– Это просто возмутительно, – отозвался Петер Телеборьян. – Я как мог пытался помочь Лисбет Саландер. Она пыталась убить своего отца. Совершенно очевидно, что с нею что-то было не в порядке…
Анника Джаннини не дала ему договорить.
– Я хотела бы обратить внимание суда на вторую судебно-психиатрическую экспертизу моей подзащитной, составленную доктором Телеборьяном. На экспертизу, озвученную сегодня в суде. Я утверждаю, что она – фальшивка, точно так же, как и в девяносто первом году.
– Но это же…
– Судья Иверсен, не могли бы вы попросить свидетеля не перебивать меня?
– Господин Телеборьян…
– Я буду молчать. Но меня возмущают эти неслыханные обвинения. Нет ничего удивительного в том, что я реагирую…
– Господин Телеборьян, пока вам не задали вопроса, помолчите. Продолжайте, адвокат Джаннини.
– Вот судебно-психиатрическая экспертиза, которую предоставил суду доктор Телеборьян. Она строится на так называемых наблюдениях над моей подзащитной, которые якобы имели место с момента ее перевода в следственный изолятор «Крунуберг» шестого июня и до окончания обследования пятого июля.
– Да, я именно так это и понял, – сказал судья Иверсен.
– Доктор Телеборьян! Соответствует ли действительности тот факт, что до шестого июня вы не имели возможности проводить тесты и наблюдать за моей подзащитной? До этого момента она, как известно, находилась в полной изоляции в Сальгренской больнице.
– Да, – ответил Телеборьян.
– Вы дважды пытались получить доступ к моей подзащитной в Сальгренской больнице. Оба раза вам отказали. Это верно?
– Да.
Анника Джаннини снова открыла портфель и вытащила какой-то документ. Затем обошла вокруг стола и передала его Иверсену.
– Ну да, – сказал судья. – Это копия экспертизы доктора Телеборьяна. И что же дальше?
– Я хотела бы вызвать двух свидетелей, дожидающихся за дверьми зала суда.
– Кто эти свидетели?
– Микаэль Блумквист из журнала «Миллениум» и комиссар Торстен Эдклинт из Службы государственной безопасности, Отдела защиты конституции.
– И они ожидают вызова?
– Да.
– Ну так пригласите их, – распорядился судья Иверсен.
– Это противоречит регламенту, – заявил Экстрём, который довольно долгое время сидел молча.
Прокурора шокировало то, что Анника Джаннини просто-напросто нейтрализует его ключевого свидетеля. Видеозапись уже нанесла сокрушительный удар, а теперь Иверсен проигнорировал сопротивление Экстрёма и знаком велел охранникам открыть дверь.
В зал вошли Блумквист и Эдклинт.
– Я бы хотела первым допросить Микаэля Блумквиста.
– Тогда я попрошу Петера Телеборьяна вернуться на свое место в зале.
– Вы со мной уже закончили? – спросил Телеборьян.
– Отнюдь нет, – ответила Анника Джаннини.
Микаэль сменил Телеборьяна за кафедрой свидетеля. Судья Иверсен покончил с формальностями, и журналист под присягой пообещал говорить правду.
Анника подошла к Иверсену и попросила вернуть ей на время судебно-психиатрическую экспертизу, которую только что ему вручила, а затем передала эту копию Микаэлю.
– Вы раньше видели этот документ?
– Да, видел. Он имеется у меня в трех версиях. Первую я получил приблизительно двенадцатого мая, вторую – девятнадцатого мая, а третью, вот эту, – третьего июня.
– Вы можете рассказать, как к вам попала эта копия?
– Я получил ее как журналист от источника, чье имя раскрывать я не намерен.
Лисбет Саландер не отрывала взгляда от Петера Телеборьяна, который стал мертвенно-бледным.
– Что вы сделали с этой экспертизой?
– Я передал ее Торстену Эдклинту из Отдела защиты конституции.
– Спасибо, Микаэль. Теперь я хотела бы пригласить Торстена Эдклинта, – сказала Анника Джаннини, забирая обратно бумаги, после чего передала их Иверсену.
Судья выглядел растерянно.
Процедура с присягой повторилась.
– Комиссар Эдклинт, соответствует ли действительности то, что вы получили от Микаэля Блумквиста материалы судебно-психиатрической экспертизы Лисбет Саландер?
– Да.
– Когда вы ее получили?
– Она зарегистрирована в ГПУ/Без четвертого июня.
– И это та самая экспертиза, которую я только что передала судье Иверсену?
– Если с обратной стороны имеется моя подпись, значит, та самая.
Иверсен перевернул документ и убедился в наличии подписи Торстена Эдклинта.
– Комиссар Эдклинт, можете ли вы мне объяснить, каким образом у вас на руках оказалась судебно-психиатрическая экспертиза пациента, находящегося в Сальгренской больнице в полной изоляции?
– Да, могу.
– Расскажите.
– Судебно-психиатрическая экспертиза Петера Телеборьяна является фальсификацией, которую он составил совместно с неким Юнасом Сандбергом. Точно так же, в девяносто первом году он написал подобную фальшивку вместе с Гуннаром Бьёрком.
– Это ложь, – возразил Телеборьян.
– Неужели? – поинтересовалась Анника Джаннини. – Ничего подобного. Мне, вероятно, следует упомянуть, что Юнас Сандберг – один из тех десяти героев, которые сегодня задержаны по решению генерального прокурора. Ему предъявлено обвинение в причастности к убийству Гуннара Бьёрка. Он входит в нелегальную структуру, которая орудовала внутри Службы государственной безопасности и с семидесятых годов служила прикрытием для Александра Залаченко. Эта же группировка принимала решение изолировать Лисбет Саландер от общества в девяносто первом году. У нас имеется много доказательств, а также признание шефа этой структуры.
В зале суда повисла мертвая тишина.
– Хотел бы Петер Телеборьян прокомментировать сказанное? – осведомился судья Иверсен.
Психиатр покачал головой.
– В таком случае я должен предупредить, что вы серьезно рискуете – вас могут обвинить в даче под присягой заведомо ложных показаний и, возможно, по ряду других пунктов, – заявил Иверсен.
– Если позволите… – подал голос Микаэль Блумквист.
– Да? – поинтересовался судья.
– У Петера Телеборьяна намечаются более серьезные проблемы. За дверью стоят двое полицейских, которые дожидаются возможности отвести его на допрос.
– Вы полагаете, мне следует их пригласить? – спросил Иверсен.
– Пожалуй, это неплохая идея.
Иверсен кивнул охранникам, и те впустили в зал инспектора уголовной полиции Соню Мудиг и еще одну женщину, которую прокурор Экстрём сразу узнал. Ее звали Лиса Кольшё, и она являлась инспектором уголовной полиции из отдела по особым делам. Это подразделение Государственного полицейского управления занималось, в частности, вопросами посягательства на половую неприкосновенность детей и делами, связанными с детской порнографией.
– В чем заключается ваша задача? – поинтересовался Иверсен.
– Нам дано поручение, не нарушая регламента судебного разбирательства, при первой же возможности арестовать Петера Телеборьяна.
Иверсен покосился на Аннику Джаннини. Та произнесла:
– У меня еще остались к нему вопросы… но позвольте ему уйти, так и быть.
– Пожалуйста, – разрешил Иверсен.
Лиса Кольшё шагнула к Петеру Телеборьяну.
– Вы арестованы за грубое нарушение законов о запрете детской порнографии.
Петер Телеборьян сидел, затаив дыхание. Анника Джаннини заметила только, что его взгляд погас.
– А конкретнее – за то, что в вашем компьютере обнаружено более восьми тысяч детских порнографических снимков.
Кольшё наклонилась и подняла сумку с ноутбуком, которую он принес с собой.
– Это мы конфискуем, – сказала она.
Пока Петера Телеборьяна выводили из зала суда, взгляд Лисбет Саландер все время, как огонь, жег его спину.
Глава 28
Пятница, 15 июля – суббота, 16 июля
Судья Иверсен постучал ручкой о край стола, чтобы утихомирить возникший в зале после ареста Петера Телеборьяна переполох. После этого он довольно долго сидел молча, явно пытаясь понять, как следует продолжать процедуру, а затем обратился к прокурору Экстрёму:
– Не хотели бы вы что-либо добавить к тому, что происходило в зале за последний час?
Рикард Экстрём не имел ни малейшего представления о том, что ему ответить. Он поднялся со своего места и взглянул на Иверсена, затем на Торстена Эдклинта, после чего повернул голову и наткнулся на безжалостный, как бритва, взгляд Лисбет Саландер. И понял, что сражение проиграно. А когда перевел взгляд на Микаэля Блумквиста, то вдруг с ужасом понял, что и сам рискует стать героем разоблачительных статей на страницах «Миллениума»… А это уже сокрушительная катастрофа.
Вместе с тем Экстрём не мог до конца понять, что же на самом деле произошло. В самом начале процесса он не сомневался, что досконально знает всю эту историю.
После многочисленных откровенных бесед с комиссаром Георгом Нюстрёмом он прекрасно понимал, что такое дело потребует суперделикатного подхода, поскольку речь зашла о безопасности государства. Его заверяли в том, что документы по делу Саландер от 1991 года были сфальсифицированы. Его снабдили всей необходимой конфиденциальной информацией.
Он задавал вопросы – сотни вопросов – и на все получил ответы. А теперь, как утверждает адвокат Джаннини, выходит, что Нюстрём арестован… Так что же – все его ответы оказались ложью? Он ведь доверял Петеру Телеборьяну, который казался таким… Таким компетентным и таким сведущим. Таким убедительным…
«Господи, и как это меня угораздило?»
А уж за этим вопросом естественным образом следовал второй:
«Как, черт возьми, мне из этого дерьма теперь выкарабкаться?»
Он провел рукой по бородке. Откашлялся. Медленно снял очки.
– Сожалею, но боюсь, что по многим пунктам данного расследования меня ввели в заблуждение.
Прокурор подумал было, не взвалить ли ему все грехи на полицейских следователей, но внезапно увидел перед собой инспектора уголовной полиции Бублански. Тот никогда его не поддержит. Если только он натворит какую-нибудь глупость, Бублански созовет пресс-конференцию и обязательно потопит его.