Мудиг огляделась.
Почему Бублански ей позвонил? И что это за совещание?
Она покосилась на противоположную сторону коридора. Напротив кабинета Экстрёма располагался маленький конференц-зал, рассчитанный на десять человек. Она и сама выслушала там множество докладов.
Мудиг зашла в темный конференц-зал и тихо прикрыла дверь. Жалюзи были опущены, а отделявшая зал от коридора стеклянная стена занавешена шторами. Соня пододвинула стул, села и отогнула штору так, чтобы образовалась маленькая щелка, сквозь которую был виден коридор.
Ей стало не по себе. Если кто-нибудь откроет дверь и войдет, будет очень сложно объяснить, что она тут делает. Соня вынула мобильный телефон и посмотрела на часы дисплея. Почти шесть. Она отключила звук, откинулась на спинку стула и начала разглядывать закрытую дверь в кабинет Экстрёма.
В семь часов вечера Чума вызвал Лисбет Саландер.
«О’кей, я раздобыл права сисадмина в “СМП”».
«Где?»
Он переслал ей http-адрес.
«За 24 часа мы не успеем. Хоть у нас и есть электронная почта всех 18, но на то, чтобы взломать их домашние компьютеры, понадобятся дни. Большинство, вероятно, субботним вечером даже не сидят в Сети».
«Чума, сосредоточься на домашних компьютерах, а я займусь компьютерами “СМП”».
«Я так и подумал. Возможности твоего КПК слегка ограниченны. Хочешь, чтобы я сконцентрировался на ком-то конкретном?»
«Нет. Любой из них может оказаться…»
«О’кей».
«Чума».
«Да».
«Если мы до завтра никого не найдем, я хочу, чтобы ты продолжал».
«О’кей».
«Я тебе заплачу».
«Да ладно, будем считать это просто развлечением».
Лисбет отключила ICQ и зашла на http-адрес, куда Чума скачал все административные права «СМП». Вначале она посмотрела, подключен ли к системе компьютер Петера Флеминга и находится ли тот в «СМП». Его там не было, и Лисбет использовала его полномочия и зашла на почтовый сервер «СМП». В итоге она смогла читать всё, что пересылалось по электронной почте, даже письма, уже давно удаленные с конкретных адресов.
Саландер начала свои поиски с сорокатрехлетнего Эрнста Теодора Биллинга, одного из ночных редакторов «СМП». Она вошла в его почтовый ящик и начала двигаться от последних сообщений к более ранним. На каждое Лисбет тратила по две секунды – вполне достаточно, чтобы составить представление о содержании письма и о его отправителе. Через несколько минут она усвоила, как выглядят рутинные сообщения типа служебных записок, графиков и тому подобных скучных вещей, и стала их просто прокручивать.
Изучая одно письмо за другим, Лисбет дошла до посланий трехмесячной давности. Потом начала смотреть по месяцам, читая только рубрики и открывая лишь те сообщения, которые чем-то привлекали ее внимание. Она узнала, что Эрнст Биллинг был связан с женщиной по имени София, но обращался к ней в весьма грубых выражениях. Правда, в этом не было ничего особенного, поскольку Биллинг, как оказалось, использовал грубости и вульгарности по отношению к большинству людей, которым писал что-либо личное, – к репортерам, дизайнерам и прочим. Тем не менее Лисбет сочла странным, что мужчина с легкостью адресует своей девушке такие слова, как «чертова жирдяйка», «безмозглая башка» или «проклятая сука».
Изучив архивы его писем за последний год, она махнула на него рукой – правда, еще зашла в его Explorer и проследила за его прогулками по Сети. Выяснилось, что он, как и большинство мужчин его возрастной категории, периодически посещает порносайты, но в основном, похоже, использует Интернет в рабочих целях. Лисбет также выяснила, что он интересуется машинами и часто заглядывает на сайты с новыми моделями.
Примерно через час Саландер вычеркнула Биллинга из списка и перешла к Ларсу Эрьяну Вольбергу, пятидесяти одного года, репортеру-ветерану из юридической редакции.
Торстен Эдклинт приехал в полицейское управление в субботу вечером, около половины восьмого. Его там уже ждали Моника Фигуэрола и Микаэль Блумквист. Втроем они уселись за тот же конференц-стол, за которым Блумквист сидел накануне.
Эдклинт подумал, что, предоставив Блумквисту доступ в этот коридор, он ступил на очень тонкий лед и что многие внутренние правила и инструкции уже нарушены. Моника Фигуэрола, конечно, не имела права приглашать его по собственной инициативе. Обычно в тайные коридоры ГПУ/Без не допускались даже жены и мужья – им приходилось просто дожидаться своих супругов на лестнице. А Блумквист к тому же еще и журналист… В будущем его следует пускать только во временный офис на Фридхемсплан.
Правда, с другой стороны, по коридорам частенько бегают посторонние, получившие особые приглашения, – иностранные гости, научные работники, преподаватели, временные консультанты…
Пожалуй, Блумквиста можно отнести к категории временных консультантов. Вся эта болтовня про классификацию мер безопасности все равно пустые слова. Какой-то человек решает, что некая личность наделяется определенными полномочиями. И Эдклинт решил, что, если подвергнется критике, будет утверждать, что лично наделил Блумквиста подобными полномочиями.
Разумеется, если между ними не возникнет недопонимания.
Эдклинт уселся и посмотрел на Монику.
– Как ты узнала о встрече?
– Мне позвонил Блумквист около четырех, – ответила она с улыбкой.
– А вы как узнали о встрече?
– Мне сообщил о ней источник, – сказал Микаэль Блумквист.
– Я должен сделать вывод, что вы каким-то образом следите за Телеборьяном?
Фигуэрола помотала головой.
– У меня тоже первым делом возникла такая мысль, – сказала она насмешливо, так, будто Микаэль и не присутствовал в комнате. – Однако не сходится. Даже если кто-то по поручению Блумквиста следит за Телеборьяном, этот человек не смог бы заранее просчитать, что тот будет встречаться именно с Юнасом Сандбергом.
Эдклинт медленно кивнул.
– И… что же остается? Незаконное прослушивание или что-то подобное?
– Могу вас заверить, что я никого незаконно не прослушиваю, и даже не слышал о том, чтобы нечто подобное происходило, – сказал Микаэль, желая напомнить о своем присутствии. – Будьте реалистами. Незаконное прослушивание – это прерогатива государственных организаций.
Эдклинт сжал губы.
– Значит, вы не хотите рассказывать, откуда у вас появилась информация о встрече?
– Нет, не хочу. Я уже рассказал. Мне сообщил источник. Источнику гарантирована анонимность. Может, нам стоит лучше сконцентрироваться на том, что нам удалось выведать?
– Я не люблю незавязанных узелков, – сказал Эдклинт. – Ну да ладно. Что нам известно?
– Его зовут Юнас Сандберг, – начала Моника Фигуэрола. – Профессиональный водолаз-подрывник, учился в школе полиции в начале девяностых. Работал сперва в Уппсале, потом в Стокгольме.
– Ты ведь у нас из Уппсалы…
– Да, но мы с ним разминулись примерно на год. Я начала работать как раз когда он перебрался в Сёдертелье.
– О’кей.
– Его наняли в отдел контрразведки ГПУ/Без в девяносто восьмом году. А в двухтысячном перевели на секретную должность за границу. Согласно нашим собственным архивам, официально он находится при посольстве в Мадриде. Я связывалась с посольством – они не имеют представления о том, кто такой Юнас Сандберг.
– Точно так же, как и Мортенссон. Официально переведен куда-то, где его на самом деле нет.
– Чтобы подобные операции проводились систематически, за ними должен стоять начальник канцелярии.
– В обычной ситуации никто бы не стал в этой путанице разбираться. Мы обращаем на нее внимание, поскольку целенаправленно изучаем. Если же кто-нибудь начнет цепляться, ему просто скажут: «Секретно», или что это связано с терроризмом.
– Еще надо кое-что проверить относительно бюджета.
– Финансовый директор?
– Возможно.
– О’кей. Еще?
– Юнас Сандберг живет в Соллентуне. Он не женат, но у него есть ребенок от учительницы из Сёдертелье. Никаких замечаний по службе. Лицензия на два вида огнестрельного оружия. Вредных привычек не имеет, трезвенник. Единственное, что несколько нетипично, – он, похоже, верующий и в девяностых годах принадлежал к церкви «Слово жизни».
– Откуда ты это узнала?
– Я побеседовала со своим бывшим начальником из Уппсалы. Он хорошо помнит Сандберга.
– Отлично. Христианского вероисповедания, водолаз-подрывник, с двумя видами оружия и ребенком в Сёдертелье… Что еще?
– Мы установили его личность около трех часов назад. Информация ведь и так собрана довольно быстро.
– Извини. Что нам известно о доме на Артиллеригатан?
– Пока немногое. Стефану пришлось отловить кого-то из бюро жилищного планирования. У нас есть план дома. Это кооперативный дом, построенный на рубеже веков, шестиэтажный с двадцатью двумя квартирами плюс восемь квартир во флигеле во дворе. Я посмотрела жильцов, но не обнаружила ничего особенно примечательного. Двое осуждались за преступления.
– Кто именно?
– Некий Линдстрём с первого этажа, шестидесяти трех лет. В семидесятых годах был осужден за манипуляции со страховкой. Некий Витфельт с третьего этажа, сорок семь лет, дважды осуждался за избиение бывшей жены.
– Ну и ну…
– В доме живут различные представители среднего класса. Интерес представляет только одна квартира.
– Какая?
– На верхнем этаже. Одиннадцать комнат, что-то вроде представительских апартаментов. Квартирой владеет фирма под названием «Беллона АБ».
– И чем она занимается?
– Одному богу известно. Проводит анализы рынка и имеет ежегодный оборот порядка тридцати миллионов крон. Все владельцы «Беллоны» проживают за границей.
– Ну да.
– И что же?
– Ничего особенного. Просто займитесь «Беллоной» более пристально.
В дверях появился сотрудник, которого Микаэлю представили как просто Стефана.
– Здравствуйте, шеф, – поприветствовал он Торстена Эдклинта. – Получается довольно забавно. Я посмотрел историю квартиры «Беллоны».