– Но?..
– Но некоторые детали озадачивают. Фреклунд не может обнаружить ни единой ссылки на Гульберга в каком-либо контексте. О нем никогда не упоминали ни в одной газете, и никто не знает, кто числился его клиентом. Короче, такое впечатление, что он никогда не занимался никакой профессиональной деятельностью.
– Что ты хочешь сказать?
– Напрашивается мысль о СЭПО. Залаченко был русским перебежчиком, и, конечно же, он находился в поле зрения «безопасников». Дальше – ведь кто-то сумел в девяносто первом году упечь Лисбет Саландер в психушку. Не говоря уже о том, что кто-то проникал в квартиры, устраивал провокации и прослушивал телефоны пятнадцать лет спустя… Но я тоже не думаю, что за этим стоит СЭПО. Микаэль Блумквист называет их «Клубом Залаченко» – он считает, что это группка сектантов… Которая состоит из сторонников холодной войны и прячется в каких-то катакомбах СЭПО.
Бублански кивнул.
– Но что же нам теперь делать?
Глава 12
Воскресенье, 15 мая – понедельник, 16 мая
Комиссар Торстен Эдклинт, начальник Отдела защиты конституции при Службе государственной безопасности, держась за мочку уха, задумчиво разглядывал генерального директора уважаемой частной охранной фирмы «Милтон секьюрити». Тот неожиданно позвонил ему и настоятельно пригласил на воскресный ужин к себе домой на остров Лидингё. Жена Арманского Ритва приготовила великолепное жаркое.
Они ужинали, обмениваясь репликами. Эдклинт не мог догадаться, что, собственно, Арманскому надо. После ужина Ритва удалилась смотреть телевизор, оставив их за столом одних. И тогда Арманский начал рассказывать историю Лисбет Саландер.
Эдклинт медленно крутил в руках бокал с красным вином.
Драган Арманский вовсе не дурак. И Эдклинт это знал.
Они с Арманским познакомились двенадцать лет назад. Тогда одна дама – член Риксдага от Левой партии – стала получать анонимные угрозы. Она заявила об этом руководителю своей партийной группы в Риксдаге, после чего тот проинформировал отдел безопасности законодательного собрания. Угрозы поступали в письменной и вульгарной форме, и по ним можно было заключить, что анонимный автор писем лично знал члена Риксдага.
В результате история стала достоянием Службы государственной безопасности. Пока продолжалось расследование, депутату обеспечили охрану.
Отдел личной охраны Службы государственной безопасности в то время получал не так много средств и его ресурсы были ограниченными – несмотря на то, что эта структура отвечала и отвечает за охрану королевской семьи и премьер-министра, а также – по мере необходимости – за охрану отдельных министров и лидеров партий. Но скромные ресурсы не могут обеспечить определенные потребности, и большинство шведских политиков на самом деле вынуждены обходиться без серьезной личной охраны в какой-либо форме.
Женщине-депутату обеспечивали охрану в связи с несколькими публичными выступлениями, но только до конца рабочего дня. Хотя как раз по вечерам вероятность нападения со стороны какого-нибудь придурка как раз возрастала. Член Риксдага понимала, что вряд ли Служба безопасности способна по-настоящему ее защитить.
Жила она в собственном доме в районе Накка.
Как-то раз дама вернулась домой поздно вечером после дискуссий в финансовой комиссии и обнаружила, что кто-то проник в дом через дверь террасы, исписал непристойными эпитетами стены гостиной, а также умудрился позаниматься онанизмом в спальне члена Риксдага. Она подняла трубку, позвонила в «Милтон секьюрити» и попросила обеспечить ее личную безопасность. Об этом своем решении она не уведомила СЭПО, и, когда следующим утром отправилась выступать в школу в Тэбю, государственные и частные охранники сцепились в лобовом столкновении.
Торстен Эдклинт в то время был заместителем начальника отдела личной охраны. Он не мог смириться с ситуацией, когда частные головорезы перебегают дорогу государственным головорезам. В то же время он считал, что член Риксдага не зря тревожится за свою безопасность – то, что злоумышленник добрался до ее постели и оставил такие зримые следы своего пребывания, доказывало, что официально назначенные охранники со своими задачами не справились.
Вместо того чтобы устроить состязание, Эдклинт пригласил на обед руководителя «Милтон секьюрити» Драгана Арманского. Они решили, что ситуация, возможно, серьезнее, чем предполагали в СЭПО, и что есть основания усилить охрану депутата.
Эдклинту к тому же хватило ума признать, что команда у Арманского не только обладает необходимой для этой работы компетентностью, но неплохо подготовлена, а возможно, даже и лучше оснащена. Так что они договорились: «Милтон» будет осуществлять личную охрану, а Служба безопасности займется расследованием преступления и оплатит счет.
Эдклинт и Арманский обнаружили, что симпатизируют друг другу и могут сотрудничать. Кстати, впоследствии им еще многократно приходилось вместе выполнять какие-нибудь задания. Эдклинт высоко ценил профессиональную компетентность Драгана Арманского, и, когда тот пригласил его на ужин и попросил о личном доверительном разговоре, он с готовностью согласился встретиться. Хотя, конечно, никак не ожидал, что Арманский подложит ему на колени бомбу с горящим бикфордовым шнуром.
– Насколько я понял, ты утверждаешь, что Служба государственной безопасности занимается чисто криминальной деятельностью…
– Нет, – сказал Арманский. – Ты меня неправильно понял. Я утверждаю, что такой деятельностью занимаются только несколько сотрудников Службы государственной безопасности. Я ни на секунду не поверю в то, что подобные действия санкционированы руководством Службы безопасности или одобрены государственными структурами в какой-либо форме.
Эдклинт стал рассматривать фотографии Кристера Мальма – на них человек садился в машину с регистрационным номером, начинавшимся с букв КАБ.
– Драган, послушай! А это не розыгрыш?
– Мне бы очень хотелось, чтобы это было шуткой.
Эдклинт призадумался.
– И что же, по-твоему, черт возьми, я должен с этим делать?
На следующее утро Торстен Эдклинт сидел у себя в кабинете и задумчиво протирал очки. Он был седовласым мужчиной с большими ушами и волевым лицом. Хотя на какое-то мгновение его лицо могло бы показаться скорее растерянным, чем волевым. Ему почти не удалось поспать этой ночью, поскольку ему не давали покоя размышления о том, как ему поступить с полученной от Драгана Арманского информацией. И вот теперь он сидел у себя в рабочем кабинете, в Полицейском управлении на острове Кунгсхольмен и не знал, что делать.
Служба государственной безопасности являлась институтом, необходимость которого на словах признавали все партии Швеции (ну, почти все), но в то же время создавалось впечатление, что они ей не доверяют и плетут вокруг нее разные головокружительные интриги. Скандалов, конечно, было хоть отбавляй, особенно в леворадикальные семидесятые годы, когда кое-какие конституционные нарушения и вправду имели место. Но после пяти государственных проверок СЭПО, которые увенчались жесткой критикой, выросло новое поколение сотрудников.
Это были юные активисты новой школы, набранные из настоящих полицейских подразделений, занимавшихся экономическими преступлениями, связанными с торговлей оружием и крупными аферами, – полицейские, привыкшие расследовать реальные преступления, а не заниматься политическими фантазиями.
Службу государственной безопасности модернизировали, теперь Отделу защиты конституции отводилась новая ведущая роль. Его задачей, согласно сформулированному правительством документу, стало предупреждение и раскрытие угроз внутренней безопасности государства. Один из основных пунктов этого декрета звучал так: «незаконная деятельность, имеющая своей целью путем насилия, угроз или принуждения изменить наш государственный строй, вынудить руководящие политические органы или ведомства к принятию определенных решений или чинить препятствия отдельным гражданам в осуществлении прав и свобод, закрепленных в конституции».
Отделу защиты конституции, следовательно, вменялось охранять шведскую демократию от реальных или предполагаемых антидемократических элементов. К ним с ходу причисляли анархистов и нацистов. Первых – поскольку те упорно оказывали гражданское неповиновение и устраивали поджоги меховых магазинов. Вторых – потому что они изначально являлись противниками демократии.
Торстен Эдклинт получил юридическое образование и начинал как прокурор, а затем двадцать один год проработал в Службе государственной безопасности. Сперва он трудился на поприще личной охраны, а затем перешел в Отдел защиты конституции, где занимался решением различных задач – от аналитических до административных – и постепенно возглавил этот отдел. Иными словами, Торстен Эдклинт являлся самым высшим полицейским чином по защите шведской демократии. Сам он считал себя демократом. Эдклинт сформулировал свою служебную задачу весьма упрощенно. Конституция утверждалась Риксдагом, и он обязан следить за тем, чтобы она оставалась незыблемой и неприкосновенной.
Шведская демократия строится на одном-единственном законе, который можно обозначить тремя буквами – АСС. Эта аббревиатура расшифровывается как «Акт о свободе самовыражения». АСС предусматривает неотъемлемое право говорить, публиковать, думать и верить во все, что угодно. Это право распространяется на всех шведских граждан, от остервенелого нациста до кидающегося камнями анархиста. А также всех, кто располагается в интервале между ними.
Все остальные конституционные акты – такие как, например, «Акт о форме правления» – практически являются лишь виньетками свободы слова. Следовательно, АСС – закон, на котором зиждется демократия. Эдклинт считал своей миссией обеспечивать гражданам законное право публиковать и высказывать все, что им заблагорассудится, даже если сам он ни в малейшей степени не согласен с содержанием их публикаций или высказываний.
Тем не менее, свобода не означает вседозволенности, концепцию которой отстаивают в культурно-политических дебатах некоторые фанаты свободы слова, и прежде всего педофилы и расистские группировки. Любая демократия имеет свои пределы, и пределы АСС обозначены в «Акте о свободе печати», АСП. Он предусматривает четыре принципиальных пункта отступления от демократии. Запрещается публиковать детскую порнографию и некоторые описания сексуального насилия, причем независимо от того, насколько художественными их считает автор. Запрещаются подстрекательства и призывы к преступной деятельности. Запрещаются клевета и оскорбления в адрес кого бы то ни было. И запрещается разжигание национальной розни в любой форме.