Фигуэрола отложила в сторону отчет и приступила к изучению других фактов, которыми ее снабдил Торстен Эдклинт. Она углубилась в сделанные Кристером Мальмом снимки двух типов, которые, как утверждалось, не далее как первого мая преследовали Микаэля Блумквиста от кафе «Копакабана».
Проверив автомобильную базу данных, Моника убедилась, что Йоран Мортенссон тоже существует в действительности и владеет автомобилем «вольво» серого цвета с указанным регистрационным номером. Потом в отделе кадров Службы безопасности ей подтвердили, что он является сотрудником ГПУ/Без. Даже самая поверхностная проверка показывала, что и эта информация, похоже, верна.
Сердце Моники ёкнуло еще раз.
Йоран Мортенссон работал в отделе личной охраны на должности телохранителя и входил в команду сотрудников, неоднократно обеспечивавших безопасность премьер-министра. Несколько недель назад его временно перевели в отдел контрразведки. От служебных обязанностей его освободили 10 апреля, через несколько дней после того, как Александра Залаченко и Лисбет Саландер доставили в Сальгренскую больницу. Правда, в подобных временных перемещениях не было ничего экстремального, если для выполнения каких-то срочных заданий не хватало сотрудников.
Затем Фигуэрола позвонила заместителю начальника отдела контрразведки, которого знала лично, поскольку недолгое время работала у него в отделе. Она спросила, занят ли Йоран Мортенссон чем-то важным или его можно пригласить для проведения расследования в Отдел защиты конституции.
Заместитель начальника контрразведки удивился. Вероятно, Монику Фигуэролу неверно информировали. Йорана Мортенссона из отдела личной охраны в контрразведку никто не переводил. Увы.
Положив трубку, Моника еще пару минут смотрела на телефон. В личной охране считали, что Мортенссона перевели в контрразведку. Контрразведка это отрицала. Такие перемещения обычно должны рассматриваться и одобряться начальником канцелярии. Моника потянулась к трубке, чтобы позвонить начальнику канцелярии, но остановилась. Отдел личной охраны мог перевести Мортенссона только с одобрения начальника канцелярии. Но в контрразведке Мортенссона нет, и начальник канцелярии не может об этом не знать. А если он переведен в какой-то другой отдел, который следит за Микаэлем Блумквистом, то начальник канцелярии непременно должен быть в курсе.
Торстен Эдклинт велел ей следить, чтобы не пошли круги по воде. А позвонить начальнику канцелярии означало бы швырнуть огромный камень в маленький пруд.
В половине одиннадцатого утра, в понедельник, усаживаясь за свой письменный стол в стеклянной клетке, Эрика Бергер вздохнула с облегчением. Ей очень хотелось выпить свежего горячего кофе из автомата. Первые два часа рабочего дня она провела на двух собраниях. Сначала – на пятнадцатиминутной утренней летучке, на которой ответственный секретарь редакции Петер Фредрикссон наметил основные направления работы на день. Поскольку Эрика не доверяла Андерсу Хольму, ей все больше приходилось полагаться на мнение Фредрикссона.
А потом она провела целый час с председателем правления Магнусом Боргшё, начальником финансового отдела «Свенска моргонпостен» Кристером Сельбергом и директором по маркетингу Ульфом Флудином. Совещание было посвящено ухудшающейся ситуации на рекламном рынке и снижению объемов розничных продаж. Главный маркетолог и начальник финансового отдела считали, что необходимо срочно принять меры для того, чтобы минимизировать потери.
– В первом квартале мы справились с проблемой благодаря временному подъему рекламного рынка и тому, что в конце года двое сотрудников ушли на пенсию. Их должности остались вакантны, – сказал Ульф Флудин. – Данный квартал мы, вероятно, закончим с незначительным минусом. Однако нет никаких сомнений в том, что бесплатные газеты «Метро» и «Стокгольм-Сити» будут по-прежнему поглощать столичный рекламный рынок. Нам ничего не остается, кроме как прогнозировать откровенный дефицит в третьем квартале.
– Что мы может противопоставить? – спросил Боргшё.
– Единственная возможная альтернатива – сокращения. Мы никого не сокращали с две тысячи второго года. Но, по моим подсчетам, до конца года нам необходимо сократить десять ставок.
– И какие же именно ставки? – поинтересовалась Эрика Бергер.
– Нам придется урезать отовсюду и понемногу, сокращая по должности в разных подразделениях. Например, в спортивной редакции сейчас шесть с половиной ставок. А нам придется сократить их до пяти.
– Если я правильно понимаю, спортивная редакция уже сейчас работает из последних сил. Это означает, что нам придется сократить спортивные полосы в целом.
Флудин пожал плечами.
– Я не против обсудить и более удачные предложения.
– Более удачных предложений у меня нет, но принцип таков: если мы сократим персонал, значит, нам придется сократить количество полос, а если мы сделаем газету тоньше, то у нас снизится количество читателей и, тем самым, количество рекламодателей.
– Вечный замкнутый круг, – сказал начальник финансового отдела Сельберг.
– Меня взяли на работу с тем, чтобы предотвратить подобный сценарий. Это означает, что я должна полностью изменить облик газеты и сделать ее более привлекательной для читателей. Но если сокращать персонал, то эта задача окажется невыполнимой.
Эрика обратилась к Боргшё:
– Как долго газета может прожить в условиях стресса? Какой дефицит мы можем себе позволить, пока ситуация не изменится?
Боргшё напрягся.
– С начала девяностых годов газета поглотила значительную часть своих прежних накоплений. За последние десять лет наш портфель акций потерял в цене примерно тридцать процентов. Бо́льшая часть этих фондов инвестирована в компьютерную технику. То есть фактически у нас катастрофические потери.
– Я обратила внимание, что у «Свенска моргонпостен» имеется собственная система текстового редактирования, именуемая АХТ. Во сколько обошлась ее разработка?
– Примерно в пять миллионов крон.
– Я не вижу тут логики. На рынке существуют уже готовые дешевые коммерческие программы. Зачем «Свенска моргонпостен» понадобилось разрабатывать собственную?
– Ах, Эрика! Если бы я знал ответ на этот вопрос… Нас уговорил бывший руководитель технического отдела. Он считал, что в перспективе так будет дешевле и что «Свенска моргонпостен» сможет потом продавать лицензии на программное обеспечение другим изданиям.
– И кто-нибудь купил у вас программное обеспечение?
– Да, одна местная норвежская газета.
– Замечательно, – усталым голосом сказала Эрика Бергер. – Следующий вопрос: у нас компьютеры пятилетней давности…
– В ближайший год нам вряд ли светит приобретение новых компьютеров, – ответил Флудин.
Дискуссия продолжалась.
До Бергер вдруг дошло, что Флудин с Сельбергом просто игнорируют ее соображения. Они уже были уверены, что газету спасут только сокращения. Возможно, с точки зрения директора по маркетингу и начальника финансового отдела, такая мера и могла показаться вполне уместной. Но для нового главного редактора это исключено. Ее раздражало то, что они отвергали все ее аргументы с любезными улыбками, заставляя ее почувствовать себя тинейджером, который сдает экзамен. Они не произнесли ни единого недопустимого слова, но их отношение к ней показалось ей откровенно издевательским.
Не загружай себе голову такими сложными вещами, малышка.
Боргшё так и не поддержал ее. Он, вроде бы, присутствовал на встрече и выслушал обе стороны; но он хотя бы не позволил себе такого пренебрежения по отношению к ней.
Эрика вздохнула, включила лэптоп и открыла электронную почту. Ей пришло девятнадцать сообщений. Четыре из них оказались спамом, содержащим предложения: купить виагру, испробовать киберсекс с The sexiest Lolitas on the net[43] всего за четыре доллара США в минуту, и еще более вульгарное – Animal Sex, Juiciest Horse Fuck in the Universe[44], a также подписку на электронную сводку новостей с сайта mode.nu, которую распространяла какая-то назойливая фирма, наводнившая рынок рекламными предложениями и не прекращавшая их рассылать, сколько бы раз Эрика ни отказывалась от этой продукции. Еще семь мейлов оказались так называемыми письмами из Нигерии, от вдовы бывшего директора государственного банка в Абудже, – она предлагала ей колоссальные суммы, если только Эрика, в целях укрепления доверия, согласится инвестировать небольшой капитал. Словом, всякий спам.
Были и другие сообщения. Утренняя и дневная служебные записки, три отчета от ответственного секретаря редакции Петера Фредрикссона о подготовке ключевого материала текущего номера, письмо от ее личного аудитора (он хотел бы встретиться, чтобы сверить изменения в зарплате после перехода из «Миллениума» в «Свенска моргонпостен»), а также сообщение от ее стоматолога-гигиениста, напоминавшего о том, что подошло время ежеквартального визита. Эрика решила занести дату и время визита к врачу в свой электронный ежедневник и сразу же обнаружила, что ничего не выйдет, поскольку на этот день у нее запланирована большая редакционная конференция.
Наконец она открыла последний мейл, присланный с адреса «centralred@smpost.se» с заголовком «К сведению главного редактора» и, взглянув на текст, медленно опустила на стол чашку с кофе.
ШЛЮХА! ЧТО ТЫ ИЗ СЕБЯ КОРЧИШЬ? ЧЕРТОВА ДЫРКА. ТВОИ НОМЕРА ТУТ НЕ ПРОЙДУТ. ШЛЮХА, ТЕБЯ БУДУТ ТРАХАТЬ В ЗАДНИЦУ ОТВЕРТКОЙ. ЧЕМ БЫСТРЕЕ ТЫ ОТСЮДА СВАЛИШЬ, ТЕМ ЛУЧШЕ.
Эрика подняла взгляд и невольно поискала глазами Андерса Хольма. На рабочем месте его не было, и в редакционном зале она его тоже не увидела. Взглянув на адрес отправителя, Бергер подняла трубку и позвонила Петеру Флемингу, ответственному за техническое обеспечение «Свенска моргонпостен».
– Привет. Кто пользуется адресом «centralred@smpost.se»?
– Никто. В «Свенска моргонпостен» такого адреса нет.