бархатную тряпку. Она казалась чем-то лишним в руках Бенито. Кинжал – да, с ним «гангстерша» управлялась умело. Но бархат был частью никому не нужного ритуала. После недолгих колебаний Бенито, как и предполагала Лисбет, отбросила его прочь.
Саландер уперлась в пол большими пальцами ног. Башир кричал ей, чтобы стояла спокойно, но по голосу Лисбет чувствовала, что его нервы на пределе. Бенито заморгала и занесла кинжал, высматривая место для удара пониже ключицы. Лисбет напряглась для решающего броска. Руки ее были связаны, и мужчины крепко давили сверху на плечи, но нужно было попытаться. Лисбет прикрыла глаза, делая вид, что смирилась со своей участью, и навострила слух. Атмосфера была заряжена до предела. В ней чувствовалась не только жажда крови, но и – прежде всего – ужас. Выходит, даже этой компании не так-то просто было решиться на убийство. В этот момент Лисбет услышала еще один звук. Трудно было определить, что он значил. Как будто где-то неподалеку проезжал автомобиль. И, похоже, не один… Лисбет рванулась из последних сил и вскочила на ноги. Но от кинжала увернуться не успела…
Аманда Флуд и Ян Бублански тряслись на узкой гравийной дороге на пути к озеру Вадабушён. Они уже видели желтый щит с надписью, о котором говорила Фария. Аманда затормозила так резко, что машину занесло, и зло покосилась на комиссара. Тот все еще ничего не понимал и продолжал кричать в трубку:
– Да, щит! Я его вижу!
Не исключено также, что при этом он ругался и сыпал проклятиями, потому что машину так и бросало из стороны в сторону. Наконец Аманде удалось справиться с управлением, и она свернула на лесную дорогу, почти тропинку. В застывшей глинистой жиже отпечатались следы автомобильных шин. До наступления жары дождь лил почти беспрерывно, испещрив дороги рытвинами и ухабами.
– Сбавляй скорость, черт тебя возьми! – рычал Бублански. – Мы не должны их упустить.
Они не должны их упустить. Место, которое описала Фария, лежало, судя по всему, на склоне холма, но Бублански не видел, как ни всматривался, ничего даже отдаленно похожего на возвышенность. Ландшафт, куда ни глянь, был равнинный. При этом места, чтобы спрятать машину, было сколько угодно, если она, конечно, вообще была здесь. И, наконец, самое главное: откуда Фария могла знать в таких подробностях месторасположение этой поляны? Как ей удалось воскресить детские воспоминания с точностью до малейших деталей?
Бублански не видел в этом лесу ничего такого, на что можно было бы обратить внимание. Со всех сторон его плотной стеной окружали деревья. Где-то неподалеку послышался гул автомобильных моторов. Коллеги подоспели вовремя, что не могло не радовать комиссара. Оставалось надеяться, что они взяли верный след. Бублански огляделся. Он не представлял себе, что можно искать в этой непроходимой чаще. Но потом, всмотревшись в пространство между деревьями, заметил наконец нечто похожее на холм. Или нет, назвать это холмом было бы преувеличением. Но земля за стволами вздымалась, образуя гряду. Аманда подъехала ближе, увязая колесами в мокрой глине. Бублански еще крепче прижал трубку к уху, продолжая описывать то, что видит. Он обратил внимание на большой круглый камень на обочине дороги, но Фария ничего такого не помнила. Потом послышался подозрительный металлический звук и крики. Бублански и Аманда обменялись взглядами. Она развернулась и поставила машину поперек колеи, и комиссар с оружием наготове ринулся в лес. Он плутал между деревьями и кустарниками, скользя по корням и листве, пока не узнал описанное Фарией место.
Декабрь, полтора года назад
Дэн Броуди блуждал совсем в другом лесу и в другое время года. За день до Рождества, неподалеку от Видокры, он опустился на колени под старой елью и смотрел на брата, который лежал на мокром снегу. В лице Лео не было ни кровинки, в серых глазах, казалось, погасла последняя искра жизни. Медлить было нельзя. Губы Лео были холодными, как снег под коленями его брата. Но главное – Дэн не ощущал никакой ответной реакции. В любую минуту за деревьями могла появиться фигура Беньямина, и тогда Дэну пришлось бы возвращаться в машину, навсегда распрощавшись со своей половиной. «Просыпайся, Лео, просыпайся», – он повторял это как молитву, как мантру. Хотя давно уже не верил в успех своего плана, даже если б и удалось вдохнуть в Лео жизнь.
Беньямин, похоже, блуждал где-то неподалеку – Дэн все время чувствовал на себе его взгляд. Проще всего было закопать Лео и уйти восвояси, но он продолжал свою безнадежную работу. Держа Лео за нос, с такой силой вдыхал ему в рот воздух, что у самого кружилась голова. Где-то в отдалении послышался и смолк шум автомобильного мотора. Захрустели ветки, словно сквозь чащу пробежал вспугнутый зверь. Захлопали крыльями и улетели птицы. Нависла мертвая, зловещая тишина, как будто сама жизнь избегала Дэна. Он остановился, тяжело дыша. Похоже, запас кислорода в его легких был израсходован, и теперь ему требовался перерыв. Дэн закашлялся, и в этот момент произошло нечто странное. Как будто его кашель уходил под землю и продолжался там. Дэн понял не сразу: это был Лео. Это он пыхтел и откашливался. Несколько секунд Дэн в недоумении смотрел на брата. Он не почувствовал ни безмерной радости, ни охватившего сердце счастья. Только одно: надо торопиться.
– Лео, – прошептал Даниэль на ухо брату. – Они хотят убить тебя. Тебе надо уходить в лес. Давай, поднимайся.
Лео как будто не понял. Он все еще пыхтел и дышал, как будто не мог надышаться. Дэн помог ему встать на ноги и изо всей силы толкнул в заросли. Лео упал. Похоже, он сильно ударился, но поднялся снова и поковылял, как пьяный, между деревьями. Дэн проводил его взглядом и принялся зарывать яму. Он энергичными движениями бросал в нее землю, пока не услышал звуков, которых ожидал все это время, – шагов Беньямина.
Дэн посмотрел на кучу земли перед собой. Он думал, что сейчас Беньямин обо всем догадается, и еще ожесточеннее продолжил работать руками. Он рылся, бросал и ругался, между тем как чавкающие шаги приближались. Дэн ожидал, что Беньямин набросится на него или побежит догонять Лео. Но великан стоял молча. В нависшей тишине было слышно лишь гудение автомобильного мотора на холостом ходу. Где-то вспорхнули птицы.
– Я не смог смотреть на него просто так и решил похоронить его, – сказал Дэн.
Он сам почувствовал, как жалко прозвучало его объяснение. Но ответа не последовало. Дэн ждал, но ничего не происходило. Беньямин неуклюже приблизился, в нос ударил запах табака.
– Я помогу тебе.
Вместе они сделали небольшую насыпь над могилой, в которой не было тела, а потом еще долго обкладывали ее камнями, прежде чем вернуться к машине и к Ракель Грейтц. Оба шли медленно, опустив глаза долу. На обратном пути в Стокгольм Дэн молча слушал верещание Ракель о его блестящем будущем.