– Расскажи, – попросил Микаэль.
– Если приедешь в гости, расскажу.
– Вот оно что, – произнес Блумквист.
– Я только что переоделась в спортивный костюм, чтобы сбросить немного лишней энергии, – сказала Моника. – Мне отправляться или ждать тебя?
– Не возражаешь, если я появлюсь после девяти?
– Не возражаю.
Около восьми вечера в пятницу к Лисбет Саландер наведался доктор Андерс Юнассон. Он уселся на стул для посетителей и откинулся на спинку.
– Будешь меня осматривать? – поинтересовалась Лисбет Саландер.
– Нет. Сегодня не буду.
– О’кей.
– Сегодня мы проанализировали твое состояние и сообщили прокурору, что можем тебя выписать.
– Ясно.
– Они хотели забрать тебя в гётеборгский следственный изолятор прямо сегодня вечером.
– Так быстро?
Он кивнул.
– В Стокгольме кто-то явно торопится с тобой разобраться. Я сказал, что должен завтра провести кое-какие заключительные тесты и не выпущу тебя раньше воскресенья.
– Зачем?
– Не знаю. Меня раздражает их прессинг.
Лисбет Саландер даже улыбнулась. Будь у нее в распоряжении несколько лет, она смогла бы превратить доктора Андерса Юнассона во вполне законченного анархиста. По большому счету, он проявлял явную склонность к гражданскому неповиновению.
– Фредрик Клинтон, – произнес Микаэль, глядя в потолок над кроватью Моники.
– Если ты зажжешь эту сигарету, я загашу ее о твой пупок, – предупредила женщина.
Микаэль изумленно посмотрел на сигарету, которую машинально вытащил из кармана пиджака.
– Извини, – сказал он. – А на балконе можно покурить?
– Только если потом почистишь зубы.
Он кивнул, завернулся в простыню и отправился на балкон. Моника последовала за ним на кухню, налила себе большой стакан холодной воды и прислонилась к косяку балконной двери.
– Фредрик Клинтон?
– Он жив, он связующее звено между настоящим и прошлым.
– Клинтон при смерти. Ему требуется новая почка, и он проводит время в основном на диализе и других процедурах.
– Но пока он жив. Мы могли бы связаться с ним и задать ему некоторые вопросы напрямую. Может, он согласился бы рассказать…
– Нет, – возразила Моника. – Во‑первых, это уже предварительное следствие, а оно поручено полиции. В этом отношении никакого «мы» не существует. Во‑вторых, мы с тобой заключили соглашение: ты получаешь информацию, но не предпринимаешь никаких действий, которые могут воспрепятствовать расследованию.
Микаэль посмотрел на нее, улыбнулся и загасил сигарету.
– Ну и ну, – сказал он. – Служба безопасности надела на меня короткий поводок.
Она вдруг задумалась.
– Микаэль, а ведь это не шутки.
В субботу утром, когда Эрика Бергер ехала в «Свенска моргонпостен», на душе у нее скребли кошки. Ей только показалось, что она смогла взять под свой контроль процесс выпуска газеты. На выходных Эрика планировала отдохнуть – впервые с начала работы в «СМП». Но расслабиться ей не удалось – пропажа сугубо личных и интимных предметов вместе с материалами о деятельности Боргшё вывела ее из равновесия.
Во время бессонной ночи, в основном проведенной на кухне в обществе Сусанн Линдер, Эрика ожидала, что «Пасквилянт» нанесет ей удар и что ее нелестные изображения станут достоянием гласности. Интернет – превосходное орудие для подонков.
Господи помилуй, это чертово видео, где я кувыркаюсь с мужем и другим мужчиной, может стать добычей вечерних газет. И тогда самые интимные кадры станут достоянием публики и разойдутся по всему миру…
Сусанн Линдер все-таки уговорила ее лечь, но всю ночь паника и страх не давали ей спать.
В восемь утра Бергер встала и поехала в «СМП». Оставаться в стороне она не могла – если буря настигнет ее, Эрика хотела встретить ее лицом к лицу.
Однако в полупустой по случаю субботы редакции все выглядело как обычно. Когда она проходила мимо центральной стойки, сотрудники приветливо поздоровались. У Андерса Хольма был выходной, и его обязанности выполнял Петер Фредрикссон.
– Доброе утро, а я думал, что вы сегодня будете отдыхать, – поприветствовал он Эрику.
– Я тоже. Но вчера мне нездоровилось, а сегодня надо кое-что сделать. Как дела? Что-нибудь случилось?
– Нет, в плане новостей утро выдалось спокойным. Самые горячие новости – на деревообрабатывающем заводе в Даларна намечается подъем; в Норрчёпинге произошло ограбление, один человек ранен.
– О’кей. Я немного посижу в стеклянной клетке и поработаю.
Эрика села, прислонила костыли к книжной полке и зашла в Интернет. Первым делом она проверила почту. Ей пришло несколько писем, но от «Пасквилянта» ничего не было. Эрика нахмурила брови. С момента кражи прошло двое суток, а он еще не использовал похищенные документы. Почему? Собирается сменить тактику? Будет шантажировать? Просто хочет держать меня на мушке?
Ничем конкретным Эрика не занималась – просто открыла файл со стратегией «СМП», которую раз за разом пыталась сформулировать. Пятнадцать минут она сидела, уставившись в монитор, но буквы сливались у нее перед глазами.
Потом Эрика попробовала позвонить Грегеру, но так и не смогла с ним связаться. Она даже не знала, функционирует ли за границей его мобильный телефон. Если бы она напряглась, то, конечно, сумела бы его разыскать, но чувствовала себя совершенно бессильной. Ее парализовали страх и отчаяние.
Эрика попробовала позвонить Микаэлю Блумквисту, чтобы рассказать о краже папки с документами про Боргшё, но его телефон не отвечал.
В десять часов, так толком ничего и не сделав, Бергер решила поехать домой. Она как раз протянула руку, чтобы выключить компьютер, когда услышала сигнал ICQ. Эрика растерянно посмотрела на строчки меню. Что такое ICQ, она знала, но общалась посредством этой программы редко и с начала работы в «СМП» ни разу ею не пользовалась.
Она нехотя кликнула на «Ответить».
«Привет, Эрика».
«Привет. Кто это?»
«Я по личному делу. Ты одна?»
Неужели это «Пасквилянт»?
«Да. А кто ты?»
«Мы встречались дома у Калле Блумквиста, когда он вернулся из Сандхамна».
Эрика Бергер с недоумением уставилась в экран и только через несколько секунд сообразила.
Лисбет Саландер. Ничего себе.
«Ты на месте?»
«Да».
«Никаких имен. Ты знаешь, кто я?»
«Как я могу узнать, что это не провокация?»
«Мне известно, откуда у Микаэля на шее появился шрам».
Эрика сглотнула. Об этом знали только четыре человека на свете, и одним из них была Лисбет Саландер.
«О’кей. Но как ты смогла выйти на меня в чате?»
«Я довольно хорошо разбираюсь в компьютерах».
Лисбет Саландер, конечно, ас. Но какую чертовщину она придумала, чтобы общаться из Сальгренской больницы, где лежит взаперти с апреля… это было выше понимания Эрики.
«О’кей».
«Я могу на тебя положиться?»
«Что ты имеешь в виду?»
«Об этом разговоре никто не должен знать».
Не хочет, чтобы полиция узнала, что у нее имеется доступ к Сети… Конечно, нет. Поэтому и беседует в чате с главным редактором одной из крупнейших газет Швеции.
«Нет проблем. Чего ты хочешь?»
«Хочу вернуть долги».
«Что ты имеешь в виду?»
«“Миллениум” меня поддерживал».
«Мы делали свою работу».
«А другие газеты – нет.
Ты не виновата в том, в чем тебя обвиняют.
Тебя преследует маньяк».
Эрика Бергер вдруг почувствовала свое сердцебиение. После долгих колебаний она ответила:
«Что тебе известно?»
«Украденное видео. Ограбление».
«Да. Ты можешь помочь?»
Написав этот вопрос, Эрика Бергер не поверила собственным глазам. Чистейшее безумие. Лисбет Саландер лежит в Сальгренской больнице, оправляясь после тяжелейших ранений, и у нее своих проблем выше головы. Вряд ли Эрике пришло бы в голову обратиться к ней за помощью.
«Не знаю. Я могу попробовать».
«Но как?»
«Вопрос. Ты думаешь, что этот подонок находится внутри „СМП”?»
«Я не могу этого доказать».
«Почему ты так думаешь?»
Прежде чем ответить, Эрика надолго задумалась.
«Предчувствие. Все началось, когда я стала работать в “СМП”. Другие люди в “СМП” получили отвратительные письма от “Пасквилянта”, написанные якобы мною».
«От “Пасквилянта”?»
«Так я называю этого мерзавца».
«О’кей. Почему объектом внимания “Пасквилянта” стала именно ты?»
«Не знаю».
«Что-нибудь указывает на личную неприязнь?»
«Что ты имеешь в виду?»
«Сколько в “СМП” сотрудников?»
«Чуть больше 230, включая издательство».
«Скольких ты знаешь лично?»
«Трудно сказать. Со многими журналистами и сотрудниками я за эти годы встречалась при разных обстоятельствах».
«Ты с кем-нибудь из них раньше ссорилась?»
«Нет. Ничего конкретного».
«Может, кто-нибудь тебе мстит?»
«Мстит? Но за что?»
«Месть – мощная движущая сила».
Глядя на монитор, Эрика пыталась понять, на что намекает Лисбет Саландер.
«Ты еще здесь?»
«Да. Почему ты спрашиваешь про месть?»
«Я прочла составленный Русином список инцидентов, которые ты связываешь с “Пасквилянтом”».
«Почему я не удивляюсь?.. О’кей. И что из этого?»
«На маньяка не похоже».
«Что ты имеешь в виду?»
«Маньяк подвинут на сексе. А тут, похоже, кто-то прикидывается маньяком. Трахать отверткой… просто фарс какой-то».
«Вот как?»
«Я сталкивалась с настоящими маньяками. Они куда более извращенные, вульгарные и мерзкие. Они проявляют любовь и ненависть одновременно. Тут что-то не так».
«Ты считаешь, что это недостаточно вульгарно?»
«Да. Письмо Эве Карлссон – настоящий фейк. Кто-то сводит счеты».
«Неужели? Я об этом не думала».
«Это не маньяк. Кто-то преследует лично тебя».