Старушка кашлянула под своей маской. Я отвернулась от Шина и остальных, чтобы пройти следом за ней. Мы поднялись на пять лестничных пролетов и пошли прямо по коридору с закрытыми дверьми. Она остановилась у третьей двери слева и открыла ее.
– Подождите здесь.
Я вошла в комнату, и она закрыла за мной дверь. Комната маленькая, с низкими полками, заставленными предметами – некоторые из них я узнала по обрядам для предков, которые мы с бабушкой проводили каждый год. Я увидела еду, которую мы оставляли моему дедушке на его день рождения в позапрошлом месяце. Она не испортилась. Рис с фасолью и суп из сушеного минтая – его любимые блюда – все еще дымились в мисках. Но от меня не осталось незамеченным то, что порции больше не полные. Я заметила фрукты, которые бабушка оставила моему дедушке, – его любимые, а для своей бабушки она подготовила букет из цветов, которые мы собрали в саду – желтые хризантемы и темно-красный гибискус, – такие же яркие, как и в день, когда мы их собрали.
Мой взгляд упал на колыбель в углу комнаты.
Я резко втянула воздух. Это кораблик, который вырезал Джун, он неделями трудился над ним.
Мы так радовались, когда Сон, который на пять лет старше Джуна, сказал нам о том, что у них с Суджин будет ребенок. Мы с Джуном пошли в горы, чтобы я смогла помолиться стражу леса, пока брат рубил свое любимое дерево – то самое, которое он посадил, когда сам еще был маленьким мальчиком. Из сердцевины дерева он сделал колыбель для младенца. Джун вырезал очаровательные узоры на дереве – летящего журавля, чтобы тот уносил крошку в ее сны; и возвышающегося у подголовья тигра, чтобы тот защищал ее от ночных кошмаров. Каждую ночь я стояла над незаконченной колыбелью, произносила молитву Богине Женщин и Детей, целуя деревянную кроватку – место, куда однажды ребенок должен был положить свою голову.
Когда малышка родилась, то сделала лишь один вдох – не больше. Мы сожгли колыбель в саду, чтобы она смогла унести ее в другой мир.
Я провела пальцами по гриве тигра и по поцарапанным перьям на крыльях журавля.
Дверь позади меня распахнулась, и в комнату вошли мои предки.
32
Первой зашла Маск, а за ней Дай и Мики, и, хотя я немного удивилась, меня не шокировал такой поворот событий, потому что, разумеется, они – моя семья, ведь они помогали мне с моего самого первого дня здесь.
Дай усмехнулся:
– И все-таки ты слишком много плачешь, Мина.
Маск подошла ближе, ее изящные руки зашли за голову, чтобы развязать веревки, удерживающие ее маску на месте. Она упала на пол. Я посмотрела на лицо Маск и увидела свое собственное, за исключением того, что мое лицо на ней выглядело намного красивее. Или, может быть, это любовь, которую я испытывала к ней, отражалась на мне. Она заключила меня в объятия.
Я подавила рыдания.
– Ты моя прапрабабушка, да? – Я почувствовала ее кивок на своем плече. – Когда я умирала, ты пела мне. Я думала, что слышу свой голос, но это был твой.
– Я пела тебе, но только твоя жажда к жизни вернула тебя.
Я повернулась к Даю.
– А ты… ты мой дедушка.
Дай улыбнулся.
– И Мики… – я больше не могла сдерживаться и начала рыдать. Я с трудом произнесла следующие слова: – Мики – дочь моего старшего брата, – маленькая девочка, которая ни разу не улыбнулась своей очаровательной улыбкой в моем мире, получила второй шанс на жизнь в другом. Мики хихикнула из-за плеча Дая.
– Джун сделал для нее колыбель, – слабо сказала я.
– Да, – ответил мне Дай. – Она послужила лодкой, которая привела Мики сюда. Если бы не эта колыбель, она бы упала в Реку Душ. То, что создано с такой любовью, никогда не утонет.
Маск взяла меня за руку.
– Спрашивай то, что ты хочешь узнать, Мина. Мы не могли сказать тебе раньше – духам запрещено напрямую влиять на действия их потомков, – но мы можем рассказать тебе сейчас, особенно когда находимся в самом священном месте.
Я кивнула, смахнув слезы.
– Я должна узнать, как вернуть Шим Чонг в верхний мир.
Маск и Дай переглянулись между собой.
– Такого никто никогда прежде не проворачивал, – медленно ответила Маск, – но это не значит, что этого нельзя сделать.
– А если попробовать вернуться вверх по реке? – предложил Дай. – У Шим Чонг есть и тело, и душа. Если она доберется до реки, то, возможно, ей удастся вернуться в верхний мир.
Маск покачала головой.
– Течение слишком сильное. Ее тело не выдержит перехода.
Когда я посмотрела на выражение ее лица, то невольно задалась вопросом: выглядела ли я так же, когда думала о чем-то слишком много? Я подавила желание протянуть руку и разгладить складку между ее бровями.
– В опасные времена можно загадать желание на жемчужине дракона, – вспомнила Маск.
Я почувствовала странное движение в районе сердца.
– Желание?
– Точно! – возбужденно вскрикнул Дай. – Я вспомнил. Жемчужина дракона – это источник его могущественной силы, и даже, казалось бы, самое невозможное желание может превратиться в жизнь.
Я вспомнила все те разы, когда видела дракона – в лодке, в саду, когда он пролетал над небом и когда он был невероятно свирепым за пределами дворца.
– Я никогда не видела дракона с жемчужиной.
Затем я вспомнила фреску на стене зала Бога Моря. На ней изображен дракон, бегущий за жемчужиной по небу.
– Может, дракон потерял свою жемчужину, – сказала Маск, – и это, кстати, может быть связано с проклятием.
– Или же ее украли, – мрачно добавил Дай.
В кошмаре Бога Моря он был ранен. Возможно, это тот самый момент, когда жемчужина была украдена.
– Выходит, если я заберу жемчужину и верну ее Богу Моря, дракон исполнит мое желание?
Дай и Маск обменялись взглядами.
– Если бы все было так просто, тогда каждый, кому не лень, стал бы искать возможность загадать желание, – ответил Дай.
– Лишь тот, кого очень сильно любит дракон, может загадать желание на жемчужине, – объяснила мне Маск.
– Тот, кого дракон… любит?
Маск кивнула в подтверждение.
– Дракон и Бог Моря – одно целое. Дракон – это душа Бога Моря. Если бы Бог Моря полюбил кого-то, этот человек мог бы загадать желание на жемчужине дракона. В прошлом именно императора больше всех любил Бог Моря. Поговаривали, что в опасные времена он мог загадать желание изменить мир.
Я встретилась с Намги, Кирином и Шином в главной комнате и рассказала им обо всем, что узнала от своих предков. Похоже, настоящие личности духов, которые помогали мне на протяжении всего времени – не новость для Кирина и Шина, чего не скажешь о Намги, который пребывал в приятном шоке.
– Мина, ты просто обязана извиниться за меня перед своей прапрабабушкой, – робко сказал он. – Скажи ей, что я не имел в виду и половины из того, что сказал.
– Намги, разве большинство духов здесь не являются чьими-то предками? Каждый дух, с которым ты флиртуешь, может оказаться бабушкой или дедушкой.
Он застонал:
– Даже не напоминай.
Благодаря знаниям моих предков теперь мне было известно, как спасти Шим Чонг. Однако то, что казалось простым, на самом деле таковым не являлось, потому что, сколько бы чести ни мог оказать мне Бог Моря, он меня не любил.
И вопросы Хери о проклятии напомнили мне о том, что я почувствовала, когда впервые вошла во дворец Бога Моря, будто я пропустила заключительную часть истории и концовки уже не узнать.
Я вздрогнула от неожиданной и странной боли в сердце. Краем глаза заметила, что Красная Нить Судьбы туго натянулась в воздухе.
– Мина? – Шин вышел вперед. – Что случилось?
Красная Нить Судьбы проделала еще один мощный рывок, и я застонала.
– Это… это Красная Нить Судьбы… – Шин оставался совершенно неподвижным. – Что-то не так.
Последовал еще один рывок, и я упала. Шин поймал меня и опустил на пол.
– Она становится духом. – Я слышала голос Кирина над собой. – Прошел ровно месяц с того дня, как она вошла в Царство Духов.
Я боролась с ужасной тянущей болью, мне казалось, будто мою душу отрывают от тела.
– Что будем делать? – спросил Намги. – Как мы можем помочь ей?
Кирин посмотрел на Шина, поймав его взгляд.
– Ей нужно вернуться к Богу Моря.
Шин не сомневался ни на секунду. Одним плавным движением он поднял меня с пола, и я обняла его за шею. С нечеловеческой скоростью он выбежал из Дома Духов и помчался по улицам, перепрыгивая через крыши. Чем ближе мы приближались ко дворцу, тем слабее чувствовалась боль. К тому времени, как мы добрались до внутреннего двора, расположенного перед залом дворца Бога Моря, я уже в достаточной степени окрепла, чтобы стоять самостоятельно. Шин поставил меня на землю.
– Подожди меня в саду, – сказала ему я, прежде чем броситься в зал Бога Моря.
Как и в первую ночь здесь, когда Красная Нить Судьбы привела меня к нему, Бог Моря развалился на троне, его глаза были закрыты.
Позади него закатное солнце окрашивало фреску с изображением дракона в оранжевый и желтый, а жемчужину – в цвет отполированного золота.
– Мина? – Глаза Бога Моря распахнулись. Я подошла к нему, он посмотрел прямо на меня.
Он совсем не похож на Бога Моря из последней истории, которую я ему рассказывала. Тот бог был всемогущим. В конце концов, он отпустил Шим Чонг домой.
Когда я посмотрела на Бога Моря сейчас, я не могла не задаться вопросом: как бог может быть таким хрупким? Таким похожим на человека?
Сейчас острая боль едва ощущалась. Насколько бы близко мы ни находились, длина нити совсем небольшая, примерно с длину моей руки. Я сократила расстояние между нами и прижала свою руку к его. Его рука мягкая и холодная, когда моя грубая и теплая. Ничего удивительного не произошло. Меня не втягивало ни в какие сны; и никакой вспышки света тоже не было. Когда я отошла, Красная Нить Судьбы исчезла.
– Мина, – Бог Моря сел, – что ты сделала?
– Я не твоя невеста, – спокойным тоном ответила ему я. – Не настоящая. Ты не любишь меня, а я не люблю тебя. Мы связаны судьбой, но не в этом смысле.