— И даже решить могу. Я, вообще-то, неплохо учусь, просто задают нам очень много.
Мать час не могла оторвать Алесю от стола мальчика — так заворожено она смотрела, как ручка в его руках уверенно выписывает диковинные закорючки, чертит кривые линии и линии, похожие на волны, подписывая рядом с ними странные символы. Алеся была уверена, что наблюдает за работой божества или как минимум — выдающегося гения. А уже дома она долго поражалась тому, сколько же надо выучить, чтобы хоть немного понять в той книжке.
И теперь, благодаря иномирному учебнику магии, к ней вернулось то детское ощущение великого чуда, преклонения перед величием человеческого разума, способного выразить формулами самые удивительные явления природы.
Да, книга магии была тоже написана языком формул, как учебники физики, химии, астрономии, алгебры и геометрии. А раз так, то магию тоже можно изучить, даже если не удастся самостоятельно применить ее на практике. Алесе в школе легко давались точные науки, хоть в институт она пошла по гуманитарному профилю. Но конкретно этот учебник был явно не для начальной школы. Алеся бережно отложила его в сторону, оставив раскрытым: ей нравилось любоваться диковинной вязью незнакомых знаков, как раньше — математической символикой Земной науки. Читать же она принялась основные магические сведения для начинающих: как проявляют себя первые всплески магии, где и как пройти проверку на наличие магического резерва, как пополнить этот резерв с помощью амулетов и за счет обмена с другим магом. Имелось и предупреждение о том, насколько плачевно может закончиться этот обмен. Заинтересовало Алесю известие, что маги живут дольше обычных людей, если регулярно пополняют свой магический резерв. В старину, когда маги в этом мире подпитывались постоянно энергией магических источников, то жили до трехсот лет, а сейчас сильный маг мог протянуть два века, что в три раза превышало средний срок жизни простого человека в этом мире.
«Вот еще одна причина для азартной ловли иномирных магов — их магия продляет жизнь власть имущим и богачам, способным купить амулеты для подпитки пустого резерва, — поняла Алеся. — А молодое лицо главы тайной канцелярии просто доказывает, что он — сильный долгоживущий маг, тогда как на самом деле он ровесник императора и ему уже за пятьдесят».
Когда наступающие сумерки начали затруднять чтение, покой нежилого переулка опять потревожили торопливые шаги постороннего прохожего. Даже не шаги, а дробный перестук ботинок бегущего человека.
Отложив книгу, Алеся приникла к оконному стеклу. По переулку бежал молодой парень, на вид — ее ровесник. Приглушенный свист за поворотом и крики сообщили о том, что за ним гонятся ищейки. Парень затравленно оглянулся, бросился к первому дому, рванул на себя ручку двери, и истошно завыла сигнализация, оповещая всю округу о попытке взлома помещения. Крики ищеек приближались теперь с обоих концов переулка, в больших, лучистых серых глазах парня промелькнуло отчаяние, и сердце Алеси дрогнуло. Ведь она сама так же убегала от ищеек, без малейшей надежды на чью-то помощь! И парень был так похож на Колю Королькова из ее университета: такие же ясные серые глаза, темно-рыжие волосы, скуластое лицо. Дрожащими руками отомкнув замок на двери, она крикнула:
— Сюда, быстрее!
Парень сориентировался мгновенно — запрыгнул на крыльцо, под оглушающее завывание потревоженной в соседнем доме сигнализации захлопнул дверь, а Алеся мигом вновь заперла ее на ключ. Сигнализация смолкла и стали слышны громкие шаги и разговоры ищеек, вбежавших в переулок.
— С той стороны заднее крыльцо, — прошептала Алеся, потянув парня за рукав, но он уперся, покачал головой, зашептал в ответ:
— Они обкладывают со всех сторон, черный ход точно держат под контролем. Ложись, чтоб в окна не заметили, что в доме кто-то есть, это единственный шанс, иначе и меня заметут, и тебя как соучастницу прихватят.
Они растянулись на ковре гостиной, прислушиваясь к голосам преследователей.
— Вы упустили его, недотёпы?! — прорычал низкий бас.
— Он не выходил из переулка, — убежденно ответил приятный тенор.
— А куда он делся? Оба здания нежилые, их давно не могут сдать в аренду, магическая защита не пропустила его в первое здание, а на втором она даже не тронута: защитное плетение на окнах и двери не подвергалось несанкционированному воздействию ни магией, ни физической силой.
— Обыскиваем заброшенный сквер, он может прятаться там.
— А может, мои сотрудники — слепые неповоротливые курицы, — зло подытожил низкий бас. — Житья нет от этих подпольщиков, так и ждешь, что до нового бунта народ доведут, псы облезлые! Хорошо они во время смуты город изучили, говорят, секретными картами тайной канцелярии разжиться сумели, сволочи, все ходы и лазейки знают лучше нас.
Голоса удалились и перестали быть различимы. Алеся рискнула приподняться и усесться на ковре, поправляя подол своего нового домашнего платья и разглядывая в полутьме неосвещенного дома своего нежданного гостя. Миловидный парень вызывал чувство доверия: за высоким чистым лбом, за этими светлыми глазами не было места подлым и злым мыслишкам.
«По крайней мере, так оно кажется. Но внешний вид, как известно, обманчив», — напомнила себе Алеся, подбирая под себя ноги и готовясь в любой момент помчаться на кухню — она отлично помнила, где лежат ножи.
— Ты кто? — спросила она.
Парень потянул из кармана куртки тонкий сверток, который рассыпался на десяток листовок с теми антиправительственными прокламациями, что доводилось читать Алесе. Хм, в самом деле — подпольщик. Смешно, словно в прошлое своей прапрапрабабки перенеслась.
— Что, хотели посадить за распространение запрещенной литературы? — хмыкнула Алеся.
— И за написание, — мрачно подтвердил парень.
— О, так ты еще и автор этих убогих текстов? — открыто рассмеялась Алеся, переставшая бояться паренька. Такой ярый защитник прав человека не поднимет руки на беззащитную девушку.
Парень вспыхнул, аки маков цвет, и стал еще обаятельней, как обиженно нахохлившийся щенок.
— Почему это они убогие? Я не один пишу, и глава все редактирует и просматривает. Мы не пишем лживых слезливых статеек о героизме ищеек, мы сообщаем людям горькую правду, которую они должны знать!
— Может и должны, но когда постоянно талдычат о том, как плоха и опасна жизнь, какие негодяи управляют честным народом, это быстро набивает оскомину и перестает восприниматься людьми. Я видела в бедных кварталах, как в ваши листки, не вчитываясь в заголовки, люди заворачивали бутерброды, а дети мастерили из них бумажных птичек. Ваши прокламации мало кто читает.
— Ничего, люди еще очнутся ото сна и поймут, что мы всегда были правы в своих предостережениях!
Алеся невольно улыбнулась, от слов парня повеяло родиной, словно она мнение вечной российской оппозиции послушала. Ее улыбку заметили.
— Что, можешь предложить, как вернуть внимание людей? — насмешливо фыркнул сероглазый парень, поддержав ее фамильярное обращение на «ты», последствие совместного укрывательства от официальных стражей правопорядка.
— Как знать… опыт работы в журнале у меня имеется, — с достоинством ответила Алеся, поднялась. — Чай будешь?
Парень встал, пригладил растрепавшиеся волосы, и впервые с интересом осмотрелся по сторонам, пробежался взглядом по Алесе, прислушался к тишине дома. В глазах его застыло изумление. Он еще раз осмотрел домашнее платье Алеси, проход в темную кухню через гостиную, спросил недоверчиво:
— Ты сама собираешься топить печь и греть мне чай? А слуги где? Дом не бедный, ты хорошо одета, грамотно говоришь, уверенно держишься, в журнале работала — значит, не служанка. Остальные домочадцы где? Родители, муж?
— Я не маленькая девочка, могу сама о себе позаботиться, — холодно ответила Алеся. — Если тебя смущает, что женщина собирается в золе ручки пачкать, то милости прошу — сам печь топи, а я пока на ужин что-нибудь достану. Занавеси на окнах закрой, но лампу пока не зажигай на всякий случай. Небольшой же дым из трубы ночью не виден будет.
Парень кивнул, прошел на кухню, зажег лучину и занялся делом, а Алеся нырнула в погреб, куда утром попрятала все съестное и до сих пор не удосужилась достать, сытно пообедав в таверне. В погребе она не задержалась, лихорадочно отсчитывая заветные минуты. К исходу третьей она уже выскочила в гостиную, но замерла на пороге, словно наткнувшись на невидимую стену: парень стоял у столика и при свете воткнутой в масляную лампу лучины рассматривал разложенные на нем книги по истории, по основам магии и «практикум по менталке», как называла его про себя Алеся.
При виде девушки его открытое лицо приобрело испуганное выражение, он попятился, поднял руки, демонстрируя пустые ладони, сказал опасливо:
— Я ничего не сделал, просто посмотрел. Я тебе не враг, наоборот — мы с самого начала призывали народ помогать иномирной магине.
— С чего ты взял, что я — эта беглая магиня? — попробовала откреститься от очевидного Алеся, но парень вдруг посуровел, как-то мигом повзрослел, сложил руки на груди и сказал веско:
— За дурака держать меня не надо. В нашем мире молодые девицы в одиночестве по нежилым домам в пустынных переулках не прячутся, магическую защиту на них не взламывают и не конспектируют из книг в тетради всем известные сведения. Книгами по практической ментальной магии тоже не зачитываются, если только в Греблине не учатся, но с острова магинь до конца обучения домой не отпускают, потом сразу ставят на солидную должность при каком-нибудь ведомстве, а не отправляют бродяжничать по городам и весям. Кроме того, ты спасла меня от ищеек, тем самым подтвердив, что являешься врагом властей. А в конфронтации с властями находится одна-единственная свободная магиня во всей Велейской империи.
— Я не магиня, — резко ответила Алеся.
— Ага, а как в этот дом мимо защиты прошла?
— Мне агентство ключи выдало, я арендую этот дом, могу показать документы.