Она передала Лисбет связку ключей, и та взяла ее, не говоря ни слова.
– Спасибо. Можешь выпустить меня где-нибудь на Фолькунгагатан?
– Ты не хочешь говорить мне, где ты живешь?
– Я скажу попозже. А пока хочу, чтобы меня оставили в покое.
– Хорошо.
Анника включила мобильный телефон сразу, как только они покинули здание полиции, и тот начал пищать, как раз когда они проезжали мимо Шлюза. Джаннини взглянула на дисплей.
– Это Микаэль. Он звонит каждые десять минут.
– Я не хочу с ним разговаривать.
– Понимаю. Но я могу задать тебе личный вопрос?
– Давай.
– Что тебе все-таки сделал Микаэль, что ты его так сильно ненавидишь? Ведь если бы не он, тебя, скорее всего, упекли бы сегодня в психушку.
– Я не ненавижу Микаэля. Он ничего мне не сделал. Просто я сейчас не хочу с ним встречаться.
Анника покосилась на свою подзащитную.
– Я не собираюсь влезать в твои личные дела. Но ты в него влюблена, не так ли?
Лисбет смотрела в боковое стекло и ничего не ответила.
– Мой брат совершенно безответствен, когда речь идет о женщинах. Он ведет себя беспечно, меняет партнерш и даже не понимает, какую боль причиняет женщинам, которые рассматривают его не как первого встречного, а надеются на нечто большее…
Лисбет посмотрела ей в глаза.
– Я не хочу обсуждать с тобой свои отношения с Микаэлем.
– О’ кей, – согласилась Анника.
Она припарковалась у тротуара, немного не доезжая Эрстагатан.
– Здесь подойдет?
– Да.
Они немного посидели молча. Лисбет не пыталась открыть дверцу машины. Через некоторое время Анника заглушила мотор.
– Что теперь будет? – спросила Лисбет.
– Теперь, начиная с сегодняшнего дня, ты больше не являешься недееспособной. Ты свободна в своем выборе и можешь делать, что хочешь. Сегодня в суде мы добились справедливого решения, но остается еще целый ряд бюрократических формальностей. В Комитете по надзору за органами опеки и попечительства начнутся разбирательства по поводу ответственности за случившееся, и возникнут вопросы о компенсации и тому подобном. Да и расследование преступлений будет продолжаться.
– Мне не нужна никакая компенсация. Я хочу, чтобы меня оставили в покое.
– Я понимаю. Но твое желание фактически не играет никакой роли. Процесс уже запущен. Я бы предложила тебе нанять адвоката, который сможет представлять твои интересы.
– А ты не хочешь продолжать быть моим адвокатом?
Анника потерла глаза. После такого тяжелого дня она чувствовала себя совершенно опустошенной. Ей хотелось поехать домой, принять душ и подставить мужу спину для массажа.
– Не знаю. Ты мне не доверяешь. А я не доверяю тебе. К тому же, какой мне смысл ввязываться в такую долгую историю? Ведь все мои идеи или попытки что-либо обсудить будут наталкиваться на глухое молчание.
Лисбет долго сидела молча.
– Я… Я не слишком-то гожусь для дружеских отношений. Но на самом деле я тебе доверяю.
Эта фраза прозвучала почти как извинение.
– Возможно. То, что ты не ценишь человеческие отношения, – не моя проблема. Но она станет моей, если мне придется представлять твои интересы.
Снова молчание.
– Ты хочешь, чтобы я и дальше была твоим адвокатом?
Лисбет кивнула.
Анника вздохнула.
– Я живу на Фискаргатан, девять. Над площадью Мусебакке. Ты можешь меня туда отвезти? – спросила Саландер.
Анника еще раз покосилась на свою клиентку и снова завела машину. Лисбет показывала ей дорогу. Когда они наконец приехали, Джаннини сказала:
– О’кей. Давай попробуем. Но я смогу представлять твои интересы на моих условиях. Мне надо, чтобы ты не избегала встреч, когда ты мне понадобишься. Если мне потребуется знать твое мнение по поводу того, как мне действовать, я хочу получать четкие ответы. Если я позвоню и скажу, что ты должна встретиться с полицейским или прокурором, или сделать что-либо другое, касающееся расследования преступлений, значит, я оценила ситуацию и пришла к выводу, что это необходимо. В таком случае я требую, чтобы ты появлялась в условленном месте, в нужное время, без всяких возражений. Тебя устраивают мои условия?
– О’кей.
– И, как только с твоей стороны начнутся какие-либо закидоны, я сразу прекращаю с тобой все адвокатские дела. Тебе это понятно?
Лисбет кивнула.
– Еще одно. Я не хотела бы стать участницей драмы между тобой и моим братом. Если у вас с ним имеются какие-то проблемы, тебе придется с ними расквитаться. Но, конечно же, он тебе не враг.
– Я знаю. Я разберусь. Но мне нужно время.
– Что ты собираешься делать?
– Не знаю. Ты сможешь контактировать со мною по электронной почте. Я обещаю отвечать при первой возможности, но не исключено, что буду проверять почту не каждый день…
– То, что у тебя есть адвокат, не означает, что ты становишься крепостной. Если мы сможем с тобой наладить контакты, то для начала это уже неплохо. А теперь вылезай из машины. Я смертельно устала и хочу поехать домой и лечь спать.
Лисбет открыла дверцу машины и выбралась на тротуар. Закрывая дверцу, остановилась. Она, похоже, пыталась еще что-то сказать, но не могла подобрать слов. Аннике на какой-то миг даже показалось, что Лисбет выглядит чуть ли не беззащитной.
– Все нормально, – сказала Джаннини. – Иди домой и ложись спать. И постарайся не вляпаться во что-нибудь в ближайшее время.
Лисбет Саландер стояла на тротуаре и смотрела вслед Аннике Джаннини, пока задние фонари ее машины не скрылись за углом.
– Спасибо, – наконец сказала она.
Глава 29
Суббота, 16 июля – пятница, 7 октября
В холле на комоде Лисбет обнаружила свой карманный компьютер «Палм Тангстен Т3». Там же лежали ключи от ее машины и сумка, которую она потеряла, когда Магге Лундин набросился на нее возле подъезда на Лундагатан. А еще вскрытая и невскрытая почта, изъятая из почтового ящика на Хурнсгатан.
Микаэль Блумквист.
Лисбет медленно обошла меблированную часть квартиры. Он повсюду оставлял следы своего присутствия. Спал в ее постели и работал за ее письменным столом. Пользовался ее принтером, а в корзине для бумаг она нашла черновики текстов о «Секции», забракованные записи и разные каракули.
Он купил литр молока, хлеб, сыр, икру и десять упаковок пиццы «Billys Pan Pizza» и сложил все это в холодильник.
На кухонном столе Лисбет обнаружила маленький белый конверт со своим именем. Внутри лежала маленькая записка от него – номер его мобильного телефона. И больше ничего.
Лисбет Саландер вдруг поняла, что теперь она осталась наедине с собой. Микаэль не собирался искать с ней встречи. Он закончил свою работу, вернул ей ключи от квартиры и не собирался давать о себе знать. Если ей что-нибудь понадобится, она может позвонить.
Чертов строптивец.
Лисбет поставила вариться кофе, сделала четыре бутерброда, уселась у окна и взглянула на остров Юргорден. Потом закурила сигарету и задумалась.
Вроде бы все ее злоключения закончились. И, тем не менее, она чувствовала себя еще более одиноко, чем когда-либо.
Мириам By уехала во Францию.
Я виновата в том, что ты чуть не погибла.
Лисбет опасалась того мгновения, когда ей придется встретиться с Мириам By, и заранее решила, что после освобождения сразу же заявится к ней.
А она уехала во Францию.
Саландер вдруг почувствовала, что она в долгу у множества разных людей.
У Хольгера Пальмгрена.
У Драгана Арманского.
Надо позвонить им и поблагодарить.
У Паоло Роберто.
У Чумы и Троицы. Даже треклятые полицейские Бублански и Мудиг, объективно говоря, сыграли раунд на ее стороне. Она не любила быть у кого-нибудь в долгу и теперь чувствовала себя пешкой в игре, которую не могла контролировать.
В долгу у Калле Чертова Блумквиста и, возможно, даже у Эрики Чертовой Бергер, с ямочками на щеках, элегантной одеждой и уверенной манерой держаться.
Все позади, сказала Анника Джаннини, когда они выходили из здания полиции. Да. Суд позади. Позади для Анники. Позади и для Микаэля, который опубликовал свой материал и теперь попадет на телевидение и наверняка получит какую-нибудь чертову премию.
Но далеко не позади для Лисбет Саландер. Для нее это только первый день предстоящей жизни.
В четыре утра она очнулась. Сбросила панковские одежды и аксессуары на пол в спальне, пошла в ванную и приняла душ. Тщательно смыла макияж, с которым явилась в суд, надела свободные темные льняные брюки, белую майку и тонкую куртку. Потом уложила в дорожную сумку смену одежды, нижнее белье и две майки, и надела простые мокасины.
Затем Лисбет прихватила с собой «Палм» и заказала такси к площади Мусебакке. Она отправилась в Арланду и прибыла туда около шести. Изучив табло с расписанием вылетов, купила себе билет наугад. Лисбет воспользовалась собственным паспортом, и ее удивило, что ни при покупке билета, ни при регистрации ее никто не узнал и не отреагировал на ее имя.
Утренним рейсом она вылетела в Малагу и уже днем оказалась в зоне палящей жары. Нерешительно постояла в зале прилета, потом подошла к карте и задумалась: с какой целью она оказалась в Испании. Примерно через минуту Лисбет приняла решение. У нее не было сил выбирать из автобусных маршрутов или других видов транспорта. Она купила в магазине аэропорта солнечные очки, вышла на стоянку такси и уселась на заднее сиденье первой свободной машины.
– Гибралтар. Оплата кредиткой.
Поездка по новому шоссе вдоль южного побережья заняла три часа. Лисбет вышла из такси возле терминала паспортного контроля, примыкающего к британской территории. Она прогулялась до отеля «Рок-отель», расположенного на Европа-роуд, в верхней части склона скалы высотой 425 метров, и спросила, есть ли у них свободные номера. Нашелся номер на двоих. Лисбет зарезервировала его на две недели и рассчиталась кредитной карточкой.
Приняв душ и завернувшись в купальную простыню, она уселась на террасе и стала смотреть на Гибралтарский пролив. Мимо нее проплыли грузовые пароходы и несколько парусных яхт. Она даже смогла различить в дымке Марокко на др