— Идите работайте, — сказала Эрика Бергер.
Выждав пять минут после ухода Хольма, она подняла трубку и позвонила Малин Эрикссон в «Миллениум».
— Привет, Малин. Нет ли там поблизости Хенри Кортеса?
— Есть. Сидит у себя за столом.
— Не могла бы ты пригласить его к себе в кабинет и включить на телефоне громкую связь? Нам надо посовещаться.
Хенри Кортес подошел в течение пяти секунд.
— Что происходит?
— Хенри, я сегодня совершила аморальный поступок.
— Неужели?
— Я передала твою статью о «Витаваре» Андерсу Хольму, начальнику отдела информации «СМП».
— Вот как…
— Я велела ему завтра дать статью в «СМП». За твоей подписью. Тебе, разумеется, заплатят. Ты сможешь сам назвать цену.
— Эрика… что, черт возьми, происходит?
Она кратко рассказала о событиях последних недель и о том, как Петер Фредрикссон ее чуть не уничтожил.
— Дьявол, — сказал Хенри Кортес.
— Хенри, я знаю, что материал твой. У меня просто нет выбора. Ты можешь на это пойти?
Хенри Кортес несколько секунд помолчал.
— Спасибо, что позвонила, Эрика. Можешь печатать статью за моей подписью. Если, разумеется, Малин не возражает.
— Я не возражаю, — вступила в разговор Малин.
— Отлично, — сказала Эрика. — Проинформируйте, пожалуйста, Микаэля. Думаю, его еще нет на месте.
— Я поговорю с Микаэлем, — пообещала Малин Эрикссон. — Но, Эрика, ведь это означает, что ты с сегодняшнего дня безработная?
Эрика засмеялась.
— Я решила устроить себе отпуск до конца года. Поверьте, что нескольких недель в «СМП» с меня вполне хватило.
— Думаю, тебе не следует начинать планировать отпуск, — заметила Малин.
— Почему нет?
— Ты можешь во второй половине дня заглянуть в «Миллениум»?
— Зачем?
— Мне требуется помощь. Если захочешь вернуться на должность главного редактора, можешь приступать завтра утром.
— Малин, главный редактор «Миллениума» ты. Ни о чем другом не может быть и речи.
— О'кей. Тогда выходи на должность ответственного секретаря редакции, — засмеялась Малин.
— Ты серьезно?
— Черт возьми, Эрика, мне так тебя не хватает, что я просто умираю. Я пришла в «Миллениум», в частности, за тем, чтобы иметь возможность работать с тобой. А ты вдруг взяла и оказалась не в той газете.
Эрика Бергер с минуту помолчала. Она даже не успела обдумать возможность возвращения в «Миллениум».
— Вы хотите, чтобы я вернулась? — медленно спросила она.
— А ты как думаешь? Подозреваю, что мы начнем с шикарного праздника, и главным организатором стану я. Ты вернешься как раз к тому моменту, когда нам предстоит публиковать сама знаешь что.
Эрика посмотрела на часы на письменном столе. Без пяти десять. В течение одного часа вся ее жизнь перевернулась. Она вдруг почувствовала, как сильно ей хочется вновь подняться по лестнице в «Миллениум».
— В ближайшие часы мне еще надо разобраться кое с чем в «СМП». Можно, я зайду к вам около четырех?
Рассказывая Драгану Арманскому о ночных событиях, Сусанн Линдер смотрела ему прямо в глаза. Она не упомянула лишь о своей уверенности в том, что к проникновению в компьютер Фредрикссона имела отношение Лисбет Саландер. Сусанн опустила это по двум причинам: во-первых, ей казалось, что это звучит слишком неправдоподобно, а во-вторых, она знала, что Драган Арманский активно участвует в деле Саландер вместе с Микаэлем Блумквистом.
Слушал Арманский очень внимательно. Закончив рассказ, Сусанн Линдер замолчала, ожидая его реакции.
— Около часа назад мне звонил Грегер Бекман, — сказал он.
— Вот как.
— Они с Эрикой Бергер заедут на неделе, чтобы подписать контракт. Они выражают благодарность за вклад «Милтон секьюрити» и, прежде всего, за твое участие.
— Ясно. Приятно, когда клиенты довольны.
— Он хочет также заказать домой сейф. Мы должны его установить и закончить все дела с сигнализацией к концу недели.
— Отлично.
— Он хочет, чтобы мы выставили им счет за твою работу в эти выходные.
— Хм.
— Иными словами, нам предстоит отправить им солидный счет.
— Ага.
Арманский вздохнул.
— Сусанн, ты ведь понимаешь, что Фредрикссон может пойти в полицию и заявить на тебя по множеству пунктов.
Она кивнула.
— Разумеется, он сам со свистом отправится в тюрьму, но, может, он решит, что дело того стоит.
— Не думаю, чтобы у него хватило пороху пойти в полицию.
— Пусть так, но ты действовала вопреки всем полученным от меня инструкциям.
— Я знаю, — сказала Сусанн Линдер.
— И как, ты считаешь, я должен на это отреагировать?
— Решать вам.
— А как, по твоему мнению, мне следует реагировать?
— Мое мнение никакого значения не имеет. За вами всегда остается право меня выставить.
— Едва ли. Я не могу себе позволить лишиться сотрудника твоего уровня.
— Спасибо.
— Но если ты снова проделаешь нечто подобное, я очень рассержусь.
Сусанн Линдер кивнула.
— Что ты сделала с жестким диском?
— Он уничтожен. Я сегодня утром сунула его в тиски и раздавила в крошки.
— О'кей. Тогда будем считать, что дело закрыто.
Первую половину дня Эрика Бергер посвятила обзвону членов правления «СМП». Вице-председателя она застала на даче неподалеку от Ваксхольма и уговорила его немедленно сесть в машину и мчаться в редакцию. После ланча правление собралось, правда, в сильно урезанном составе. В течение часа Эрика Бергер докладывала, как у них появилась папка Кортеса и к каким это привело последствиям.
Когда она закончила, послышались ожидаемые предложения поискать какое-нибудь альтернативное решение. Эрика объявила, что «СМП» собирается дать статью в завтрашний номер, и сообщила также, что работает у них последний день и ее решение бесповоротно.
В результате всего этого Эрика заставила правление одобрить и занести в протокол два решения: просить Магнуса Боргшё незамедлительно оставить занимаемый пост и назначить Андерса Хольма временно исполняющим обязанности главного редактора. После этого она извинилась и оставила правление обсуждать ситуацию без нее.
В 14.00 она спустилась в отдел кадров и составила контракт. Затем пошла в редакцию отдела культуры и пригласила для беседы начальника отдела Себастиана Страндлунда и журналистку Эву Карлссон.
— Насколько я понимаю, отдел культуры считает Эву Карлссон толковым и талантливым репортером.
— Верно, — подтвердил Страндлунд.
— А в последние два года вы в бюджетных заявках просили усилить редакцию как минимум двумя сотрудниками.
— Да.
— Эва, принимая во внимание полученные вами письма, если я возьму вас на постоянную должность, возможно, поползут неприятные слухи. Вы по-прежнему заинтересованы в ней?
— Естественно.
— В таком случае моим последним решением в «СМП» станет подписание этого трудового договора.
— Последним?
— Долгая история. Я сегодня увольняюсь. Будьте добры, не говорите никому об этом где-то с час.
— Что…
— Вскоре появится служебная записка.
Эрика Бергер подписала контракт и передала через стол Эве Карлссон.
— Удачи, — сказала она с улыбкой.
— Неизвестного пожилого мужчину, участвовавшего в субботнем совещании у Экстрёма, зовут Георг Нюстрём, он комиссар, — сказала Моника Фигуэрола, выкладывая полученные в результате оперативной съемки фотографии на стол перед Торстеном Эдклинтом.
— Комиссар, — пробормотал Эдклинт.
— Стефан вычислил его вчера вечером. Он посещал квартиру на Артиллеригатан и приехал на машине.
— Что нам о нем известно?
— Начинал он в обычной полиции, а в ГПУ/Без работает с восемьдесят третьего года. С девяносто шестого года находится на должности следователя с персональной ответственностью и осуществляет внутренний контроль за уже законченными делами.
— О'кей.
— Начиная с субботы в подъезд заходило шесть человек, представляющих интерес. Помимо Юнаса Сандберга и Георга Нюстрёма в здании находится Фредрик Клинтон. Он сегодня утром ездил на больничном транспорте на диализ.
— Кто остальные трое?
— Некий господин Отто Хальберг. Он работает в ГПУ/Без с восьмидесятых годов, но вообще-то прикреплен к Штабу обороны — числится в военно-морских силах и военной разведке.
— Вот как. Меня это почему-то не удивляет.
Моника Фигуэрола предъявила еще один снимок.
— Этого парня мы пока не вычислили. Он ходил обедать вместе с Хальбергом. Попробуем установить, кто он такой, когда он вечером пойдет домой.
— О'кей.
— Однако самый интересный человек — вот этот.
Она положила на стол еще одну фотографию.
— Его я знаю, — сказал Эдклинт.
— Его зовут Ваденшё.
— Точно. Он работал в отделе по борьбе с терроризмом лет эдак пятнадцать назад. Офисный генерал. Когда-то считался в «Фирме» одним из кандидатов на должность большого начальника. Что с ним произошло, я не знаю.
— Он в девяносто первом году уволился. Угадайте, с кем он обедал примерно час назад?
Она представила последнюю фотографию.
— Начальник канцелярии Альберт Шенке и финансовый директор Густав Аттербум. Я хочу, чтобы за этими личностями велось круглосуточное наблюдение. Мне надо точно знать, с кем они встречаются.
— Это невозможно. У меня в распоряжении имеется только четыре человека. И хотя бы кто-то из них должен работать с документацией.
Эдклинт кивнул и задумчиво прикусил нижнюю губу. Через некоторое время он посмотрел на Монику Фигуэролу.
— Нам требуются еще люди, — сказал он. — Ты не могла бы без особого шума связаться с инспектором уголовной полиции Яном Бублански и спросить, не согласится ли он сегодня после работы со мной поужинать? Скажем, около семи.
Эдклинт потянулся к телефонной трубке и набрал номер, который знал наизусть.
— Привет, Арманский. Это Эдклинт. Памятуя приятный ужин, на который ты меня недавно приглашал, мне хотелось бы сделать тебе ответное предложение… нет, я настаиваю. Скажем, около семи?