– То есть получается, что человек может числиться сотрудником СЭПО, получать там зарплату, а на самом деле отчитываться перед другим работодателем.
– Похоже, что так.
– Так кто же в этом здании работает на «Клуб Залаченко»?
– Мы пока не знаем. Но у нас есть несколько подозреваемых.
– Мортенссон, – предложил Микаэль.
Эдклинт кивнул.
– Мортенссон работает в СЭПО, а когда он требуется «Клубу Залаченко», его освобождают от повседневной работы, – сказала Моника Фигуэрола.
– Как такое возможно чисто практически?
– Хороший вопрос.
Эдклинт натянуто улыбнулся.
– Вы не хотели бы начать работать у нас?
– Ни за что на свете.
– Я шучу. Но вопрос вполне естествен. У нас есть на подозрении один человек, но мы пока не можем подкрепить подозрения доказательствами.
– Послушайте, это должен быть кто-то, наделенный административными полномочиями.
– Мы подозреваем начальника канцелярии Альберта Шенке, – сказала Моника Фигуэрола.
– Вот мы и подошли к первому камню преткновения, – добавил Эдклинт. – Мы сообщили вам имя, но сведения не подкреплены документами. Как вы намереваетесь с этим поступить?
– Я не могу публиковать имя, не имея документации. Если Шенке невиновен, он подаст на «Миллениум» в суд за клевету.
– Отлично. Значит, договорились. Наше сотрудничество невозможно без взаимного доверия. Теперь ваша очередь. Что есть у вас?
– Три имени, – сказал Микаэль – Первые два были членами «Клуба Залаченко» в восьмидесятые годы.
Эдклинт и Фигуэрола напряглись.
– Ханс фон Роттингер и Фредрик Клинтон. Роттингер уже умер, Клинтон сейчас на пенсии, но оба входили в ближайшее окружение Залаченко.
– А третье имя? – спросил Эдклинт.
– Телеборьян контактирует с типом по имени Юнас. Фамилии мы не знаем, но нам известно, что он входит в «Клуб Залаченко» образца две тысячи пятого года. Мы даже подозреваем, не он ли заснят вместе с Мортенссоном возле кафе «Копакабана».
– А в каком контексте возникло имя Юнас?
– Лисбет Саландер проникла в компьютер Петера Телеборьяна, и мы получили шанс проследить за корреспонденцией, из которой следует, что Телеборьян плетет заговор при участии Юнаса таким же образом, как в девяносто первом году делал это при участии Бьёрка. Юнас дает Телеборьяну инструкции. И теперь мы подошли ко второму камню преткновения, – сказал Микаэль, улыбаясь Эдклинту. – Я могу подтвердить свои слова документально, но не могу передать вам документацию, не раскрыв источника. Вам придется верить мне на слово.
Эдклинт задумался.
– Может, это какой-нибудь коллега Телеборьяна из Уппсалы, – предположил он. – Ладно. Давайте начнем с Клинтона и фон Роттингера. Расскажите, что вам известно.
Председатель правления Магнус Боргшё пригласил Эрику Бергер к себе в кабинет, рядом с залом заседаний правления. Выглядел он озабоченным.
– Я слышал, что вы поранились, – сказал он, показывая на ее ногу.
– Пустяки, – ответила Эрика и, прислонив костыли к его письменному столу, уселась в кресло для посетителей.
– Что ж, тогда хорошо. Эрика, вы проработали у нас уже месяц, и мне хотелось бы обсудить, как идут дела. Какие у вас впечатления?
Я должна поговорить с ним о «Витаваре». Но как? Когда?
– Я осваиваю ситуацию. И, на мой взгляд, имеются две проблемы. С одной стороны, у «СМП» экономические сложности, и бюджет начинает душить газету. С другой стороны, в редакции «СМП» накопилось очень много балласта.
– А положительных сторон нет?
– Есть. Много опытных и компетентных профессионалов. Но есть и такие, которые мешают работать.
– Со мною разговаривал Хольм…
– Я знаю.
Боргшё поднял брови.
– Он поделился со мной впечатлениями от общения с вами. И почти все они негативные.
– Правильно. У меня тоже имеется целый ряд соображений на его счет.
– Негативных? Плохо, если вы не можете с ним сработаться…
– Я совершенно спокойно могу с ним работать. А вот у него со мной возникают проблемы… – Эрика вздохнула. – Он доводит меня до бешенства. Хольм опытен и, без сомнения, один из самых компетентных акул информационного рынка, каких я встречала. Вместе с тем он мерзавец. Он плетет интриги и натравливает людей друг на друга. Я проработала в СМИ двадцать пять лет, но с такими интриганами прежде не сталкивалась.
– Ему приходится твердо держать в своих руках бразды правления. Ведь он находится в самой гуще событий.
– Я понимаю. Но это не значит, что он должен вести себя как диктатор. К сожалению, из-за Хольма почти невозможно заставить всех сотрудников работать единой командой. Он как напасть. И, похоже, искренне считает, что должностная инструкция предписывает ему править, разрушая.
– Довольно жесткий приговор.
– Я даю Хольму месяц. Если он не изменит свою линию поведения, я уволю его с должности руководителя информационного отдела.
– Этого вы сделать не сможете. Ваша работа заключается не в том, чтобы разваливать организационную структуру.
Эрика замолчала и пристально посмотрела на председателя правления.
– Простите, но хотела бы напомнить вам, что вы наняли меня именно для этого. Мы ведь с вами так сформулировали контракт, чтобы он давал мне право свободно проводить в редакции те реформы, которые я сочту необходимыми. Я ведь и пришла сюда с тем, чтобы обновить газету, а это невозможно без того, чтобы изменить организационную структуру и устоявшиеся принципы работы.
– Хольм посвятил «СМП» всю жизнь.
– Да. Но ему пятьдесят восемь лет, и он отправится на пенсию через шесть лет, а я не могу себе позволить все это время терпеть такой балласт. Магнус, поймите меня правильно. С того момента, как я переступила порог стеклянной клетки, моя задача заключается в том, чтобы сделать газету качественным изданием и увеличить тираж. Хольму придется выбирать: либо играть по моим правилам, либо заниматься чем-то другим. Я не потерплю никого, кто намерен мне помешать или будет вредить «СМП» как-то иначе.
Дьявол… Я должна упомянуть вопрос о «Витаваре». И тогда Боргшё полетит вверх тормашками.
Боргшё неожиданно улыбнулся.
– Я сдаюсь – вы эффективный менеджер.
– Да, хотя в данном случае я предпочла бы обойтись без силовых методов. Мне нужно делать хорошую газету, а это возможно, только если наладить обратную связь и найти сотрудников, которым нравится работа.
После беседы с Боргшё Эрика хромая отправилась обратно в свою стеклянную клетку. На душе у нее было тягостно. Она проговорила с Боргшё сорок пять минут, ни словом не упомянув фирму «Витавара». Иными словами, была с ним не слишком откровенна и честна.
Включив компьютер, Бергер обнаружила, что ей пришло сообщение от «MikBlom@millenium.nu». Поскольку она прекрасно знала, что такого почтового адреса в «Миллениуме» не существует, ей не составило труда понять, что это вновь напоминает о себе ее киберсталкер. Она прочитала сообщение.
ДУМАЕШЬ, БОРГШЁ СМОЖЕТ ТЕБЯ СПАСТИ, МАЛЕНЬКАЯ ШЛЮХА? КАК ТАМ ТВОЯ НОЖКА?
Эрика подняла глаза и осмотрела редакцию. Ее взгляд упал на Хольма, который как раз смотрел на нее. Встретившись в ней глазами, он кивнул и улыбнулся.
«Письма шлет кто-то из “СМП”», – подумала Эрика.
Совещание в Отделе защиты конституции завершилось только в начале шестого. Они договорились о том, что снова встретятся на следующей неделе, а если Микаэлю Блумквисту потребуется связаться с ГПУ/Без раньше, то он обратится к Монике Фигуэрола. Микаэль взял сумку с ноутбуком и поднялся.
– Как мне теперь отсюда выбраться? – спросил он.
– Вам, пожалуй, не следует разгуливать тут в одиночку, – заметил Эдклинт.
– Я его провожу, – предложила Моника. – Подождите несколько минут, пока я приберусь у себя в кабинете.
Затем они вместе направились через Крунубергспаркен в сторону площади Фридхемсплан.
– И что же теперь будет? – поинтересовался Микаэль.
– Мы будем поддерживать контакты, – ответила Мо-ника.
– Кажется, мне начинает нравиться иметь дело с СЭПО, – сказал журналист и улыбнулся.
– Хотите, попозже вместе поужинам?
– Опять в боснийском ресторане?
– Нет, я не могу позволить себе каждый вечер ходить по ресторанам. Я хотела пригласить вас к себе и что-нибудь приготовить на скорую руку. – Она остановилась и улыбнулась. – Знаешь, чего мне сейчас хочется?
– Нет.
– У меня большое желание отвести тебя к себе домой и раздеть.
– Не стоит.
– Знаю. Но я не собираюсь докладывать об этом своему начальнику.
– Еще неизвестно, чем закончится вся эта история. Мы можем оказаться по разные стороны баррикад.
– Я готова рискнуть. Пойдешь добровольно, или надеть наручники?
Микаэль кивнул. Моника взяла его под руку и повела в сторону Понтоньергатан. Они разделись за тридцать секунд начиная с того момента, как закрыли за собой дверь ее квартиры.
Давид Русин, консультант по вопросам безопасности из «Милтон секьюрити», уже ждал Эрику Бергер, когда она около семи вечера вернулась домой. Из-за сильной боли в ноге Эрика еле доковыляла до кухни и опустилась на ближайший стул. Русин предложил ей чашку кофе.
– Спасибо. А что, приготовление кофе тоже входит в договор о предоставляемых «Милтон секьюрити» услугах?
Она вежливо улыбнулась. Давид Русин был полноватый пятидесятилетний мужчина с рыжей аккуратной бородой.
– Спасибо, что разрешили мне воспользоваться вашей кухней.
– Это самое меньшее, что я могла для вас сделать. Как дела?
– Днем здесь побывали наши техники и установили современную сигнализацию. Позже я покажу вам, как она работает. Я изучил ваш дом от подвала до чердака и прошелся по окрестностям. Теперь мне предстоит обсудить ситуацию с коллегами, и через несколько дней мы проведем анализ, с результатом которого ознакомим вас позже. А пока нам с вами надо обсудить кое-какие детали.
– О’кей.
– Во‑первых, мы должны подписать несколько бумаг. Окончательный контракт сформулируем позже – в зависимости от того, о каких услугах договоримся. Но для начала мы подпишем контракт о том, что вы поручаете «Милтон секьюрити» установку сигнализации. Это стандартный двусторонний договор, согласно которому мы предъявляем к вам определенные требования и принимаем на себя ряд обязательств, касающихся неразглашения сведений и тому подобного.